– Да, именно! Что ты имеешь в виду?! – подлетел к ним Синь Юй.
Смотря на парней недовольным взглядом поверх миски, Вэй Учэнь находила их вылитыми копиями друг друга: словно отец и старший брат, которые узнали о тайном ухажёре.
– А вы думали, чего он согласился меня в город отвести, когда мы путь в столицу держали?
– П-подожди, уже тогда?! – и вновь преградой к тому, чтобы схватить Вэй Учэня за плечи, стала миска с супом. Угрюмо насупившись, Вэй Лу отстранился. – А-а, подожди, а как он понял, ну, что у тебя, ну это, ну… ты как бы…
– Да не понял он, – невозмутимо отметила Вэй Учэнь, отпив мясной бульон. – Он действительно думал, что у меня кишки крутит. Видел бы ты его покрасневшее лицо, когда я сказала, в чём реальная проблема.
– Это, конечно, здорово, но к делу! – нетерпеливо отрезал Синь Юй, говоря уже всем своим видом до покрасневших кончиков ушей, что желал услышать всю суть. – Как?! Когда?!
– Во время сражения… точнее, после сражения у школы Бянь Сэ Лун, – отставив опустевшую миску, тяжко вздохнула Вэй Учэнь. – Высвобождение духа-хранителя забрало практически все силы. Я едва могла стоять, а у него дела обстояли получше. Он был злой, рывком попытался поднять меня, ну и когда схватил за отворот ханьфу… И хотя я перевязываю грудь, но какая-никакая она у меня есть. И при прямом прикосновении всё же можно почувствовать неладное.
– Так он… с самого… так вот почему он к тебе так лоялен? Теперь понятно.
– Это ты лояльностью называешь? Забавно, – с раздражением шикнула Вэй Учэнь, покривив губы. – Хотя в твоём понимании презрение и лояльность могут идти вровень…
– То есть?
– Неважно, всё равно ничего не поймёшь, – удручённо и в какой-то степени разочарованно покачала головой Вэй Учэнь, чем сильнее возмутила Синь Юя:
– Не пойму?! В отличие от других заклинателей, он к тебе и пальцем не притронулся, а ты смеешь безнаказанно огрызаться на него, он!..
– А ещё он постоянно велит мне заткнуться в меру моей женской глупости, не совать свой нос в важные дела, да ещё и раз за разом повторяет, что мои навыки и способности – это всего лишь везение. А так да, не бьёт, хотя бы какой-то плюс. Но что-то мне подсказывает, Синь Юй, он меня не колотит не потому, что я женщина. А потому что я не брюзга, как некоторые. Знаешь, как говорят? Ветер дует – трава клонится[65].
От возмущения Синь Юй потерял дар речи. Каждое слово Вэй Учэнь пропиталось горечью и едкостью, а взгляд резал острой сталью. Она смотрела на него с холодным спокойствием. Без единого слова давала понять, что криками и пылкими эмоциями её уверенность не проломить. Поэтому, не найдя, что сказать, Синь Юй с раздражением отвернулся и поспешил покинуть помещение.
– Учэнь…
– Не переживай. Подуется и успокоится. И не такие истерики я видела у него за минувший месяц, – пробормотала Вэй Учэнь.
Вэй Лу отреагировал не сразу, он в беспокойстве смотрел на дверь, за которой скрылся Синь Юй. Придя в блок лекарей, Вэй Лу ожидал запечатлеть явно не такую картину. И ему стало страшно. Роль мужчины помогала Вэй Учэнь прятаться от жестокости и напасти мира, направленных на женщин. Вэй Учэнь пришлось стать мужчиной, вести себя соответствующе, разговаривать и с огромным трудом научить Вэй Лу воспринимать её как мужчину.
Ей даже пришлось взять другое имя.
Вэй Лу до сих пор помнил тот день, когда они, два ребёнка, оказавшись на улице, впредь могли рассчитывать лишь друг на друга. Сейчас он понимал, сколь рационально поступила Вэй Учэнь, но тогда маленькому десятилетнему Вэй Лу, пережившему эмоциональную травму и утрату, её слова казались жестокими. Он ревел и кричал на неё, отказываясь называть чужим именем. Тогда ему казалось, будто она отрекалась от него, от всего рода и семьи.
В детской голове Вэй Лу не укладывалось, почему ему теперь необходимо называть любимую тётю, которую он считал почти что родной сестрой, чужим именем. И зачем ей вдруг становиться мужчиной, если она самая очаровательная девочка?
Сейчас, конечно, даже со своего горизонта любви и привязанности Вэй Лу не назвал бы Вэй Учэнь идеалом красоты. Её внешность была специфичной. Но тогда, помня девушку, которая убирала свои вьющиеся волосы красивой заколкой, носила пёстрые ханьфу, училась каллиграфии и игре на музыкальных инструментах, он считал её сказочной феей…
…которой пришлось сломать свои крылья и отрастить волчьи клыки, чтобы защитить не только себя, но и маленького, изнеженного жизнью племянника.
– Скорее всего, глава Шо тоже знает о том, кто я, – после долгого молчания обмолвилась Вэй Учэнь. – Тут, в общем-то, с моим духом-хранителем нетрудно догадаться.
– Угу… – угрюмо пробормотал Вэй Лу.
– Лучше скажи, где ты всё утро пропадал. Я уже волноваться начала. Зная тебя, ожидала чуть ли не с первыми петухами…
Застигнутый врасплох вопросом, Вэй Лу невольно вздрогнул и ниже опустил голову. В горле застрял ком воздуха, поэтому он не сразу выдавил из себя невнятное лепетание:
– Ну, я… перепил вчера… и Асура разрешил заночевать в гостинице. Извини…
– Ох, Лу… ты ведь нечасто пьёшь, должен понимать, что тебя и один глоток унести может.
