Заработали двигатели двух внедорожников. Один следовал за машиной Пайн, другой за «Приусом» Блюм.
В полночь дверь гаража открылась снова.
Наружу выехал «Мустанг» 1967 года, с поднятым верхом и закрытыми окнами.
За рулем сидела Пайн. Блюм устроилась на пассажирском сиденье. Этли надела джинсы, хлопковую рубашку с длинным рукавом и ветровку. Блюм сменила юбку, пиджак и «лодочки» на брюки, светло-синий свитер и туфли без каблуков.
Они сняли наличные со своих банковских счетов, поскольку теперь им не следовало пользоваться кредитными картами.
В гараже осталась накрытая брезентом машина, занявшая место «Мустанга».
Пайн свернула налево и поехала на юг по автомагистрали 89.
Они только что «официально» перешли на нелегальное положение.
Глава 25
– Вы уверены, что они не смогут отследить эту машину? – спросила Блюм, когда они ехали на восток по 40-й федеральной автостраде.
– Я поставила ее в подземном гараже поздно вечером, когда перебралась в Шеттерд-Рок, – ответила Этли. – И езжу на ней только по ночам, но в последнее время довольно редко. Именно по этой причине я установила там зарядное устройство, в противном случае аккумулятор уже давно бы сел.
– Но они могут отслеживать номера машин.
– Если и так, у них нет данных о том, что машина принадлежит мне, потому что я не стала записывать ее на свое имя.
– Почему?
– Потому что ее хозяин все еще остается таковым, хотя он мертв. С точки зрения закона он владелец «Мустанга».
– Сколько времени это у нас займет?
– Нам нужно проехать около двух тысяч двухсот миль, – ответила Пайн. – Тридцать три часа, если мы не будем останавливаться.
– Я уже не так молода, как мне хотелось бы, – заявила Блюм. – Нам придется остановиться, чтобы немного прийти в себя.
– Мой мочевой пузырь не так велик. Но нам почти все время нужно будет ехать по сороковой автостраде, а к западу от Миссисипи мы сможем почти лететь. Так что дорога займет два дня. Если вы сможете сесть за руль.
– Амбициозный план. Но я в игре. Кстати, о полетах: самолет исключался?
– Кредитные карты, удостоверения личности… Мы сразу бы попали в систему. Да, это исключено. Вот почему только наличные. У меня есть дебетовая карта на крайний случай, но она привязана к счету моего друга. Потом я просто верну ему деньги, если возникнет необходимость взять их оттуда. И по возможности мы не должны использовать наши настоящие имена. Иначе можем попасться. И нам не следует распаковывать вещи – вдруг придется быстро уносить ноги.
– Принято. А куда ваш друг отведет мой «Приус»?
– Достаточно далеко, чтобы всякий, кто отслеживает ваши передвижения, поверил, что вы уехали в Лос-Анджелес. Не беспокойтесь, он будет хорошо заботиться о вашем автомобиле.
– А внедорожник?
– Я выбрала гору Нибо не просто так. Моя подруга, которая на нем уехала, и в самом деле намерена уйти в горы на две недели. И я сомневаюсь, что за ней будут следить до самого конца, – они вернутся, как только убедятся, что внедорожник едет в нужном направлении.
– А ваш телефон? – спросила Блюм.
– Остался во внедорожнике. На случай, если они его отслеживают, я в обозримом будущем нахожусь в Юте. Ваш телефон я положила в «Приус». И взяла с собой несколько одноразовых. Они лежат в сумке за вашим сиденьем. Я загрузила в каждый все важные номера, а также портрет фальшивого Бена Приста.
– А они могут отследить покупку одноразовых телефонов и сим-карт?
– Могли бы, если б я их покупала. Но это сделал для меня другой человек в качестве одолжения. Шесть месяцев назад.
– Еще до того, как вы узнали, что они вам потребуются? – удивилась Блюм.
– Я предпочитаю быть готовой к любым неожиданностям и иметь возможность уйти с радаров, но при этом оставаться на связи. – Этли посмотрела на свою спутницу. – Нам нужно быть на высоте, верно? Мы теперь играем в высшей лиге.
– Я поняла это, как только начала работать на ФБР. – Блюм посмотрела на часы. – Уже почти час ночи. Вы готовы дальше вести машину?
– Я спала на полу своего кабинета восемь часов. Меня хватит по меньшей мере до Оклахома-Сити.
– Но ведь до него довольно далеко?
– Примерно тринадцать часов, если вдавить педаль газа в пол. И мы можем остановиться для позднего ланча.
– Ваша выносливость впечатляет, – сказала Блюм.
– Я добралась на этом автомобиле от Восточного побережья до Юты за два с половиной дня и останавливалась только для того, чтобы воспользоваться туалетом и немного подремать на парковках, а ела на ходу. – Пайн похлопала ладонью по приборной доске. – В нем есть что-то особенное. Когда сидишь за рулем, хочется ехать все дальше и дальше.
Прошло некоторое время.
– Вы не верите, что Джордан и Кинкейд нашли в Гранд-Кэньон тайную пещеру с египетскими артефактами? – нарушила молчание Пайн.
– Нет, не верю.
– А ваш отец?
Блюм ответила не сразу.
