толка, срастаясь со сталагмитами и растекаясь по полу нежно розовыми мраморными лужицами, это великолепие даже меня заставляет затаить дыхание.
А наши чудо-диваны скользят в следующую пещеру, где спит темное, хрустальное озеро в обрамлении искусно подсвеченных крупных друз изумруда необычайно чистого зеленого оттенка. И вновь только восхищенные вздохи прерывают звонкую тишину.
Следующую пещеру я узнал сразу. Ни с чем другим нельзя спутать окружающее нас со всех сторон сияние делийских самоцветов. Крупные кристаллы от густо-бордового, до прозрачно-розового цветов, сплошной мозаикой покрывают стены, потолок и пол уходящей вдаль расщелины.
– Эту пещеру нашли мы с Кеном, – шепнул я Тези на ушко, и чуткий Кюся тут же, обернувшись, уставился на меня в немом восторге.
– Я знаю! – счастливо кивает она, – Кен рассказывал!
Убью гада!
Впереди светлеет овал выхода и мы выезжаем на красный песок пустынного пляжа. Ярко синее небо в пушистых кипах белоснежных облаков над головой, нежно- ультрамариновое море в алебастровых кружевах пены под ногами. И теплый, солоноватый ветерок в лицо.
Наш путь над ленивыми, маслянисто поблескивающими волнами ведет на заросший роскошной, буйно цветущей зеленью коралловый островок. Мелькнули над головами яркие, душистые кисти цветов, качнулась на лиане веселая обезьянка.
Просторная поляна в центре острова как ковром усыпана лепестками цветов, в тени высоких пальм в узорных подставках разгораются сдобренные благовоньями факелы. Быстро темнеющее небо вспыхивает на миг ярким закатом и крупные звезды незнакомым узором украшают темно-синее бархатное небо.
Чистые звуки свирели сначала очень тихо, затем, постепенно все больше набирая густоты и глубины, звучат со всех сторон, и на поляну медленно выплывают смуглые танцовщицы.
На них, кроме бус и лент, почти нет одежды, но ритмичный танец так гармоничен и прекрасен, что никому и в голову не придут грязные мысли.
А над поляной плывут, смешиваясь со сладким ароматом цветов, пряные струйки дыма.
Внезапно стройные парни в такой же лаконичной одежде выбегают из-под пальм и рисунок танца меняется. Теперь это танец – вызов, танец – спор, и вскоре девушки, проиграв шуточную схватку, ускользают под сень листьев. А в пенье свирелей вступает тихий рокот барабанов, и все убыстряясь, подгоняет танцоров, неизвестно откуда выхвативших дубинки. Теперь это уже не просто танец, это битва, это быстрые и точные выпады и такие же молниеносные отражения атак.
И вдруг, взорвавшись напоследок бешеным боем, смолкли барабаны и бросились врассыпную дуэлянты.
Под печальный перелив свирели медленно выплывают на поляну поникшие девушки и, взявшись за руки, в тихом хороводе плетут свой прекрасный танец. Только все тише звук музыки, все ниже скорбные руки.
С последним, тоскливым аккордом, танцовщицы на миг замирают в немом горе и падают ничком на цветочный ковер.
Дружный вздох вырвался из груди потрясенных зрителей, а диван уже взмыл над островом и летит в звездное небо.
– Вот бы так пожить! – тоскливо тянет Кюся, бесстрашно глядя на проплывающие под ногами созвездья.
– Какие твои годы! – Со вздохом отозвался Очил, и, едва зажегся свет, первым слез с дивана. – Ну, Арт, спасибо! Такого я точно никогда бы без тебя не увидал! Пойдем мы, пожалуй, нам еще до пункта добраться нужно!
– Ночуйте здесь, свободных комнат полно! – радушно предлагает Тези, но игроки, пряча глаза, упорно стоят на своем.
– Кюся, а ты то, куда торопишься? – недоумевая, что его такое укусило, окликаю плетущегося сзади парнишку.
– Не, я с ними, – не оглядываясь, чуть слышно бормочет он.
Через несколько минут только мы втроем молча стоим на широком мраморном крыльце, провожая взглядами четыре тающих вдали силуэта.
– И даже напиться нельзя! – с досадой скрипнул зубами Генз и, круто развернувшись, рванул в свою комнату.
– Вот и делай после этого людям добро!- В сердцах со всей силы захлопываю за собой дверь.
– Ты им не сделал добро, ты им его показал. А это не одно и то же. – Жалостливо поглядывая на меня, вздыхает Тези. – Когда мне мать показала свои записи, я чувствовала почти то же. Где-то вода и цветы, а вокруг меня только песок!
– Но я то вовсе не за этим! – тяжко вздыхаю, уткнувшись в родное плечо, – Хотелось им стимул, цель в жизни показать, они же уже почти все про нас поняли! Еще несколько лет и мы их выведем в стадию самоочистки! Эти парни вполне доживут до путешествий в другие миры! Тем более с нашей медициной! Ты же знаешь, такие перемены обычно бывают при жизни одного поколения!
– Да я то все поняла! – нежно гладит меня по волосам Тези. – И они поймут, не сразу, но поймут. Я знаю, тебе обидно, но им сейчас еще обиднее! Прости их, они по сравнению с тобой неразумные дети!
Я и сам это знаю, но как же нужно иногда, чтобы ты вот так, по волосам, и все поняла и все объяснила! И пожалела и утешила и успокоила! И была со мной и была за меня! И тогда я могу снова и снова и в грязь, и в бой, и с дубинкой, и с недубинкой, и я дойду куда надо и обязательно вернусь. А завтра утром все им объясню, надеюсь, поймут, ведь не дураки же?