– Прости…
– Ладно, не переживай, – расценив его упавшее настроение последствием гендерного разоблачения, Вэй Учэнь улыбнулась в попытке приободрить его: – Если никто не пострадал, и ты не пробил собой очередное окно, то всё в порядке. А обо мне не беспокойся. Синь Юй, конечно, тот ещё подарок, но язык за зубами удержит.
Вэй Лу лишь кивнул и измученно улыбнулся.
Вэй Учэнь с неожиданным энтузиазмом делилась с ним своими мыслями. Он крайне редко замечал за ней подобную болтливость, но сейчас она была ему на руку. Наверное, всё дело в восстановленной духовной энергии. А, может, и в наваристом супе, придавшим Вэй Учэнь сил. Кто знает?
Вэй Лу просидел с ней почти шичэнь, пока её внезапно не покинули силы. Она показалась чересчур измотанной, когда они принялись вспоминать забавные случаи из детства.
Удивительно. Или нет? Нет ничего удивительного.
Будучи ещё мальчишкой, Вэй Лу прекрасно помнил, как его дед, отец Вэй Учэнь, запрещал ей многие вещи. Излишняя болтливость в понимании пожилого заклинателя неуместна для юной барышни. В том числе любопытство, строптивость, помыслы о том, чтобы спорить с мужчиной.
Наверное, Вэй Учэнь всегда хотела с кем-то поговорить и поозорничать. Она была младшей из детей своего отца, в то время как отец Вэй Лу приходился ей старшим из братьев и жил в родовом поместье, возглавляя семью. Средние братья всегда стремились поддержать своего отца и подлизаться к нему, но старший сын вырос со свободными взглядами, постоянно вступая в споры и отстаивая свою точку зрения.
Поэтому окружение Вэй Лу так отличалось от окружения Вэй Учэнь.
Он рос в безграничной любви, свободе и баловстве, в то время как Вэй Учэнь со всех сторон зажимали и угнетали. В детстве он этого не понимал, но помня отношение деда к Вэй Учэнь, с горечью склонялся к мысли, что её держали для удачного брака.
Вэй Учэнь ещё в детстве увидела грязь реальности, и первым, кто показал ей жестокость мира, оказался её отец. Наверное, поэтому она уже никому не могла доверять. Во многом из-за такого воспитания и образа жизни она следовала простому правилу: «используй или используют тебя».
Если бы не трагедия двенадцатилетней давности, то и дух-хранитель сейчас служил бы Вэй Лу, но в том возрасте он ещё не мог принять его. Он едва управлялся с Бай Шоу.
«Вот только сейчас я уже не ребёнок», – размышлял Вэй Лу, укутывая засыпающую Вэй Учэнь в тонкое летнее одеяло.
Погладив её по волосам и задержав на умиротворённом лице долгий взгляд, Вэй Лу почувствовал прилив нежности, а следом – решимость.
«Из-за того, что Хуан толкнула Хуа на верную смерть, я чуть не надругался над ней, хотя она обычная девушка. Но Хуа… Как ты и говорила: Хуа всего лишь проститутка. Она не ты. Никто не сравнится с тобой. С тем, что ты сделала для меня. И если кто-то посмеет хотя бы пальцем тебя тронуть… я обрушу на этого человека такие страдания, что мысль о смерти покажется ему блаженным избавлением».
Глава 27Заклинатель добьётся своего
Организация съезда представителей духовных школ оказалась делом нелёгким, а подготовка турнира – и подавно. Вэй Лу ничего не смыслил в бюрократии, в его розовых мечтах любые фестивали и мероприятия выглядели чем-то простым: там позови народ, тут размести палатки с едой. «Что сложного?» – хотелось бы ему спросить. Но, увы. За последние недели он прекрасно понял, что значит тащить на себе груз ответственности за людей, которые находились при деньгах и энтузиазме.
Будучи новым заклинателем, в одиночку Вэй Лу не мог отправляться на задания вне стен школы Тайян, поэтому, как и десятки других подмастерьев, помогал Шо Фэну с организационными вопросами и документами. Спрашивать его никто не спрашивал.
Руки есть, ноги есть, читать и писать умеешь, лицо симпатичное и навыки коммуникации имеются – прекрасно! Иди, договаривайся и разноси послания. Не получится договориться, расправь плечи и сострой грозное лицо, сразу всё сделают.
На удивление, это действительно помогало, но приходилось проявить осторожность, ибо впечатлительные люди могли счесть его хмурый взгляд как проявление угрозы, а там и пожаловаться Шо Фэну.
«И вот так пропадает мой талант онейроманта, беспредел».
Тем не менее за прошедшие недели Вэй Лу вошёл в ритм работы и уже не бубнил себе под нос, словно старый дед. К тому же страдал не только он: даже такую птицу высокого полёта, как Асура, зацепило. Что-то подсказывало ему, что изначально Асура отдал его в помощь Шо Фэну далеко не из благородных побуждений.
«Ты поймёшь, как устроены связи между духовными школами. Кто за что отвечает, познакомишься быстрее со всеми мастерами, и, если хорошо себя проявишь, к тебе будут относиться лояльнее. Как тёмному заклинателю, тебе это понадобится», – напутствовал его Асура, и Вэй Лу проглотил сладкую ложь, даже не поперхнувшись. Лишь спустя два дня он, кажется, н