— Бесконечные долины. Может быть, вернемся домой в Вильянуева?
— Нет, перед мостом была дорога вправо, в горы. Попытаемся проехать еще с полчаса по ней. Если и там ничего интересного, вернемся.
Молчаливое возвращение. После моста Генри переходит на проселочную дорогу, которая крутится, объезжая крутые склоны и ущелья, непрерывно поднимается в гору. И справа, и слева снова стены деревьев. Все бы ничего, но дорога временами спускается в мелкие долинки. В сухое время — это не препятствие, но сейчас, после дождя, слабенькие ручейки частично размыли дорогу, а местами образовали глубокие лужи, и что там на их дне, не известно. Удалось проехать еще несколько миль, и машина завязла. Вернее, Генри сразу же заглушил двигатель, когда почувствовал, что колеса просто прокручиваются, не захотел садить машину еще глубже. Вылез, огляделся — машина стоит в большой луже, под ногами не чувствуется твердое дно.
Солнце уже зашло за горы, в этих краях темнеет рано. Решение нужно принимать быстро. Генри открыл заднюю дверцу:
— Джессика, нам придется заночевать здесь. Я сейчас попробую подложить что-нибудь под колеса, чтобы не увязнуть глубже, а потом мы соорудим ужин. Зря, что ли, мы взяли с собой столько съестного. Кстати, твоя мечта осуществляется: ночевать будем совсем в глухих горах. Утром я вытащу машину на сухое место. Сейчас не буду пытаться, боюсь, что увязнет глубже.
— Не слишком радостно. Давай, ты займешься машиной, а я ужином.
Следующие полчаса прошли в непрерывной работе. Генри разжег рядом, на сухом возвышении, костер. Выгрузил из багажника продовольствие, вынул топор и складную саперную лопатку. Джессика у костра занялась ужином. Генри нарубил веток, наложил их толстым слоем у машины с обеих сторон, чтобы не ходить по луже и грязи. Под машину удалось подсунуть довольно толстый ствол молодого деревца. Вроде до утра больше ничего сделать не удастся: вокруг уже стемнело.
Перекусили наскоро, Генри приказал Джессике лезть в машину и отдыхать. Сам пошел по дороге вперед, прихватив бинокль. Пошел, не зная для чего, — просто не хотелось сидеть на месте без дела. Впрочем, одно дело имелось: нужно посмотреть, где получится развернуться завтра утром.
Враги.
Буквально через десять минут лес прервался — место сухое, развернуться ничего не помешает. Генри уже хотел возвращаться, но решил осмотреться. Впереди, ниже по склону, каменистые берега большого ручья. На другой стороне ручья, метров пятьсот вниз по течению, Генри увидел костер. Сначала не обратил на него внимания: может быть, это рыбаки готовят ужин или отдыхающие. Впрочем, какие могут быть здесь в горах отдыхающие? Да и рыба в таком ручье вряд ли заинтересует местных жителей, есть речки крупнее. Осмотрел внимательно противоположный берег в бинокль и увидел, что вверх, против течения ручья идут два человека. Людей практически не видно, но светящиеся фонарики выдают их движение. Почему-то Генри это не понравилось. Возможно, люди у костра услышали, как он рубит ветки, или услышали звуки автомобиля, когда он пытался выбраться из лужи. Кто его знает — что это за люди? Может быть, местные партизаны или просто бандиты. Это Касанар, а не Бояко, но до границы совсем недалеко.
Генри вернулся к машине, повертел в руках топор и лопатку, остановился на лопатке. Снова прошел вперед до самых последних деревьев леса. Теперь уже точно видно, что по другому берегу идут двое. Впрочем, один из них отстал — долго стоял у куста, «поливая» его. Первый прошел еще выше по берегу, туда, где ручей широко разливался по каменистой осыпи. Вероятно, там глубина меньше. Он уже перебрался через ручей, а второй замешкался, не торопится ступать в холодную воду.
Генри видит, первый что-то держит в руках. Здесь, на виду у второго, встречаться не стоит. Он отступил метров на пятьдесят назад, спрятался за деревом, стоящим прямо у дороги. Еще несколько минут, и первый мужчина подошел поближе. Теперь уже можно разглядеть в свете его фонаря, что в правой руке у него мачете. Генри напрягся. Теперь все сомнения прочь: впереди враг, и намерения у него вполне определенные.
Через несколько минут мужчина поравнялся с деревом, за которым спрятался Генри. Еще два шага вперед, Генри сорвался с места и боковой кромкой лопаты ударил его по голове, немного выше правого уха. Мужчина только всхлипнул и упал навзничь. Генри наклонился к нему, поднял фонарик: лопата раскроила череп. Забрал мачете, выключил фонарик, пошарил у лежащего в карманах и за поясом, нашел пистолет. Оттащил убитого в сторону, чтобы его не увидели с дороги. Снова спрятался за дерево, теперь у него в руках не лопата, а мачете. Пистолет сунул в карман брюк, даже не успев рассмотреть его.
Еще несколько минут, и на дороге появился второй мужчина. Двигается осторожно, с выключенным фонариком — вероятно, недоумевает, почему не видно впередиидущего. У дерева картина повторяется, но на этот раз Генри рубит не лопатой, а мачете и по горлу. Еще один труп. Генри находит у него и забирает пистолет.
