го господина мы еще не выступали, да и добираться до них не очень удобно и по времени не меньше двух декад, возможно, именно этим и сказывается то количество нулей, что я наблюдала. Таким образом попытались подстегнуть наше желание и интерес к их предложению. Довольно хмыкнув, я показала цифру Таиру.
— Что скажешь?
— Ты, как всегда, оказалась права. Только не слишком ли мы долго перебираем клиентов? Они же от нас ждут ответа. Некоторые уже восемь дней как ждут. Смотри, чтобы не получилось так, что мы останемся, в конечном счете, ни с чем, да еще и оскорбим всех этих господ.
— Ты прав, тянуть дальше не стоит. Давай только посмотрим, что нам предлагают в последнем свитке и сделаем окончательный выбор клиента.
Раскрыв его, я от неожиданности вздрогнула. Вот как-то не ожидала, что одно из приглашений окажется от моего недомуженька. У него все же родилось двое деток. Сын и дочь. Узнать бы еще кто из девушек кого ему родил. Хотя… какая мне разница? Меня это не касается. Да и вообще, я обещала никогда не возвращаться в Лауваль, не искать встреч с Арканой и не напоминать о себе. Вот только что делать с любопытством, так неожиданно проскользнувшим ужом в душу? Оно же меня замучит. И чем буду меньше пытаться думать об этом, тем сложнее будет противостоять желанию узнать, кто кого довел до белого каления. Смог ли Аркана приструнить Айлише и Тильду, или девчонки из него веревки вьют?
Нет. Зачем самой напрашиваться на неприятности? Да и какая разница, кто ему кого родил и которая из дамочек сейчас главенствует в замке? Хотя, если бы у меня спросили, я бы поставила на Айлише. Но помимо любопытства меня посетила еще и зависть. Нет, не злобная и черная, и не из-за того, что у него родились дети. Точнее, не совсем из-за этого. Забеременеть и родить, если я правильно поняла то, что мне рассказывали Олдер и Илди, я могу хоть сейчас. Не за один день, но с этим не должно быть проблем, главное, найти подходящего долгожителя. Проблема была в том, что у него появился кто-то свой, близкий, родной, а я одна, бегаю по миру и скрываюсь ото всех, не имея ни семьи, ни кола, ни двора. Это не ревность. Так сложилось, что первые полгода после моего изменения, я вливалась в жизнь труппы бродячих артистов, особо не замечая ничего вокруг. Меняя свое восприятие мира и себя в этом, новом для меня, мире. Я хоть и чувствовала себя всегда молодой душой, но одно дело чувствовать, а другое стать молодой на самом деле. Все-таки возраст меняет не только взгляд на жизнь, но и мировоззрение, а также поведение людей. Благодаря отношению окружающих ко мне, которые знать не знали ту развалину, которой я была еще совсем недавно, а приняли меня такой, какой увидели: молодой и слегка наивной (все же многие вещи, обыденные в этом мире, я не понимала в силу другого менталитета), вскоре мой внутренний мир стал более-менее соответствовать моему внешнему образу. А то первое время, после очередного моего высказывания или поступка, довольно часто ловила на себе недоумевающие взгляды. Спустя полтора года, которые я путешествую с бродягами, от старухи не осталось и следа. Разве что воспоминания у меня в голове. Да и те из-за количества всего того нового и необычного, что я увидела, пережила и узнала стали блекнуть.
По-прошествии непродолжительного времени, после того как я появилась в труппе и бродяги меня начали воспринимать как свою, я стала замечать заинтересованные взгляды молодых парней, направленные в мою сторону. Гормоны, бушующие в молодом и юном теле, просили пуститься если и не во все тяжкие, то хотя бы пошалить, но вот мозг останавливал. Одноразовые встречи мне не нужны. Не тот я человек. А вот на большее пойти боялась. Окружали меня сейчас обычные люди с продолжительностью жизни семьдесят-восемьдесят лет. Мне же жить в сотню раз дольше. А это значит, согласись я с кем-то на что-то большее, чем одноразовый секс, то вполне возможно, даже скорее всего так и будет, к нему привяжусь. Да и мужчина, возможно, захочет продолжения вроде свадьбы и детей. А я не смогу дать ему не того, ни другого. Рожать мужчине с обычной продолжительностью жизни ребенка я не только не могу, но и не хочу. Иначе что меня ждет потом? А потом, мне придется наблюдать, как близкие и ставшие родными люди будут сначала стареть, а после и умрат. Я уже когда-то пережила смерть мужа и сына. Больше не хочется. Ту боль ни с чем не сравнить и никогда не забыть. Да, со временем она притупилась, но все равно осталась. Поэтому и не шла ни с кем из труппы на сближение. А оставлять ее сейчас и начинать вести образ жизни, соответствующий моему статусу долгожительницы, чтобы познакомиться с кем-то, я еще была не готова. Хотя Олдер мне про это уже все уши прожужжал. С ним мы встречались в среднем раз в месяц. Мой бывший охранник всегда меня находил, где бы я ни была, в какой бы город бродяг не закинула путь-дорожка.
