Раздался глухой звук захлопывающегося веера, отрезавший тихий шум, парящий над толпой. На помосте показался Шо Фэн в сопровождении личной охраны, напоминая наместника богатой провинции, представшего перед поданными.
– Третье правило свода законов о делах заклинателей гласит: бесконтрольное использование тёмного учения должно строго караться и пресекаться во избежание повторения страшных событий прошлого.
Лаконичный голос разнёсся над головами людей с неожиданной громкостью. Шо Фэну не пришлось даже применять силу, чтобы его услышал каждый присутствующий.
– Бесконтрольное использование тёмной ци порождало всё новую нечисть и, в конце концов, дестабилизировало великий Разлом пространства. Его удалось закрыть ценой великой жертвы, однако встал вопрос о дальнейшем существовании сект тёмных заклинателей. Многие из вас в ту пору были ещё детьми и помнят лишь ужасные последствия тяжёлого решения: призвать секты, практикующие тёмное искусство, уйти в полное подчинение государства и духовных школ светлого пути. Разумеется, человеческая натура никогда не сдаётся, не будет делать что-то себе во вред… Но ценой жертвы, принесённой двенадцать лет назад, мы смогли сохранить мир для обычных людей. Для тысяч и сотен тысяч.
Вздохнув, Шо Фэн обвёл внимательным взглядом собравшуюся толпу. Кто-то слушал с безразличием, большинство адептов кивало, а тёмные заклинатели старались прятать глаза и инстинктивно вжимали шеи в плечи.
– Семь колдовских сект, следующих тёмному пути: Шу, Минь, Чжао, Шэнь, Лин, Яо и Хэ – возглавляемые одноимёнными кланами, были преданы мечу и огню. Они не желали подчиняться воле Неба, эгоистично продолжая следовать тёмному пути. Поэтому духовные школы, объединившись с людьми императора, были вынуждены искоренить скверну. Эту историю мне приходится повторять из раза в раз, потому что необходимо, чтобы люди её помнили. Помнили важный урок: эгоистичный порыв одного может обратиться ценой жизни для сотни.
С этими словами Шо Фэн обернулся к стоящему на коленях Синь Юю, на протяжении пылкой речи кривящему лицо и сжимающему кулаки. Толпа едва ли могла что-то видеть. Синь Юй уронил голову, уперевшись лбом в твёрдую древесину.
– Это было тяжёлое решение, однако мы не жестокие демоны: мы предложили им право выбора. Кто-то действительно послушал нас и выбрал уступить, встать на праведный путь и умеренно использовать свою пугающую силу во благо людей… В числе таких семей оказался и благородный клан Синь, – помолчав, Шо Фэн с тяжким вздохом продолжил: – Но ту жертву помнят далеко не все…
Обернувшись к толпе, Шо Фэн с возросшей уверенностью огласил:
– Как ранее озвучил этот глава, тёмное искусство, применяемое без знания дела и контроля светлых сил – преступление против всех людей. Не важно, целитель ты или некромант, закон одинаков для всех. Одно послабление, и за ним последует второе, и таким образом, бесчинства вновь спровоцируют Разлом! Духовная школа Тайян является символом светлого будущего, поэтому мы должны подавать пример остальным.
По толпе побежали шепотки, в основном объединённые одобрительным настроем. Но Вэй Лу не обращал внимания на голоса: он неотрывно смотрел на Синь Юя и, благодаря углу обзора, всё же видел его лицо и то, как тот порывался что-то сказать, но едва ли мог шевелить губами.
– Синь Юань… Синь Юй, – обратился к нему Шо Фэн, – тяжесть твоего наказания может смягчить лишь тот факт, что ты являешься целителем и твою сторону инь компенсирует хорошо развитая сторона ян. Однако ты всё ещё молодой господин клана Синь, заклинатель и последователь тёмного пути. Твой род добровольно преклонил колено перед волей Небес. Поэтому… я всё же могу проявить сострадание. Побег тёмного заклинателя без тяжких последствий для окружающих карается пятьюдесятью ударами плети. Твои навыки всё ещё ценны для духовной школы Тайян, поэтому этот глава назначает наказание в тридцать ударов плетью. Выдержи их молча и не посрами свой род, прояви благодарность своим безмолвием и смирением.
Слова о безмолвии и смирении снизошли на Вэй Лу ужасающим озарением. Да и вид того, как сильно побагровело от натуги лицо Синь Юя, кривясь в оскале, дало подсказку – его уста оказались запечатаны заклинанием. Вряд ли это делалось лишь для блага Синь Юя, ему банально заткнули рот.
Всё произошло чересчур быстро. Из туманных мыслей Вэй Лу вырвал хлёсткий удар, эхом разнёсшийся над двором.
Не успел Синь Юй прийти в себя, как на его обнажённую спину посыпались удар за ударом. Первые пять он пытался терпеть, но после принялся трепыхаться, словно пойманный в силки заяц. Плеть быстро покрылась ярко-алой кровью.
Вэй Лу не мог смотреть на эту жестокость: его лицо скривилось от шока и боли. Однако и отвести взгляд оказалось невозможным. Считая про себя удары, он наблюдал за тем, как часто дышал и трясся Синь Юй. Как по перекошенному от агонии и ужаса лицу текли слёзы. Губы лишь нервно подёргивались, изо рта вырывался сдавленный хрип. Вопли боли и отчаяния крепко удерживала удавка заклинания безмолвия.
