— Я позвонил на работу, — сказал он, с аппетитом обгладывая ножку. — Отпросился на вечер в четверг. Правда, весь день придется работать, так что, наверное, я смогу прийти прямо к твоей подруге.
— Ой, правда? Как здорово! Какой ты молодец!
Он немного помолчал.
— А ты уверена, что хочешь, чтобы я пошел?
— Куда?
— К твоей подруге, Кэтрин!
— Ну да, конечно. А почему бы и нет?
— Для меня непросто — вот так встречаться с новыми людьми. Я, вообще-то, нелюдим, если ты еще не заметила.
— Это ты-то нелюдим? Глупости, ты на сто процентов социально адаптирован.
— Значит, ты плохо меня знаешь.
Мы оба замолчали.
— Ну, ты расскажешь мне когда-нибудь о своей работе? — спросила я.
Ли перестал жевать и некоторое время пристально рассматривал меня.
— В общем и целом, ты и так уже знаешь. Я работаю в системе безопасности.
— Сказать так — значит вообще ничего не сказать. Я же беспокоюсь.
— А вот это ты напрасно, — нежно сказал он. — В нашем деле самое главное — соблюдать осторожность. И тебе в любом случае лучше знать об этом как можно меньше.
— Ты что, не доверяешь мне?
Он слегка помрачнел:
— Знаешь, а ведь я могу задать тебе такой же вопрос.
Я раздраженно бросила вилку на стол:
— Если все так сложно, можем и не ходить к Мэгги. Я серьезно. Если тебе не хочется…
— Ну почему же. Давай пойдем.
— Ли, это же не экзамен, просто маленькая вечеринка.
Ли дожевал и аккуратно положил на тарелку нож и вилку.
— Ну что, десерт?
На десерт он приготовил клубнику и сладкое мускатное вино, этим мы насладились уже в постели. Больше мы не говорили ни про вечеринку, ни про его работу. Да и к чему разговоры? Я растаяла в его теплых руках, так нежно ласкающих мое тело, в ищущих, жадных губах. Завтра утром он уйдет на работу, и я вернусь к своей рутине. Но сейчас мы были вместе.
Вторник, 11 декабря 2007 года
Я сделала это! Я смогла. Сегодня вышла из метро в двух милях от дома, но в одной миле от Уиллоу-роуд. Про себя, конечно, я трусливо желала, чтобы распроклятый медицинский центр оказался закрытым, но нет, он еще работал.
Вообще-то, Уиллоу-роуд пролегает в центре города, совсем рядом с шумными кварталами, но сама улица оказалась на удивление тихой. Маленькая парковка, рядом еще зубная клиника и аптека. Все ярко освещено. На парковке стояло приличное количество машин, в чистенькой и даже нарядной приемной сидело довольно много пациентов, вполне себе спокойных. В углу подмигивала зажженными гирляндами елочка.
— Чем могу помочь? — спросила меня молоденькая девушка в регистратуре. Она даже улыбнулась мне, чего я совсем не ожидала. Симпатичная, тоненькая, с рыжими, коротко стриженными волосами.
— Я… могу я зарегистрироваться и стать вашей пациенткой?
— Конечно, — сказала она. — Постойте-ка тут минутку, я сейчас принесу анкету.
Я осмотрелась. В углу был отгорожен детский закуток, где трое малышей лет двух-трех методично опустошали коробку с игрушками, выкидывая их на ковер. Недалеко от них какой-то старик в огромном пальто сидел на стуле, откинув голову к стене и закрыв глаза, в полуоткрытом рту виднелся один-единственный зуб.
— А с ним все в порядке? — спросила я, когда девушка вернулась.
— Вы о Джордже? Да, не беспокойтесь. Я его скоро разбужу. Когда на улице холодно, он приходит к нам поспать. Думаете, это пациент и вторые сутки дожидается приема?
Мы улыбнулись друг другу. Девушка вручила мне большой коричневый конверт:
— Здесь анкета и информация о нашем центре — клиники, с которыми мы работаем. Хотите сразу записаться на прием?
— Не знаю. Это обязательно?
— Нет, что вы, просто чаще всего люди регистрируются, когда им надо к врачу.
Я немного подумала — смогу ли я еще раз заставить себя прийти сюда?
— Да, думаю, лучше записаться. Можно к доктору Малхотре?
— Сейчас посмотрим, как у него с расписанием. Вы когда предпочитаете — вечером после работы?
— Да, если можно.
— Тогда в четверг в шесть сорок пять. Подойдет?
— Да, спасибо. Подойдет.
— А как вас зовут?
— Кэти Бейли.
Девушка-регистратор заполнила карту и протянула мне:
— Анкету можно занести и до приема, это было бы замечательно. Но если вам сложно, то просто принесете с собой в четверг.
— А можно мне заполнить ее прямо сейчас?
— Пожалуйста!
Я села на стул, положила анкету на конверт, а конверт — на колено и под храпение Джорджа заполнила все пункты, получалось медленно, не хотелось все это вспоминать. Но здесь, по крайней мере, это имело смысл, писать про перенесенные заболевания — и про приступы страха, и про депрессию.
Я отдала анкету обратно и, выйдя на темную аллею, выудила из кармана телефон и отстукала: «С., я решилась. Записалась на четв. К.». И через несколько минут получила ответ: «Прекрасные новости! Чай у меня? ;) С. Ц.».