Но утром оказалось, что объяснять практически некому. Все уехали.
Остался только Генз, да и тот был мрачен и неразговорчив. Мои объяснения выслушал, отвернувшись к окну и ковыряя в зубах веточкой. И ничего не сказал.
А когда мы шли на последнее испытание, он специально умчался вперед, что, впрочем, только придало в глазах зрителей правдоподобности интриге предстоящего поединка.
В этом уровне каждый за себя.
Я быстро решил девять из десяти обязательных заданий и, доведя до середины десятое, задумчиво уставился в монитор. Зрители, сидевшие за стеклом в зале и сделавшие ставки на меня, хватались за пузырьки с успокоительным и не очень. Те, что поставили на Генза, затаили дыханье.
– Начал десятое, но у него неправильно решено седьмое, – Сообщил голос Кена.
– А ты не можешь ему подсказать? – тихо бурчу как бы в пылу размышлений.
– Как? – Саркастически шипит друг.
– Ну, выдели ему на экране ответ!
– уже сделал! Ноль вниманья!
– Помигай!
– Помигал.
– Ну?
– Думает! – Кен отключился.
Я сделал еще несколько действий и снова задумался.
– Он решил десятую и дописывает результат! – Подстегнул меня Кен.
Я молниеносно закончил задачу и вскочил с места. Но Генз уже стоит у стола распорядителя, торжествующе усмехаясь.
Пожав плечами, подхожу туда же.
– Первым задание выполнил Гензил Тири! – торжественно объявил Томас.
Мои болельщики взвыли так, что перекрыли радостные крики фанатов Генза.
Вторым – Артез Рази!
Рефери отправились проверять решение, а я спокойно уселся на стул, приготовившись ждать результат.
Через несколько минут Генза позвали к столу, и что-то начали объяснять. Я видел, как сбежала с его лица торжествующая ухмылка, как поникли плечи и побледнели щеки. Ну что ж ты так расстраиваешься из-за ерунды, лейтенант?
Зрители почуяли неладное и притихли, затаив дыханье. Наконец судьи вернулись к столу и что-то стали оживленно обсуждать. Я даже знаю, что. Генз тяжело приплелся следом и замер, уставясь в пол.
Наконец совещание закончилось и вперед вышел Томас-Пирк.
– Первым задание выполнил Гензил Тири, но у него в решении одна ошибка!
Болельщики Генза охнули.
В решениях Артеза Рази ошибок нет. Но он пришел вторым.
Теперь вздохнули мои почитатели.
Мы решили – медленно читает распорядитель, – первое место и суперприз присудить…
Генз отвернулся, в зале застыла мертвая тишина.
– … Обоим!
Тишина сгустилась еще секунд на пять, пока народ осмысливал случившееся, затем зал взорвался одобрительными криками.
Генз потрясенно поднял недоверчивые глаза, и встретил мой понимающий спокойный взгляд. Мотнул головой, хмыкнул, и развернулся было к выходу, но прорвавшиеся фанаты подхватили его на руки и потащили качать. Я злорадно хихикнул ему вслед, и вдруг почувствовал, что и меня поднимают и куда-то тащат бесцеремонные руки.
Эй, эй, ребята, мы так не договаривались!
– Я сейчас уезжаю. Далеко и надолго. – Складывая в рюкзак вещи, объявляю своему соправителю, пришедшему выяснить дальнейшие действия. – Поэтому править империей будешь не со мной!
И, оглянувшись на вошедшего Кена, махаю в его сторону рукой. – А вот с ним!
– Но как же это… – озадаченно глядит Генз, подозревая, по-моему, какую-то каверзу.
И правильно, между прочим, подозревая!
– А вот так, – снимаю с себя надоевшую личину и бросаю Кену, – он теперь будет мной! Но не волнуйся, я от него отчеты буду регулярно получать!
– А Оно мне надо?! – Ворчит Кен, примеряя личину. – Еще и отчеты!
– А вместо меня тоже можно… вот такую… маску? – хмуро интересуется Генз.
– И не мечтай! – Категорично обрываю его, но, заметив недоуменный взгляд парня, смягчаюсь, – Ну хотя бы года два-три поработай, немного порядок наведите, сам знаешь, что тут у вас творится, потом подумаем. Может, Очила вместо себя оставишь, он человек надежный! Вот с Кеном тогда договоритесь, они ему личину подготовят!
– А я куда? – как-то странно глядит мой соправитель.
– Ну, если захочешь на наших… курортах отдохнуть, думаю, можно будет устроить. Но у вас и здесь океанские пляжи неплохие имеются! Но сейчас об этом рано пока говорить, работайте, вытаскивайте планету из грязи!
– Не уверен я, что он тебя правильно понял! – задумчиво тянет Кен, упав в мягкое кресло.
– Вот ты и объяснишь, в процессе работы! Кстати, не забудьте Очилу с Кани мой подарок переслать, его уже доставили!
– А что за подарок? – осторожно интересуется лейтенант.
– Вездеход. Последняя модель. – Кратко отвечаю, поднимая свой багаж. – Они же, насколько я понял, в деревне собираются немного пожить?! Как там без транспорта?! Ну, вот и все, я готов! Пора, Тези ждет!
Кен только махнул рукой из кресла, не любит он расставанья. Генз, смущаясь, подошел пожать на прощанье руку и вдруг отпрянул в сторону, едва не сбитый с ног ворвавшимся в комнату Кюсей.