– Я думаю, мой отец хотел в это верить. Мы не раз спускались в каньон и искали. Конечно, ничего не нашли.
– Даже с учетом букв дж. и к. на входной двери? – спросила Пайн.
Блюм улыбнулась.
– Мой отец всю жизнь ненавидел свою работу. И мечтал стать искателем приключений вроде Индианы Джонса.
– Он еще жив?
– Нет, мои родители умерли. А у вас?
– Моя мать жива.
– Где она живет?
– Вам лучше немного поспать, чтобы иметь возможность сменить меня, когда я устану.
Пайн ехала вперед.
В Оклахома-Сити они поели барбекю. Потом Блюм, которая бо́льшую часть пути проспала и чувствовала себя превосходно, села за руль, а Пайн перебралась на пассажирское сиденье, отодвинула его максимально назад, чтобы вытянуть длинные ноги, и мгновенно заснула.
Блюм ехала дальше, делая лишь короткие остановки, чтобы сходить в туалет и размять ноги, а один раз час поспала на парковке. Когда они приближались к Нэшвиллу, свернула на заправку и разбудила Этли.
– Небольшой отдых, – сказала она. – И нам пора меняться. Я устала.
Пайн кивнула. Было совсем темно, но до рассвета оставалась еще пара часов. На пустой парковке горел только один довольно слабый фонарь.
Этли зевнула, потянулась, потерла шею и пошла за Блюм к туалетам.
Не успели они закрыть дверь, как та снова распахнулась.
Внутрь вошли трое парней.
Высокие, худые, немногим старше двадцати, все модно и дорого одеты, хотя они постарались сделать так, чтобы их одежда казалась совсем простой. Двое были в шортах цвета хаки, открывавших загорелые мускулистые ноги, разноцветных рубашках с коротким рукавом от «Роберта Грэма» и мокасинах. Третий – в мешковатых джинсах, сильно выцветших, белой рубашке с длинным рукавом навыпуск и мягких туфлях от «Гуччи».
Один из них смял банку от пива и бросил в пустую мусорную корзину. Они стояли и молча разглядывали двух женщин.
Блюм повернулась и посмотрела на них.
– Вы перепутали туалет, – сказала она. – Мужской находится рядом.
Парень в джинсах шагнул вперед, взглянул на приятелей и усмехнулся, показав превосходные белые зубы.
– Нет, это именно то место, куда мы хотели попасть, потому что вы здесь, – сказал он.
– Должно быть, ты издеваешься, – недоверчиво сказала Этли. – Парни, вы что, пришли прямо со студенческой вечеринки?
Парень улыбнулся и из заднего кармана вытащил бутылку «Мэйкерс Марк»[17].
– Тут ключевое слово – вечеринка, леди.
Блюм посмотрела на Пайн, которая не сводила взгляда с полупустой бутылки. Затем произнесла:
– Этого не будет.
– Перестаньте; мы искали как раз таких, как вы двое, – сказал мужчина. – Зрелые женщины, что может быть лучше? И поверьте: вам понравится то, что вы получите.
Он откупорил бутылку, сделал глоток виски, передал ее своим приятелям, и каждый из них немного выпил из горлышка.
Пайн изучила каждого.
– Неужели для вас это единственная возможность потрахаться? – спросила она.
– Проклятье, мы можем получить любую телку, какую только захотим. Я вполне могу положиться на собственное очарование. И деньги моей семьи. – Он указал на своих спутников. – Кстати, мои друзья тоже.
– В таком случае зачем сидеть в засаде возле женского туалета?
Парень ухмыльнулся.
– Потому что мы можем и мы хотим.
– С нами не получится, – резко сказала Блюм.
Усмешка исчезла с губ парня.
– Не думаю, что у вас есть выбор.
– В таком случае вы не слишком хорошо продумали свой план.
Парень вытащил из кармана небольшой нож.
– Я не люблю насилие, но тут уж как получится… А теперь просто делайте то, что мы скажем, и никто не пострадает.
– О, кто-то совершенно определенно пострадает, – ответила Пайн.
Она шагнула вперед и обезоружила парня, сломав ему запястье. Когда тот взвыл от боли и согнулся, она схватила его за шиворот, нагнула голову вниз и мощным апперкотом, который нанесла коленом, вышибла пару идеальных передних зубов. А затем, используя его вес, швырнула на зеркальную стену над раковиной и разбила его головой зеркало. Парень упал на раковину лицом вниз; его развернуло, он рухнул на пол и так и остался лежать, подвывая от боли.
– Эй, эй! – крикнул второй парень и бросился в бой, но тут же отлетел назад после того, как Пайн пнула его ногой в горло; он ударился спиной о стену и сполз на пол, пытаясь втянуть в себя воздух.
Этли подошла и окончательного вырубила его, ударив предплечьем – и его голова с глухим стуком ударилась о выложенную кафелем стену.
Последний зарычал!
– Тебе конец, сука. У меня черный пояс.
Однако он прекратил рычать и отпрыгнул назад, когда Пайн вытащила и направила на него пистолет. Другой рукой она достала значок ФБР.
– Теперь ты свое получишь, мистер Дебил.
– О, дерьмо! – воскликнул парень. – Черт тебя побери…
– На пол лицом вниз, – приказала Пайн. – Давай!