Почему-то глупая улыбающаяся рожица и «Ц.» совершили чудо: я проверила наружную дверь только один раз. Только один! Я такого не могла припомнить. Ощупав пространство над притолокой, я подождала, пока миссис Маккензи не дойдет до своей двери. Проверила ощущения — никакого беспокойства. Удивительно! Неужели у меня правда все получилось с первого раза? Я уже повернулась к лестнице, но тут наконец-то дверь приоткрылась.
— Кэти, это вы?
— Да, миссис Маккензи. Как поживаете?
— Хорошо, дорогая. Спасибо. А вы как? На улице холодно?
— Очень холодно. Закрывайте дверь, а то выстудите квартиру.
Она отправилась обратно к своему сериалу, я поднялась наверх, к себе.
Стюарт заставил меня минут пять стоять на лестнице, но мое раздражение как ветром сдуло, когда он открыл дверь: его левая рука была упрятана в лонгету из розоватой губчатой пластмассы, закрепленную ремешком под правой подмышкой.
— Что с тобой? — спросила я, захлопывая дверь.
— Получил пинок в плечо, — видимо, выбит сустав, жутко болит, зараза.
Пока я готовила чай, Стюарт маячил у меня за спиной.
— Хорошо, что ты зашла, — сказал он. — Как ты вообще?
— Вообще? Нормально. Чего ты не присядешь?
— Насиделся уже. Целый день сижу, надоело.
— Так кто лягнул тебя в плечо? Какой-нибудь ниндзя?
Стюарт рассмеялся:
— Нет, пациент. Он немного расстроился из-за вопросов, которые я ему задавал. Я сам виноват, вовремя не понял, что случай серьезный. У меня уже так было — в тот раз я получил по яйцам, не успел вовремя нажать кнопку вызова санитаров, вот тогда было ну очень больно.
— Подожди, а мне казалось, что твоя работа — просто сидеть и слушать, как пациенты рассказывают тебе о тяжелом детстве.
— Ну да, на приеме в клинике я так и делаю. Но я часто бываю в изоляторе для психически нестабильных заключенных. Собственно, это тема моей диссертации. Поэтому приходится там подолгу торчать.
Поставив кружку с чаем на стол, я занялась горой посуды, накопившейся в раковине.
— Я как раз собирался ее помыть, — промямлил Стюарт.
— Одной рукой?
Он все-таки сел и отхлебнул чая.
— Оказывается, одной рукой можно много чего сделать. Я и не подозревал. Так ты записалась на прием к Санджу?
— Да. Мне там понравилось. Все такие приветливые. А в углу спал старик. Они не прогоняют его, дают погреться. Это тоже понравилось.
— Джордж, что ли?
— Да.
— Хочешь, я схожу туда вместе с тобой в четверг?
Я быстро окинула его взглядом — от джинсов и зеленого, в тон глазам, свитера до замученного, бледного лица.
— Нет, спасибо.
Я помыла посуду, разогрела в микроволновке приготовленную на прошлой неделе говядину с овощами (он сунул ее в морозилку), и мы сели ужинать. Стюарт рассказал, что после окончания университета два года пропутешествовал. Где он только не побывал! Он притащил из спальни диск с фотографиями и отдал мне — чтобы я непременно их посмотрела. И еще сказал, что у него руки не доходят напечатать фотографии и разложить по альбомам. От путешествий мы перешли к комедийным шоу, и он рассказал об одном совершенно улетном шоу, которое он видел в Сиднее. Он пересказывал шутки, а я просто угорала от смеха, честное слово! Где-то ближе к десяти вечера я вдруг осознала, что — не боюсь. Не боюсь, и все! Это было необыкновенное чувство. Меня слегка разморило от тепла и усталости, и сделалось так легко.
Среда, 17 декабря 2003 года
Когда Ли работал, я не видела его по нескольку дней, порою и целую неделю. Иногда он звонил чуть ли не каждый час, а в перерывах писал эсэмэски о том, как скучает, или спрашивал в них, что делаю я. Но чаще всего он, видимо, не имел доступа к телефону, и я была предоставлена самой себе.
В среду вечером я возвращалась домой довольно поздно. Ли не писал и не звонил с субботы. Я зашла в супермаркет, купила кое-какой еды на ужин. Решила сделать рагу из цыпленка, чтобы хватило дня на три. Все воскресенье и понедельник я не отходила от телефона и постоянно проверяла, не звонил ли он. Во вторник я проверила звонки всего пару раз, а сегодня вообще не смотрела на телефон, хотя время от времени вспоминала о Ли, постепенно начиная волноваться. Странно, ей-богу, что он так давно не подает признаков жизни. Правда, он и раньше пропадал на неделю, но все же находил возможность позвонить хотя бы один раз в два-три дня. В понедельник я послала ему эсэмэс — без ответа. Позвонила — телефон был выключен. Что ж, или ему приказано не включать телефон, или он разрядился и негде подзарядить.
Без Ли я чувствовала себя немного не в своей тарелке. Несмотря на то что он немного утомлял своим присутствием, заполнял все мое свободное пространство, с ним мне было как-то спокойнее. И вот осталась одна и растерялась. В супермаркете мне даже почудилось, что за мной следят.
Но когда я добралась до дому, включила свет и затащила сумки в кухню, тревога ушла. Сейчас приготовлю поесть, приму ванну, а потом — в постель с книжкой, красота! На автоответчике высветился один пропущенный звонок, но номер не определился. Вряд ли это Ли, он же знает мой мобильный! Приготовив ужин, я положила себе на тарелку кусок цыпленка, салат, соус, достала из ящика на кухне вилку и нож и уселась на диван.