ым, который использовался абвером в своих операциях по всему миру. Чаще они встречались в венгерских ресторанчиках, Ино обожал острую венгерскую кухню, а адмирал разделял вкусы своего агента. Общие кулинарные вкусы, общие взгляды на политические проблемы способствовали быстрому продвижению общих дел. Через фирму, которая принадлежала господину Ино в Германии, «Трансмаре», абвер засылал своих агентов практически по всему миру. Невысокий (под стать адмиралу)[38], сухощавый и подвижный смуглый брюнет с аккуратными тонкими усиками был не просто агентом, но еще и другом адмирала. Он позволял себе критиковать Гитлера, поэтому, по совету (приказу) адмирала убрался в Турцию, продолжая работать на абвер. Вот только контактировать с ним было слишком опасно.
И вот появился тот человек, которого адмирал так долго ждал (долго – это три чашки кофе!). Он был немного выше своего визави и несколько полнее. Кроме всего прочего, еще и значительно моложе.
– Франц, вы безбожно опаздываете! – недовольным голосом произнес Канарис. Франц Лидиг, капитан 3-го ранга, с недавних пор официальный сотрудник абвера, был одет в штатское.
– Герр Франц (сотрудники иногда обращались к Канарису по второму имени, конечно, так себе конспирация, но лучше, чем ничего), сейчас у нас на побережье такой бардак…
Официант поставил перед Лидигом чашечку венского кофе кофе и рогалик. Адмирал поле вынужденной небольшой паузы продолжил, наблюдая за тем, как быстро прибывший расправился с традиционной булочкой и чуть прижмурившись, наслаждался крепким ароматным напитком.
– Я в курсе… Франц, меня беспокоит отсутствие реакции на ваши действия.
– В Копенгагене я сделал все, как вы инструктировали. Три дня подряд выходили материалы через Вилли в центральных газетах. С 3 по 5 апреля[39].
– И все-таки я не чувствую, что у берегов Норвегии нам окажут какое-то сопротивление. Мне казалось, Франц, что лаймы будут порасторопнее.
Лидиг пожал плечами. Что от него зависело он сделал. Канарис сумел внедрить своего человека в оперативный штаб, занимавшийся подготовкой операции «Везер». 1 апреля Франц Лидиг получил поручение Канариса, отбыл в Копенгаген и организовал в местной прессе несколько статей, говоривших о скоплении большого количества военных и транспортных судов в Штеттине. Канарис был уверен, что этого будет достаточно, чтобы английская разведка, которую он считал самой лучшей разведкой в мире, возбудится, а Адмиралтейство Британской империи отправит свои силы к берегам Норвегии. Почему-то Черчилль ничего не предпринял. На столе появился конверт, в котором лежал очередной отчет Лидига. Адмирал спокойно убрал конверт в карман пальто.
– Франц, держите меня в курсе. Мне нужна будет вся аналитика по этой операции. Вся. До мельчайших подробностей. Я хочу понять, почему у нас это получилось? А у меня не получилось.
Последнюю фразу адмирал тихо пробурчал вслед удалившемуся капитану. Через несколько минут в кафе появился его помощник, Ганс Остер, человек, который связывал адмирала с силами сопротивления Гитлеру в немецком военном командовании.
– Самолет уже готов. – Сообщил он шефу. – Разрешение на маршрут в Копенгаген получено.
– Что же, Ганс, нам пора. Вы выглядите сегодня очень загадочным.
Они вышли из кафе. На улице стоял припаркованный мерседес, Остер сам сел за руль, следовательно, имел какие-то серьезные новости.
– Вам передали благодарность, человек, в судьбе которого вы принимали участие, две недели назад прибыл в Нью-Йорк. Мне кажется, что с вами захотят установить контакты в ближайшем будущем.
– Мы не знаем своего будущего, Ганс, но… если мне захотят что-то сказать, будет глупостью не выслушать разумные предложения.
Канарис на мгновение задумался. В конце тридцать девятого года генеральный американский консул в Берлине Гайст просил статс-секретаря Гельмута Вольтата помочь найти в занятой немцами Варшаве и эвакуировать из рейха любавичского раввина Йосефа Шнеерсона. Вольтат обратился к Канарису. Адмирал согласился помочь, потому что понимал, что услуга, оказанная американцам, может ему пригодиться в будущем. Раввина вытащили в Ригу. Вскоре он отправился в Америку. Блестящая операция, так оценил эту работу Канарис.
– Герр адмирал, по официальным сообщениям, наша операция в северных водах развивается более чем успешно…
– Меня не покидает мысль, что эта операция наша большая стратегическая ошибка, Ганс. Я другими соображениями не могу объяснить пассивность лаймов. Или я опять ошибся в своих предположениях.
Канарис замолчал. Остер прекрасно знал, что первой ошибкой адмирал считал свое решение сообщить фюреру о том, что лаймы что-то разнюхали про операцию «Везер» и готовятся к противодействию, даже возможно к захвату норвежских портов. Эта информация не остановила фюрера. Наоборот, Гитлер настоял на скорейшем и неотложном проведении операции «Везер», включив в нее захват Дании и даже предложил не ограничиваться высадкой в Нарвике, а дойти до севернее до Тромсе. И пока что получалось, что Гитлер всех переиграл.
