Ну и я следом за ним на задний двор вылетел. На кухне уже опасно было находиться. Похоже, чем больше у меня эмоций, тем сильнее пламя на руке разгорается! Уже не факел полыхает — костёр целый горит. А потолок не то чтобы высокий, средненький такой даже, и кто бы его когда чистил. За годы существования тут кухни на нём столько жира от готовки скопилось, что ого-го! И сейчас этот жир начал плавиться и вниз капать. Опять же в огонь попадать. И в сторону не отодвинуться никак! Говорю же — места свободного совсем нет. Зашипело, затрещало, раскалённые огненные брызги лицо обожгли, горелым жиром завоняло… Да что ж так всё коряво! Пора, пора отсюда бечь!
На заднем дворе ноги переломать можно. Хотел по привычке выругаться, да вовремя язык прикусил. Ещё слишком свежи́ воспоминания о той ночи, о роковом моём чертыхании. Обрубило напрочь у меня той ночью всякое желание ругаться, на всю оставшуюся… А вот с этим выводом не стоит торопиться, мало ли как дальше будет? Ну и так, чтоб не сглазить — лучше не зарекаться от чертыхания. Лучше матом, его здесь вроде бы как пока никто не знает. Или я ещё ни от кого не слышал. Так что выругался, поймал ошалевший взгляд пацанчика, понял, что точно не слышали и в бодром темпе смахнул огонь с руки. Уже не удивился сработавшему действию, метнулся мимо забитых мусорных баков, чуть было не навернулся на попавших под ноги очистках… Да чтоб вас всех! Нет, нужно было этот гадюшник всё-таки спалить! Сплошная антисанитария! Добили меня, или моё воображение две выскочившие из-за потревоженного мной бака огромные крысищи! Возмущённо пискнули что-то, вытаращились глазами-бусинками, усы встопорщили, шерсть на загривках вздыбили… Походу, тоже матом меня кроют за прерванный завтрак. Да лишь бы в бой не кинулись, помои свои защищать!
Сколько тут до угла? Несколько прыжков? А всё успел заметить, всё рассмотрел в мельчайших подробностях! И крыс, и помои, и баки…
Выглянул — никого. Обернулся, пацан ещё не удрал. Кулаком ему погрозил, тот кивнул в ответ, попятился в дым. Наверное, что-то понял. Только что? Самому бы понять… А дым откуда?
До спасительного леса рукой подать. Так и рванул напрямки, презрев возможное обнаружение. Да пока я буду выглядывать да соображать, подоспевшая стража постоялый двор в кольцо возьмёт! Вот тогда точно поймают!
Ходу, ходу! Трава высокая, жёсткая, приходится особо высокие кустики перепрыгивать! Дыхалки уже не хватает, куртка проклятая начинает из-под руки выскальзывать, в ногах рукавами путаться! Выбросить? Да щаз-з! Мой законный трофей и денег приличных стоит! Мешок по спине молотит, влево-вправо болтается, лопатки пересчитывает. Сабля проклятая всё норовит подножку подставить, ножнами в землю воткнуться, рукояткой в живот упереться. Тоже приходится всё время поправлять, набок откидывать. А в правой руке кошелёк так и зажат, ценность для меня сейчас огромная, с которой ни за что не расстанусь. Да ещё оглядываюсь за спину, где там погоня?
Повезло, никто меня не стреножил, никто путы не накинул, жизни на бегу не лишил. И только миновав опушку, углубившись шагов на тридцать в лес, оставив за спиной несколько крепких деревьев, я наконец-то остановился. Не упал в изнеможении, нет — первым делом мешок скинул, горловину развязал и кошелёк внутрь бросил, потом куртку скомкал кое-как и туда же утрамбовал. Теперь другое дело, руки освободились, а мешок можно снова завязывать крепко. На одном месте оставаться никак нельзя, здравый смысл об этом просто вопил. Поэтому ношу свою, ту которая вроде бы как тянуть и не должна, на своё законное место определил, за спину. Вперёд? Вот только сначала послушаю, а что там у меня за спиной происходит?
Почему раньше этого не сделал? Бесполезно бы было. В ушах после поспешного отступления, буду считать его тактическим для собственного успокоения, словно барабаны грохотали, шум стоял такой что не слышал ниче… Го… Да не чертыхаюсь я, не чертыхаюсь! Сердце из груди до сих пор выскакивает, стучит, что твой механический молот… Приходилось на производстве как-то подобную штуку наблюдать, чуть не оглох тогда, так что понятие имею, о чём говорю…
Однако, тишина… И погони нет… Неужели ошибся? И зря трактирщика кошмарил, огнём пугал, шороху в зале наводил… А сколько с моей помощью посуды побилось… И кошелёк ещё… Посадят за разбой!
И ещё разок прислушался, потому что кое-что всё-таки услышал, какую-то тревожную суету на постоялом дворе и лошадиное заполошное ржание. Пошёл тихонько вперёд, прокрался осторожно до опушки, высунул мордаху из кустов…
Упс… Вона оно в чём дело… Понятно теперь, почему погони нет, не до меня им всем сейчас. Если, конечно, вообще до меня было…
Чёрный густой дым валил из открытой двери чёрного хода и в этом дыму хорошо было видно хаотично мельтешащий серый фартук трактирщика, суетящихся с вёдрами стражников и стоящих чуть в стороне безучастных редких посетителей постоялого двора. Значит, кухня всё-таки загорелась…
А потому что следить за гигиеной нужно! И жир с потолка своевременно смывать! Глядишь и обошлось бы… Да точно говорю, обошлось бы! Зуб даю! Хозяйский… Развели антисанитарию!
