– Почему Вермахту удалось так быстро и эффективно разгромить союзников? Какие предварительные выводы Генштаба?
– Наши соображения доложит товарищ Василевский. – ответил Шапошников. Сталин утвердительно кивнул головой.
– По имеющимся данным, неточным, предварительным, силы обоих сторон были примерно равны. У Вермахта было преимущество в танках, особенно в тактике их применения и концентрации на главных направлениях, а у союзников – в артиллерии, французы всегда славились своими артиллеристами. Преимущество Вермахта стало результатом нескольких факторов. Первый из них – завоевание тотального превосходства в воздухе. По имеющимся данным, это стало результатом внезапного удар по авиации противника, в котором основной акцент был сделан на уничтожении самолетов еще на аэродромах. Результатом стала потеря союзниками почти половины воздушных сил. Тотальное преимущество в воздухе позволило Вермахту осуществлять глубокие стремительные и дерзкие маневры при поддержке авиации. По нашим данным, танковые контратаки союзников под Леоном и Аррасом были отбиты именно при массированном применении пикировщиков. Замечено, что главным инструментом достижения такого успеха стало массовое применение пикировщиков, которые, работая с малых высот эффективно поражали не только крупные цели, танки, артиллерийские батареи, но были эффективны и против полевых укреплений, и даже против пехоты в окопах. Второй фактор – массовое применение танковых соединений вместе с мобильной пехотой на грузовиках и бронетранспортерах, при этом в состав колонн включалось достаточное количество грузовиков с запасом топлива на несколько дней. При этом танки действовали крупными соединениями, а идущие следом пехотные подразделения только прикрывали фланги наступающих групп. Могу сказать, что этот тактический прием не бесспорный, чему примеры контратака под Леоном и Аррасом, при большей настойчивости и противодействии немецкой авиации у союзников был шанс перерезать линии снабжения немецких ударных соединений. Третий факт – неожиданность. Танковые колонны Гудериана прошли через Арденны, нанеся удар в тыл союзной армии, которая стремилась нанести поражение Вермахту в Бельгии и Голландии. Четвертый факт – высокий уровень взаимодействия различных родов войск. Авиация наносит первый удар, артиллерия готовит прорыв, танки взламывают оборону, пехота их прикрывает. При этом все делается синхронно и четко по схеме. При возникновении кризиса упор делается на применение артиллерии и авиации. Потом наносится удар танковыми соединениями. То есть, и в обороне, и в наступлении все рода войск взаимодействуют между собой.
– Тогда, может быть, имеет смысл прислушаться к товарищу Рычагову, который обосновывал придачу каждой дивизии своей авиагруппы? – задал вопрос Иосиф Виссарионович.
– Товарищ Сталин, современная тенденция применения авиации говорит о необходимости использования больших соединений в нужном месте и нужное время. Если они будут раздерганы по дивизиям, создать такой кулак будет сложно, в одних частях авиация будет простаивать, в других – работать с двойной-тройной нагрузкой. Массирование применение авиации обеспечивает преимущество как в оборонительных, так и наступательных операциях. Мы вообще видим современную тенденцию в массированном применении танковых ударных групп, соединений авиации и артиллерийских частей. Катастрофы под Дюнкерком не было бы, если бы Гудериан не успел подтянуть на выручку Роммелю танковые резервы и почти всю артиллерию, которая и создала сложности при эвакуации союзников. После прорыва Клейста к Ла-Маншу Гудериан действовал настолько стремительно и решительно, что противник просто опаздывал реагировать на его действия.
– Хорошего генерала мы подготовили для Вермахта[50]. Будем надеяться, что для Красной армии подготовили не хуже. Продолжайте, товарищ Василевский.
Сталин подошел к окну. Он знал почти наверняка все то, что еще скажет ему будущий начальник генштаба. В последнее время Шапошников говорил о своем заместителе только в превосходных тонах. А все эти выводы он уже прочитал у Писателя. Ему было интересно другое: как выводы его ведущих военных совпадут с тем, что набросал комдив Виноградов. Потом посмотрел на Проскурова и понял, что у него есть, где использовать «попаданца» самым эффективным образом.
– Со стороны союзников мы увидели недостатки, в первую очередь, в организации боевых действий. Армии Нидерландов и Бельгии до последнего момента не хотели взаимодействовать с англо-французским командованием. Английское руководство экспедиционным корпусом не имело никакого плана совместных действий с армией Франции, и как только наметился прорыв через Арденны думало об эвакуации. В тоже время, при более тесном взаимодействии и решительности, можно было создать наступающим частям Вермахта намного больше проблем.
– Вы считаете, что у союзников был шанс стабилизировать фронт? – решил уточнить последнюю фразу Василевского Сталин.
– Как только немецкие танки вышли на оперативный простор – нет. Единственный шанс был – не дать Вермахту перейти Арденны. Но тут сыграл фактор неожиданности. Гениальный маневр получился. Хотя и авантюрный.