– Скажите, Ганс, а Йозеф не передавал предупреждение по своим каналам?
– Насколько мне известно, нет. – кратко ответил Остер, целиком занятый управлением машиной, тем более что авто приближалось к аэродрому.
Йозеф Мюллер, сотрудник Мюнхенского отдела абвера, был направлен Остером в Рим, где он по поручению генерал-полковника Бека установил контакты с Ватиканом. Лейтенант в отставке Мюллер искал пути для установления мира. Он сумел залучиться согласием самого папы римского на посредничество и установил контакты с американскими и английскими спецслужбами.
– Значит Бек вне игры. – решил Канарис. – Ганс, мы не имеем права ошибиться при решении галльской проблемы. Нам надо обязательно продублировать самую ценную информацию.
Через несколько минут адмирал уже летел в сторону Копенгагена. Служба Великой Германии требовала от него великих дел.
Великобритания. Лондон. Кабинет Лорда Адмиралтейства. 6 апреля 1940 года.
– Бэзил, я рад вас снова видеть. Уверен, что вы уже не обижаетесь на меня. – так Уинстон Черчилль приветствовал своего посетителя.
– Я не настолько глуп, чтобы вообще на вас обижаться, сэр. Где-то теплилась надежда, что мои скромные силы вам еще пригодятся.
– Вы правы, Бэззи, вижу, что мой маленький спектакль вас в заблуждение не ввел. Но сегодня мне нужен совет.
– Я во внимании.
– Два аспекта: тактический и стратегический. Сегодня утром на встречу со мной напросился новый посол СССР в Великобритании, господин Аралофф… Весьма интересная личность. Он стоял у истоков их разведслужб, был близким соратником господина Троцкого.
– Того самого, которого недавно убили в Мексике?
– Пристрелили как собаку, сначала зачитав приговор. Говорят, наши кузены сильно прокололись, не успели вывезти архив и все секреты утекли к Сталину. Если вас эта тема интересует, я дам вам ознакомится с отчетами нашей агентуры.
– Благодарю, Уинстон. Это событие имеет значение в мировых раскладах. Надо обдумать, какое.
– На досуге, да, на досуге… Я был встревожен неожиданной активностью советского посла. Я заверил его, что наше наращивание сил в Персии не имеет целью атаку нефтепромыслов СССР. Но Аралоффа интересовало другое. Он сообщил, что в ближайшее время весьма вероятна десантная операция германской армии и флота против Норвегии, возможно и Дании. Кроме того, он сообщил, что по данным их разведки, в начале мая возможно обострение во Франции, посмотрите, какую интересную схему он нам подкинул.
– А что по Норвегии? – прежде чем приступить к схеме, поинтересовался неофициальный консультант Черчилля, капитан Бэзилл Гарт.
– Это очень похоже на правду. Сигналы поступают. Я не могу ускорить выступление наших сил. Если бы не надо было десантировать пехоту, было бы проще. Принято решение ускорить минирование норвежских вод. Это максимум, что можно сделать сейчас.
– Это не важно, сэр, важно, что русские пытаются нам для затравки дать правдивую и легко проверяемую информацию. А что со схемой?
Гарт с интересом стал изучать предоставленный документ.
– Это требует серьезного изучения, сэр. На первый взгляд, это кардинально расходится с теми данными, что мы получили совсем недавно… Но если это будет так… Наши войска в Бельгии и Голландии идут навстречу немецкой армии и оказываются в гигантской ловушке.
– И удобных портов для эвакуации тоже не будет. Эвакуация под ударами вражеской авиации – это кошмар! Это будет страшнее Галлиполи[40]!
А вот этой фразы Гарт от Черчилля не ожидал. Уинстон крайне болезненно переживал свой провал с этой десантной операцией Первой Мировой войны и никогда не говорил о ней по доброй воле.
– В этом замысле есть крайне узкое место – удар через Арденны. Там нельзя развернуть танковые части. Они просто не пройдут. На первый взгляд.
– Понимаю, Бэззи. Вы получите все необходимые данные. Меня интересуют ответы на следующие вопросы: Реальность этого плана. Последствия. Как его предотвратить. Предварительное мнение высказать можете?
– Если местность в Арденнах проходима для танков – план можно будет реализовать. Последствия – катастрофа и разгром Франции с уничтожением наших экспедиционных сил. Единственная мера, что приходит мне в голову – укрепить Арденны и сосредоточить там резервную армию с танковыми частями, чтобы парировать удар немцев. Но детальнее сообщу после изучения ваших материалов, сэр.
– Я буду говорить с нужными людьми, Бэззи… Но уверенности, что ко мне прислушаются, нет. Созданные нами структуры для решения военных вопросов слишком инертны и неповоротливы. До сих пор не пойму, как мы успеваем сделать хоть что-то… Вам хватит двух дней?
– Желательна неделя, мне…
– Три дня, капитан, только три дня. И еще. Через неделю сообщите мне, что хотят русские мне сообщить. И этим назначением Аралоффа вместо болтуна Майски, и этим своим сообщением.