Осторожно втянул голову обратно в куст, отступил за деревья, развернулся, подкинул мешок, чтобы улёгся на спине поудобнее. Брякнули глухо в кошеле монеты… А жизнь-то налаживается! И бодро зашагал прочь. Если кухни загораются, значит, это кому-нибудь нужно!
И сожалел я сейчас лишь об одном, о поспешном своём отступлении. А иначе бы не ушёл с пустым мешком, прихватил бы и мяска копчёного или варёного, и хлеба… Ну и чего-нибудь ещё съедобного такого. Ведь пробегал же через кухню! Видел же окорока под потолком! А времени и рук ухватить не хватило… Печалька…
Но завтрак ещё не успел перевариться в желудке, солнышко мирно пригревало голову сверху, птички весёлым чириканьем скрашивали дорогу, так что и сожалел я об упущенных возможностях недолго. Глянь, природа какая! Век бы так путешествовать!
Уже после полудня перебрался через неширокую речку, на ходу напился и умылся. Останавливаться не стал, памятуя о недавнем конфузе. Вот и благодушное настроение куда-то сразу испарилось, подобрался, дальше пошёл осторожно, оглядываясь и прислушиваясь. Вода дело такое, вокруг постоянно кто-нибудь трётся. Это я уже на своём горьком опыте изучил, знаю.
Однако время шло, речонка оставалась всё дальше и дальше за спиной и никто не собирался на меня нападать. Как назло и лес не собирался редеть, всё время приходилось подныривать под роскошные хвойные лапы похожих на наши земные ели деревьев, продираться через заросли густого кустарника, хорошо хоть не колючего. Был бы шиповник, замучился бы преодолевать.
Поэтому тренировки с магией пришлось отложить до более подходящего момента. Поход по такому заросшему лесу после преодоления реки оказался монотонно утомляющим, откровенно выматывающим, а силёнок у меня пока ещё недостаточно. Короче, расслабился я от навалившейся усталости. Да уже и откровенно хотелось жрать. Именно вот так, а не кушать или там есть. Только жрать! Двумя руками запихивать в пасть куски исходящего горячим соком жареного мяса! Р-р-р!
Воображение настолько разыгралось, что я и не обратил внимания на это рыканье. На взбунтовавшийся нарисованными ему картинками желудок погрешил.
А вот когда рык повторился, да ещё и приблизился, вот тогда спохватился. И оглянулся…
И оказался практически нос к носу с огромной мордой, скалящейся огромными, так мне показалось в этот момент, клыками. Первая мысль — пи… ец! Только так и никак иначе! Ни о чём другом в этот момент и не подумал, даже про огонь забыл! И про главное правило в бою — убежать вовремя, тоже не помыслил. Ну куда тут убежишь… Не от этого же…
Горло само по себе судорожно сглотнуло что-то, в животе подозрительно квакнуло… Рука на автомате потянулась за спину, проверить, как там штаны…
А морда ещё раз рыкнула. Но уже мне прямо в лицо, забивая дыхание запахом свежей крови и мяса. Уж этот-то запах отныне мне отлично знаком, ошибиться никак не могу.
— Может, она сытая? А я этой зверюге не нужен? Просто поиграть захотела? — мелькнула спасительная мысль. И я забормотал. — Хороший пёсик, хороший… Киса, киса…
Отступил на шажок, потом ещё на один. Зверина наклонила огромную морду набок, острые уши смешно колыхнулись.
— Тузик, Тузик. Хороший Шарик, — я отступил ещё на шажок, больше не успел.
Зверь явно с раздражением рыкнул и непостижимо быстрым, каким-то неуловимым для взгляда движением вновь оказался рядом со мной. И снова недовольно рыкнул.
— Да понял я, понял! Никуда не ухожу, стою спокойно, не дёргаюсь, — вновь забормотал, стараясь успокоить эту машину смерти. Или себя? А у меня в штанах точно сухо? — Хороший мальчик…
— Это девочка!
Я замер. Даже оборачиваться на голос не стал. Если и раньше догадывался, что уже всё, добегался, то теперь точно понял — вот он и объявился, северный и пушистый, подкравшийся ко мне незаметно зверёк. То есть, зверина… Не врут книжки-то, не врут…
Стою, жду. Понятно же, что если сразу не прибили и не сожрали, то явно чего-то от меня хотят. Вот только не знают они, что толку от меня как от информатора ноль. И анекдотов я никаких не знаю…
На шорох травы за спиной даже реагировать не стал, как и на неудачную попытку освободить меня от ноши.
Попытка повторилась. А я же замер, руки у меня перед грудью, мешок ну никак не снимешь! Не понравилось это тому, кто за спиной, забурчал что-то недовольно, за ляямки посильнее дёрнул, заставил пошатнуться. Да понятно всё, понятно! Расслабил руки, вниз опустил под пристальным взглядом зверя, мешок сам собой вниз соскользнул. Только до земли не долетел, подхватил его там кто-то. А я всё стою, уже и капелька пота по виску поползла от страха…
И слушаю, как позади мои вещички перебирают, шуршат кожей. О, монетки звякнули… Да что ж мне так в этом мире не везёт! То морду лица набьют, то ограбят, то вообще убить хотят! Гоняются ещё…