– А как бы вы пытались отразить удар через Арденны?
– Первое – это применение авиации, причем надо было бы быстро сосредоточить почти все ударные соединения для нанесения бомбо-штурмовых ударов по колоннам, которые передвигались всего по нескольким узким дорогам. Если бы разведке удалось вовремя вскрыть сосредоточение войск противника, необходимо было бы создать узлы обороны на самых критичных направлениях и массированно применять артиллерию, преимущественно большого калибра как по движущимся колоннам, так и при обороне на подготовленных рубежах. И третий шанс – это удар подвижными соединениями по основанию прорвавшегося клина. Примерно то, что пытался совершить де Голль у Леона.
– Мы считаем целесообразным обобщить опыт этой компании. Было бы хорошо провести учения, в которых смоделировать такой удар германских подвижных соединений в похожих примерно условиях, например, в Белоруссии. Там тоже дорог немного, а путь через Минск на Москву самый короткий. Товарищ Шапошников, запланируйте такие штабные учения… скажем, сразу после окончания наших действий в Бессарабии.
– Будет сделано, товарищ Сталин.
– Товарищ Проскуров, вы должны доложить максимально возможные подробности событий во Франции. Нам необходимо точно знать, какие сильные и слабые стороны у Вермахта образца сорокового года.
Военные покинули совещание, а в кабинете вождя остался только Берия.
– Теперь скажи, Лаврентий, насколько точечное воздействие Писателя сдвинуло события?
– Я теперь убедился, что мы правильно назвали всю эту операцию «Снежный ком». События действительно изменились, и очень резко. Сутки не было приказа об остановке наступления. Роммель отбил атаку на Аррас, его поддержали соседи, которые нанесли удар севернее Арраса, высвободив ударную группу Роммеля, который на всех парах пошел к Дюнкерку. Сутки форы позволили Гудериану игнорировать приказ об остановке как такой, что не соответствует сложившемуся моменту, Клейст получил время, а после взятия Кале и прорыва танков Роммеля к Дюнкерку ситуация изменилась кардинально. Гитлер не рискнул дать возможность англичанам ускользнуть из ловушки. Геринг опоздал со своим планом авиационного решения проблемы Дюнкерка, потому что Гудериан уже решал ее своими силами, лавры Роммеля и Клейста вскружили головы остальным немецким генералам, и они просто рвали окруженную армию на части. Тут отличия стали нарастать катастрофически быстро. Флот попытался начать эвакуацию прямо с неподготовленных пляжей, Роммелю пришлось выдержать несколько бешенных атак с попыткой отбить причалы Дюнкерка, но подошедшие танки Клейста окончательно расставили все по своим местам. Гудериан достаточно быстро подтянул к Дюнкерку всю тяжелую артиллерию. После чего эвакуация с пляжей стала делом гиблым. Намного эффективнее, чем в варианте Писателя стало работать Люфтваффе. Английский флот, который пытался помочь отбить Дюнкерк потерял поврежденными несколько кораблей, в том числе тяжелый крейсер, который надолго вышел из строя, и три эсминца затонувшими. Потери нанесены авиацией. Англичане эвакуировали не более 6–7 тысяч человек. Данные уточняются. Тем не менее, Черчилль устоял. Мне показалось, что история выровнялась, наступление Вермахта на позиции союзников началось день в день в соответствии с событиями, описываемыми Писателем. Окончательно все станет ясно, когда Франция капитулирует.
– Знаешь, Лаврентий, я понимаю, что Писатель все знает, да. А все равно не верил, что Францию вот так, за месяц… А ведь мы аккуратно предупредили Черчилля. И ничего! Да! Человек учится только на собственных ошибках… а мы себе это позволить не можем. Это не наш метод, Лаврентий, не наш!
Глава двадцать четвертаяЧтобы начать новую войну, надо сначала закончить старую
Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 25 апреля 1940 года
Берии было назначено на 23–00. Он появился в приемной вождя по привычке, на несколько минут раньше. Пришлось подождать. Из кабинета вышли Молотов, Маленков и Микоян. Еще через несколько минут кабинет покинул Каганович. Поскребышев просочился с папкой документов, через минуту появился и кивнул Лаврентию Павловичу. Нарком внутренних дел внутренне собрался. Разговор предстоял более чем серьезный.
– Ну что, Лаврентий, как были восприняты обществом моя статья и выступление на торжественном собрании?[51]
– Резонанс огромный, товарищ Сталин. Сначала ваша статья, в которой провозглашается окончание Гражданской войны и начало гражданского примирения. У населения, в основном, статья встретила поддержку и одобрение. Ваше выступление на торжественном собрании, где, кроме прочего, вы сказали о возможности прощения искренне раскаявшихся кулаков и окончания процесса раскулачивания, как о знаке окончания Гражданской войны на селе, особо горячую поддержку встретило у сельского населения.