Что делать дальше? Раньше времени на размышления не было, действовал автоматически. Если бы машина была в порядке — удрал бы, не задумываясь. Но пешком далеко не уйдешь, тем более с Джессикой. А люди у костра через какое-то время, минут через двадцать-тридцать, захотят узнать, почему не возвращаются посланцы.
Он уже решился идти к костру, когда появилась Джессика и застыла, увидев труп мужчины:
— Генри, что случилось?
— Все в порядке, почему ты вышла из машины? Я же тебе сказал сидеть.
— Генри, мне страшно одной. И что это за человек?
Вдруг увидела лежащий чуть поодаль труп второго мужчины:
— Ой! Генри, что это? Откуда они?
— Не твое дело! Быстро в машину. Я скоро приду.
— Ты уходишь? Куда? Я боюсь оставаться одна. Я пойду с тобой.
— Никуда ты не пойдешь. Сиди в машине и жди. Мне нужно посмотреть, что там за люди.
— Где?
— Внизу. На берегу ручья. Эти двое оттуда пришли. Я скоро вернусь, через полчаса. Да будешь ты слушаться, в конце концов?
— Ладно, я уйду, но возвращайся скорее.
Джессика ушла, поминутно оглядываясь. А Генри оттащил от дороги второй труп поглубже в лес, добавил к нему первый и направился к ручью.
Лагерь.
Ручей пришлось переходить почти по колено в воде. Генри сосчитал патроны в обоих пистолетах: в первом оказалось три, во втором — четыре. Не густо. До костра добрался быстро.
Костер — скорее небольшой очаг, сложенный из плоских камней, собранных у ручья, спрятан под большим деревом, так что не виден с воздуха. Да и снизу его не увидишь: прикрывает береговой выступ. У очага двое мужчин: вероятно, занимаются приготовлением ужина, над печкой висит ведерко. Генри затаился метрах в сорока. Оба мужчины прекрасно видны. Чуть в стороне две палатки. Сколько в них людей — неизвестно, но много не может быть. Одна поменьше, другая рассчитана на четыре-шесть человек. Двоих уже нет, значит, в лагере от пяти до семи человек: многовато — патронов всего семь.
Не ясно, сколько еще пришлось бы выжидать Генри, но вскоре из палатки поменьше вышел человек, посмотрел на часы, огляделся. Подошел к другой палатке, подергал за веревку, протянутую от колышка. Оттуда вышел еще человек. Первый подозвал его и одного из возившихся у очага, что-то сказал им, показывая в сторону противоположного берега ручья. Они потоптались и пошли к тому месту, где легче переходить вброд. Оставшиеся занялись чем-то у очага.
Шагающие из лагеря уже в пяти метрах от Генри. Он не задумываясь стреляет два раза, оба падают. У очага все преобразилось. Один из мужчин нырнул в палатку, вернулся ползком, держа что-то в руках. Другой опрокинул ведро в огонь и спрятался за очагом. Пламя почти погасло, сразу стало темнее, эти мужчины теперь не видны. От лагеря прозвучала короткая очередь. Стреляли в направлении выстрелов Генри, но он уже сменил позицию, да и на прежней его не задело бы: слишком высоко. Генри не отвечает, у него мало патронов. Нашел небольшой сухой сук и далеко отбросил его от себя, переместившись еще раз. Еще одна короткая очередь. Генри снова не отвечает. Старается подобраться поближе, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Нужно ждать, когда пламя в очаге снова разгорится.
Наступившая тишина нервирует людей в лагере, они не знают, сколько нападающих: двое, трое или еще больше. Внезапно застонал один из подстреленных Генри. Стон слабый, но в наступившей тишине он слышен всем. Генри уползает к прежней позиции. Добрался до раненого, тот уже не стонет, слышно тихое хрипение. Генри осматривает его — рана в груди, он лежит на спине, глаза закрыты, хрипы все более редкие. Безнадежен. Генри ищет оружие, находит пистолет с четырьмя патронами. Второй мертв, у него нет ничего, кроме мачете — может, и был пистолет, который он, видимо, выронил, когда падал, но на поиски уже нет времени. Генри объединяет патроны из пистолетов. Теперь у него в одном пистолете шесть патронов, в другом по-прежнему три. Третий пистолет аккуратно вытирает и бросает в ручей. Помогает умирающему покончить с мучениями. Все, теперь можно вернуться к лагерю.
У лагеря ничего не изменилось, только огонь в очаге немного усилился. Ни малейшего движения или звука. Генри еще раз повторяет обманное движение: бросает найденный камень в сторону. Опять короткая очередь и пистолетный выстрел. Генри автоматически считает выстрелы, но ему неизвестно, сколько еще магазинов с патронами у противников. Зато понятно, где залег один из стреляющих: он так и не переместился от палатки. Если второй по-прежнему прячется за очагом, к нему можно подобраться. Генри начинает медленно перемещаться вглубь леса, обходя стоянку бандитов. Что это бандиты — уже нет никаких сомнений.
Проходят томительные пять минут. Один из бандитов не выдерживает, дает две очереди из автомата в направлении, откуда ему померещился звук. Генри замирает, и затем продолжает медленное движение. Он уже обогнул деревья, под которыми спрятаны палатки и очаг. Внезапно огонь в очаге на мгновение вспыхивает ярче. Генри видит лежащую у очага фигуру. Немного приподнявшись, стреляет два раза, фигура вздрагивает. Мужчина пытается передвинуться, стараясь не кричать от боли, но тщетно — слышатся всхлипывания.