Время от времени, после какого-нибудь выступления, ко мне подбегал кто-то из детей и вручал записку, в которой почерком Олдера было написано, где и когда он будет меня ждать. Я всегда была рада его видеть. Первые несколько раз, пока мы еще не уехали очень далеко от его земель, на встречи и Илди приезжала.
Все наши посиделки заканчивались приблизительно одинаково. Со стороны Олдера просьбой прекращать это сумасбродство и обещанием меня всем обеспечить. А если мне так сильно хочется и дальше путешествовать, он все организует в соответствии с моим нынешним статусом. Я же ему напоминала, что уже давно являюсь взрослой самостоятельной личностью, умеющей принимать взвешенные решения и это мой выбор на данном этапе жизни. А также то, что он обещал не вмешиваться в мою жизнь. Мне не хотелось познавать окружающий мир, сидя в дорогой карете. Через раболепные и услужливые улыбки не увидеть настоящих людей и соответственно не узнать чем и как они живут.
Так как в банк я не ходила и соответственно не снимала деньги ни Арканы, ни Олдера, то последний все время в момент расставания всучивал мне довольно толстый кошель на мелкие расходы. Поблагодарив его, я всегда их брала в надежде, что ему хоть так будет спокойнее и легче.
— Аника, о чем задумалась? Что-то не так с тем приглашением? — обеспокоенный голос Таира вывел меня из задумчивости, и я еще раз взглянула на имя моего недомужа.
— Все с ним нормально. Просто еще одно приглашение. Такое же, как и остальные, — говоря это, я отложила свиток в сторону. — Ну что же, Таир, давай выбирать, кого из эйров мы обрадуем своим визитом, ответив согласием на их страстное желание лицезреть нас. Тех троих, которые прислали приглашения первыми, я бы отбросила. Итого у нас остается еще три приглашения. Что скажешь про них?
Я все же решила не идти на поводу у своего любопытства, так как отлично помню пословицу про кошку и что с ней случилось за то, что совала свой нос не туда куда надо. Ей даже ее мифические девять жизней не помогли. А значит принимать приглашение Арканы не стоит. Вот только Таир, нахмурившись, потянулся к нему, чтобы прочесть самому, что там написано. Поджав губы, я отвернулась, делая вид, что еще раз просматриваю свитки тех эйров, суммы вознаграждения которых меня особенно заинтересовали.
— А что с этим не так? — пожилой мужчина внимательно вчитывался в приглашение Арканы.
— Да ничего, все там нормально, — постаралась сказать это как можно более безразличным голосом. — Насколько я помню, земли этого эйра находятся несколько в стороне, да и сумма оплаты не самая большая. Нам же все равно надо отсеять еще троих. Было бы хорошо, — мечтательно произнесла я, — если бы они праздники устраивали по очереди, а не одновременно. Тогда мы бы смогли отлично заработать, побывав у каждого из них.
— Что уж поделаешь, — Таир с сожалением вздохнул, окинув взглядом все свитки, — дети у всех долгожителей рождаются примерно в одно время. А так как большие праздники они устраивают, первый раз когда ребенку исполняется год, а следующий уже на его первое совершеннолетие, а это через сто лет, то нам стоит хорошо обдумать, к кому ехать. До второго празднования мы не доживем.
— Тогда, возможно, стоит поехать к тому, кто платит больше? Когда еще получится так заработать?
Не то чтобы я была очень меркантильная, но и романтичной особой никогда не была. Нам вон скольких животных кормить надо, да и не так давно мы довольно сильно потратились, чтобы закупить инвентарь для новой программы. Когда я только попала к бродягам, у них толком не было никакой организации. Вроде как несколько трупп и артистов держались вместе, так им было безопаснее путешествовать и выступать. Ели каждый из своего котелка. Правда, со своего заработка все должны были скидываться Таиру по двадцать процентов и если вдруг у кого-то случалось несчастье: покалечился он, или телега сломалась — с общака брали деньги чтобы помочь попавшему в беду. А так, каждый выкручивался как мог для своей семьи сам. При этом не всегда в рамках закона. Вроде как они и вместе, одна община, один коллектив, в котором бродяги готовы были защищать другого от любого чужака, а на деле, все же все сами по себе.
Поездив с ними какое-то время, я внесла предложение объединить их номера в одно представление, которое будет идти в закрытом шатре. Создать первый в этом мире переездной цирк-шапито, за посещение которого люди будут платить. Первоначально мою идею мало кто оценил. Бродяги не верили, что кто-то будет покупать билеты, чтобы посмотреть представление. Они могли часами выступать на площади, собирая медяки, которые им давали, да и то не все зрители. А тут платить.
Так как оказалось, что я все же не артистка и меня не прельщает выступать перед толпой народа в надежде, что мне подадут на кусок хлеба (а я на тот момент уже четыре декады жила за счет Таира, так как от наотрез отказывался брать с меня деньги), то я решила все необходимое для переносного шатра приобрести за свой счет. Тем более, что у меня осталась еще неплохая сумма с той, что мне когда-то дал Аркана, да и Олдер на тот момент, уже несколько раз добавил. Это я молчу про деньги на счетах. Но они пусть пока лежат неприкосновенным запасом. Еще неизвестно как жизнь завтра повернется.