«Еще одна ступенька», — подумала Аня, переведя взгляд на Фарна. Интересно, он ее слышал?
Похоже, слышал, или и сам догадался, потому что по каменному блоку под ногами Медреда побежала трещина. Лир сделал новый выпад, но его брат отклонился и занес одни из своих мечей над головой, а вторым нанес удар сбоку. Едва успев парировать, Лир присел и со всей силы ударил рукояткой своего все еще сверкающего клинка по ступенькам.
Трещина поползла дальше, край откололся.
Медред оступился, и Ане казалось, он уже проиграл — вот же, он падает, он летит вниз! Но мрак не рассеялся. Вместо этого стал гуще, обвивая Лира по рукам и ногам.
— Лир! — закричала Даф и бросилась к нему.
Лир не принял протянутую ему руку Дафны, а вместо этого, наоборот, отстранился, чтобы черный морок не поглотил и ее.
— Лир!
Он встретился взглядом с Аней всего на долю секунды. Такого страха в его глазах она не видела никогда. Тьма поглотила его полностью, и Хэллхейт сорвался в пропасть.
— Лир! Не-ет! — визжала Дафна.
Никк подбежал к перилам, свесив голову вниз, и увидел, как черный сгусток летит к земле. Ни Медреда, ни Лира он не видел.
«Лир? — Никк мысленно прикоснулся к темноте, осторожно, боясь, что почувствует там то же самое, что чувствовал, когда погиб Смерон, ту всепоглощающую, утягивающую за собой бездну. Но вместо этого не нашел ничего. Совсем. Пустота. — Лир!»
«Беги… гите!..»
Медленно, туман начал рассеиваться, и Никк разглядел две фигуры. Лир теперь пытался встать на ноги, но его колени дрожали, будто их кто-то держал. Медред же стоял, опустив голову и говоря что-то Лиру, оба черных клинка указывали Хэллхейту младшему в грудь.
«Бежать? Он прикончит тебя!»
«Разве не этого я достоин по твоему мнению?» — шутка проскальзывала в словах Лира, но Никк знал, что тому было совсем не до смеха.
«Вот именно, это мое мнение, — Никк огляделся, ища, как спуститься. — Я могу думать, что ты негодяй, а ты так думать о себе не имеешь права! Потому что еще я думаю — нет, знаю — ты лучше, чем пытаешься выставить себе перед всеми».
Зажмурившись, чтобы не смотреть, как высоко может упасть, Никк прижался к стене. До следующего отрезка уцелевшей лестницы было не меньше трех метров, и на месте обвалившихся ступенек из стены торчали лишь короткие куски камня. Никк поставил ногу на первый выступ, набрал побольше воздуха в легкие и боком начал двигаться вниз.
— Ты заключил плохую сделку, Мунвард, — доносился снизу голос Медреда.
«Я спускаюсь, Лир!»
«Хоть раз в жизни можешь остаться в стороне и не бороться за справедливость?»
«Нет».
— И даже Ивэйн теперь тебя не спасет…
«Он слишком много болтает, — заметила Аня. — И не смотрит по сторонам. Никк, если ты зайдешь сзади, то застанешь его врасплох».
Никк открыл глаза.
«Ты даже не собираешься меня отговаривать?» — удивился он.
«Отговаривать? Я задушу этого мертвого братца собственными руками, если Даф не откусит мне руку первая и не кинется вниз. Торопись!»
Никк бесшумно спрыгнул на землю и, держась в тени, побежал к Медреду. От фонтана в центре остались одни обломки, неизвестно, как Хэллхейты умудрились упасть с такой высоты и выжить. Может, клубящийся вокруг Медреда мрак смягчил падение?..
«Мне придется его убить, — пронеслось в мыслях Никка, и он крепче сжал свой кинжал. — Я могу его убить, это не будет ошибкой, это правильно».
Он уже был в паре метров от цели, когда дорогу ему преградили пятеро жрецов.
«Черт, — Ева их лишь оглушила. — Но сначала мне придется убить их».
— А вот и еще один герой, — Медред обернулся, дав понять, что отлично знает о присутствии Никка. Его белесые, почти прозрачные зрачки пробрали даитьянина до костей. — Который никак не может решить, имеет ли право отнять чужую жизнь.
Никк застыл, не зная, что делать. Ему не одолеть пятерых жрецов разом и теперь уже не напасть неожиданно. И в его теле не так много энергии, как у Фарна, он не сможет даже выбить клинки из рук Медреда силой мысли. Если бы только можно было сломить волю жрецов и приказать им напасть на самого Медреда…
«Я с тобой, — отозвалась Аня, и ее теплая, как весенние лучи, жизненная сила наполнила Никку грудь. — И Фарн нам поможет. Вместе должно получиться».
Другого выхода нет. Никк сконцентрировался и направил мысленный взор на жрецов. Тени, зажимавшие Лира в тиски, расползались по залу, обращая весь свет в лучи мрака, мешая разглядеть врагов. У Никка начали дрожать пальцы от напряжения, но он продолжал натиск.
Медред растянул мертвенно-бледные губы в усмешке, наблюдая за усилиями Никка.
— На самом деле решиться просто, — он опять перевел взгляд на Лира. — Скажи-ка мне, братец, сколько невинных убил ты?
— Невинных среди нас не осталось, — прошипел тот.
— О, отличный ответ! Какой и полагается дать убийце.