Шестнадцать… семнадцать…
Многие из присутствующих на шестнадцатом ударе не выдержали и отвернулись. Вэй Лу бегло пробежал взглядом по стоящим неподалёку людям. В первую очередь его зацепило побледневшее лицо Вэй Учэня, который стойко наблюдал за пыткой и сжимал кулаки до белых костяшек. Казалось, ещё немного, и он бросится вперёд, чтобы остановить этот ужас. Его трясло… но не от страха, а от гнева.
Вэй Лу понимал, он всё слишком хорошо понимал. Понимал, что означала эта показательная порка для Вэй Учэня, сколь отвратительны и болезненны для него были слова Шо Фэна о сектах заклинателей.
А затем Вэй Лу обернулся в другом направлении и практически моментально его внимание перехватила знакомая фигура. Асура стоял во втором ряду, но в отличие от окружающих его людей, которые не стремились сохранить в своём сознании картины истязаний, не отворачивался. Напротив, сложив руки на груди, он с пугающей задумчивостью лицезрел наказание Синь Юя. В опустившихся сумерках сосредоточенный взгляд казался расфокусированным, что делало его похожим на хищника, длительно наблюдающего за испускающей дух жертвой.
Сердце затрепетало от нахлынувшей тревоги, по телу разлилась слабость. Нервно дёрнув плечами, Вэй Лу покачал головой, отмахиваясь от неприятных образов. А когда вновь обратил внимание на Асуру, то чуть испуганно вздрогнул, обнаружив, что тот, не поворачивая головы, скосил взгляд в его сторону.
Вэй Лу накрыло холодное и липкое чувство беспомощности. Пока ноздри щекотал кислый запах крови, он вернул всё внимание к Синь Юю, который на двадцатом ударе уже потерял сознание. Однако палача нисколько не волновало его состояние, он продолжал исполнять приговор.
Молодой мужчина, бежавший ради спасения собственной матери… За столь отчаянный и благородный поступок он получил тридцать ударов плетью и вероятное презрение со стороны последователей духовной школы Тайян. Вэй Лу не знал, что именно угрожало Синь Лин. Но кое-что он знал наверняка – именно он поспособствовал возвращению Синь Юя. Значит, также приложил руку к тому, чтобы человек, которому он хотел стать другом, сейчас истекал кровью от глубоких ран.
«Что я, гуй подери, наделал?» – крутился в голове пугающий навязчивый вопрос. Ведь если бы только одно событие пошло иным путём, то вместо Синь Юя все пятьдесят ударов получил бы он. А возможно, последователи духовной школы Тайян и вовсе не стали бы церемониться. Они бы повесили их с Вэй Учэнем с алыми лентами, покрывающими глаза, в знак назидания другим заклинателям.
Глава 21Заклинатель в сомнениях
Стук в дверь. Никакого ответа.
Тяжкий вздох и желание провалиться под землю от собственной беспомощности.
Прошло уже несколько дней, а кисловатый запах крови до сих пор мерещился Вэй Лу. Как бы он ни пытался заставить себя выкинуть из головы показательную порку, жалость и беспокойство о Синь Юе не отступали. Осваиваясь на территории Тайян, Вэй Лу так и ни разу не встретил его: полагал, Синь Юй восстанавливался в медицинском крыле. Тем не менее один из стражников, с которым Вэй Лу успел немного сблизиться, сообщил, что того разместили одного по его же настоянию.
– А его кто-то лечит вообще? – невзначай поинтересовался Вэй Лу, на что стражник только пожал плечами, не желая развивать эту тему.
Вэй Лу вновь постучал. И когда тишина начала действовать на нервы, он решительно толкнул дверь, вступая в просторные покои. Вэй Лу ожидал, что его тут же прогонят прочь, прикажут выметаться и дважды задуматься над тем, сколь ужасны его манеры. Однако просторное помещение, разделённое на секции деревянными перегородками, пребывало в пугающей тишине.
«Может, ошибся?» – задумался Вэй Лу. Пространство выглядело необжитым: минимальный набор мебели без элементов обихода смотрелся слишком скромно. Но пройдя в дальнюю комнату, он сразу почувствовал запах лекарств и застоявшегося воздуха.
– Синь Юй? – тихо окликнул Вэй Лу.
Створки дверей в соседнюю секцию были слегка приоткрыты. Вэй Лу не позаботился о нормах приличия и уверенно заглянул внутрь. В нос ударил неприятный запах человеческого тела: пота, крови, чего-то приторного и мускусного. Окна плотно закрыты, скудное освещение позволило только выхватить кровать, на которой кто-то лежал и никак не реагировал на присутствие постороннего. Вэй Лу поспешил для начала отворить ставни, впуская внутрь свежий воздух и тёплый солнечный свет.
На чайном столике царил бардак: склянки с мазью и жидкостью, пропитанные кровью бинты и ткань. Почуяв недоброе, Вэй Лу невольно встревожился: как бы ни оказалось, что Синь Юй умер. Повернувшись к нему, лежащему на боку лицом к стене под натянутым до головы одеялом, Вэй Лу беспокойно нахмурился.
– Эй, ты спишь?
Разумеется, ему не ответили. Головой Вэй Лу понимал, что после жесточайшей порки человек мог и почить, поэтому слабость далеко не самого выносливого человека вполне очевидна. Поддавшись беспокойному чувству, Вэй Лу склонился над Синь Юем и присмотрелся. Спутанные волосы опадали на румяное лицо, капельки пота осыпали лоб, что сподвигло Вэй Лу коснуться его щеки.