И в этот момент Никк ощутил кое-что еще: точно тонкие струйки энергии, как нити, тянулись от Медреда не только к Лиру, но и к этим жрецам. «Он не просто командует, он управляет тифонцами! — осенило Никка. — Как бездушными марионетками». Невозможно сломить силу воли, когда ее вовсе нет. «Значит, Медред где-то черпает энергию, значит, там не пустота…»
Никк потянулся мыслями дальше, в самое сердце вьющегося за спиной Медреда черного дыма — и нащупал нечто, похожее на воронку, беспросветную и бесконечную…
«Бездна, в которой пропал Смерон».
— Но кто сказал, что убийцей быть плохо? — продолжал Медред. — Разве ты тоже не считаешь это милосердием, Лир? За все те ошибки, что совершил, ты чувствуешь жуткую вину! От такой не избавиться самому. Хоть иногда забываешь о ней?
— Н-н… нет.
— Вот видишь! Я лишь хочу избавить тебя от будущих ошибок. Только сильнейший может нести бремя палача. Может, ты не сильнейший, братец?
Никку казалось, в бездне он утонет, исчезнет и не найдет дорогу обратно, но если Медред оттуда берет силы… Только оттуда можно эти силы у него и отнять, отправить обратно в мир мертвых. Никк мысленно сделал шаг.
— Говорил, что сумеешь обратить весь мир в прах, Лир, но не льстил ли себе? Ты ничего не знаешь о прахе. Не знаешь о демонах, что обитают во тьме…
Еще шаг.
Сознание Никка обволокла дымка, что-то темное и неизвестное кралось по его рукам и ногам, забираясь под самую кожу. Еще шажок… Нашел! Одна мысль, сгусток гнева, из которого состоял Медред. Никк будто очутился в его голове, почувствовав, как руки сжимают мечи, указывающие на Лира.
Одно желание сжигает изнутри: «Месть! Месть! Месть!»
Никк схватился за это желание, силясь разорвать в клочья. Еще немного, еще чуть-чуть…
— …может, ты одурачил смерть, братец, — Медред засмеялся прямо в мыслях у Никка, — а твой дружок думает, что сейчас одурачит меня. Но все мы знаем, что победитель всегда один. Смерть.
Сверху донесся вопль. Аня? Дафна? Никк почувствовал, как рука Медреда поворачивает клинок и наклоняется, как черное лезвие послушно идет вперед, как металл входит в живую плоть.
Тьма.
Ани фокусировалась на Никке, передавая ему свои силы — это было легко, как веющий над океаном бриз. И сначала все шло отлично: Никк понял, как обезвредить жрецов, нашел слабость Медреда… Но потом его мысли вдруг стали вязкими и начали растворяться, ускользали от Ани, и чем сильнее она старалась, тем больше ее старания походили на попытки поймать тот самый ветер.
А потом что-то пронзило сознание Никка. Что-то острое, холодное и металлическое, как…
— Ли-и-ир! — Аня открыла глаза, когда Дафна закричала. Даитьянка рухнула на пол, будто ее кто-то сбил с ног, багряный цвет окрасил ее рубашку.
«Кровь».
— Даф? — Аня кинулась к ней. — Что случилось?
Дафна тряслась, зажимая рану; кровь размазывалась по ее рукам и текла по пальцам. Даф будто бы пыталась что-то выговорить, но лишь стонала и дрожала, корчась от боли, а кровь все продолжала хлестать.
— Дафна! — Аня упала рядом с ней на колени. Страх сдавил легкие. — Что происходит?
— Ли… ир, — выдавила едва слышно та.
— Дыши. Дыши! — к ним подбежала Ева. — Аня, в нее кто-то попал?
Это был первый раз, когда мама назвала Аню по имени, назвала по-родному, как дочь. Первый раз, когда Аня была так близко к тому, чтобы быть просто дочкой, просто девчонкой, которая ничего не обязана решать, которой полагается доверить все проблемы родителям. Ведь они у нее теперь есть.
«Но Даф ранена».
— Я не знаю, — слезы потекли по Аниным щекам, истерика вот-вот возьмет верх. Она не понимала, что с Лиром, не понимала, выбрался ли Никк из тумана, не понимала, что случилось с Дафной и как той помочь! Может, Медред уже победил, может, они уже все мертвы, только не подозревают об этом…
— Лир, — опять прошептала Даф, схватив Аню за руку. Боль и отчаяние блестели в голубых глазах даитьянки. — Он… умирает…
Ладонь Дафны была мокрой от крови и горячей, как языки пламени. Аня машинально дернулась, но даитьянка сжимала крепко.
«Лир умирает? — Аня уставилась на их слипшиеся пальцы и увидела, что на коже у Даф что-то светится. Анâтья. — Ну конечно, ведь они с Лиром связаны. Все, что чувствует Лир, чувствует Даф! Но когда..?»
Аня обхватила ладонь Дафны двумя руками, мысленно передавая подруге свои жизненные силы. Глоток за глотком. Совсем мало осталось, но хватит, чтобы вылечить Даф.
— Вот, почему Лăры нас прокляли, — бормотала даитьянка. — Медред… их… обманул. Люди… их… обманули.
Ничего не выходило, кровь продолжала литься на пол. У Ани начинала кружиться голова от усталости, но живот Дафны не заживал, и энергия словно улетучивалась в никуда.
— Это бесполезно, — Фарн склонился над ними. — Аня, если ранен Хэллхейт, лечить нужно его.
«Точно! — как Аня сразу не поняла? — Этот удар в мыслях Никка, он ощутил, как Медред пронзил мечом Лира!»
— Но я не могу отпустить… — Аня посмотрела на Дафну, у той начинали синеть губы.