Ни щёлки – и на волосок.
От слёз ослепла я… Поверь,
Что этой слепоте я рада:
Я больше не увижу сада,
На что мне зрение теперь?..
Незрячая, пошла назад,
Под звуки соловьиной трели
И аромат чужой сирени…
Но сердцу вспоминался сад.
В ночных сумерках
Рукопожатье наше было крепким,
Как ивы с дубом: не распутать ветки.
Но мы расстались,
Навсегда, видать:
За ночью – день, и ночь, и день опять.
Мы руки расцепили понемногу,
Свой охраняя шаг, свою дорогу,
Мы вскоре перестали строить планы,
В различны глядя стороны и страны.
Но то рукопожатье помнит каждый.
И коль друг друга встретим мы однажды,
Узнаем после стольких лет разлуки,
Как прежде, мы пожмём друг другу руки.
Где ты, в каком краю,
Сердце моё? За тобой бы пошла,
Когда бы могла,
Ласточку попросила,
Что за море летит,
И попросила пчелу,
Что выбирает луг:
«Сердце увидите вдруг —
Скажите, я его жду,
Пусть меня навестит».
Увы! Обитаем порознь
Я и сердце моё —
Так далеко!
Часы, набирая скорость,
Растягиваются в дни.
А что дням?
Они
Мимо текут легко,
И в их череде
Я ищу те,
Что позволят встретиться нам.
Вчера – нет. И сегодня, похоже.
Может быть, завтра?
Одно и то же
«Завтра» произношу я в надежде.
Как прежде.
Вчера – и сегодня тоже.
Сон любви
Любовь-подросток
В начале майских дней
Вдруг задремала,
Лишь прилегла на луг, —
Не замечая
Ни белых голубей,
Ни белых ланей,
Пасущихся вокруг.
На мху мягчайшем
Покоится щека,
И тень густая
На лоб прохладу льёт,
А полдень медлит
Под трели ручейка,
И ветер нежно
Шептать не устаёт.
Любовь-подросток
Сон видит… Но о чём?
Кто нам расскажет:
Едва расцветший куст?..
Воды сиянье
Под солнечным лучом?
А может, возглас,
Во сне слетевший с уст?
Благоуханье
Тончайшее разлей,
Луг освежи,
О, пляска ветерка!
Когда проснёшься,
Становится тусклей
Картина жизни,
Что лишь во сне ярка.
Любовь-подростка
До первых холодов
Терзают грёзы,
Одолевают сны:
Она вкушает
Сладчайший из плодов
И видит звёзды,
Что солнцу не видны.
Ей не мешает
Небесной арфы звук
Под вековое
Молчанье облаков,
Как бы мешали
Свист ветра, веток стук
Под плотной сенью
Размашистых дубов…
Любовь-подросток
Уносится, легка,
Туда, где маков
И гибелен закат.
Пылают щёки
И горяча рука…
Неужто лето
Не кончится?.. Навряд.
Давай укроем
Зелёный этот дом,
Пока седая
Зима не подошла,
Чтобы весною
Цвела фиалка в нём,
Чтобы голубка
Гнездо себе нашла.
Пришло и прошло
Любовь царила в сердце летом,
До холодов… Немудрено:
Не так огромно сердце это,
Чтобы вместить могло оно
Любовь, а с нею заодно
Туман и поздние рассветы.
Любовь – дней солнечных подруга,
И вряд ли может быть иной.
Способны ли любовь и вьюга,
Что застит небо пеленой,
Идти дорогою одной,
Не отставая друг от друга?
Да, я любила… Эка жалость,
Ноябрь сжёг любовь дотла.
И одному я удивлялась:
Сладчайшею любовь была,
А вот когда она прошла,
Лишь горечь на губах осталась.
Минута размышления
В мечтах о невозможном я слегла
И сердце загнала буквально в угол…
И лишь сейчас несчастным тем недугом
Я отболеть смогла.
А прежде бесконечно много дней
Того, кого давно простыл и след,
Того, кого и не было и нет,
Ждала я у дверей.
Себе я говорила: «Не видать
От ожиданья пользы никакой.
Ждать бросить – и зажить в ладу с собой…»
Но продолжала ждать.
Себе я говорила: «В душу влезть
Как мог мне сон – всего лишь сон пустой?»
Но не жалела жизни молодой,
Оставив всё, как есть.
О сердце неразумное моё!
Зачем ты, зная: гонка не нужна, —
Недужны радости её, болезнь одна —
Пускаешься в неё?
В мастерской художника
Она одна на всех его полотнах —
Задумчива, серьёзна, чуть грустна.
Под липой сидя, стоя у окна…
Всё так же безупречна, бесподобна.
Красавица в пурпурном облаченье,
И дева милая, и ангел во плоти…
Но все полотна, ближе подойти,
Один посыл несут, одно значенье:
Его родник живительный она,
Не иссякающий в теченье многих дней.
Такая в нём сокрыта глубина, —
Не исчерпать на протяженье жизни всей.
Глядит с полотен, нежно-холодна,
Нет, не она сама, – мечта о ней.
Земля
Днём – красота, покой в её чертах,
А ночь являет страшное, иное:
Рубцы, и язвы, и потоки гноя,
И змей в её снующих волосах.
Днём показав цветущую долину,
Что спелых фруктов и цветов полна,
Под ночь осклабится, как чудище, она,
Молитвы и любовь мои отринув.
Днём – под покровом лжи, в ночи – нагая,
Правдивая, терзающая лоб
Когтями страшными и острыми рогами…
Друзья мы с ней на жизненном пути?
Отдать ей душу, сердце, юность, чтоб
Копыта обрести и в ад сойти?!
Зимний сонет
Малиновка сказала: «Никогда
Весны не будет… Что гнездо плести!»
Шиповник согласился: «Холода
Пришли навеки, мне уж не цвести».
Ущербная луна произнесла:
«Нет сил расти и освещать свой путь».
Вздохнуло море: «Навсегда ослаб
Поток реки, мою питавший грудь».
…Но вот зима окончилась. Весной
Малиновка гнездо себе плетёт,
Шиповник очень скоро зацветёт,
Луна в ночи плывёт неторопливо…
А море отдаёт голубизной
И так же ждёт прилива и отлива.
Любовь с севера
Он был рождён под небом юга.
Он был влюблён – и никогда
Не огорчал меня нисколько,
Он говорил мне только «да».
Я загрущу – и он, бывало,
Нахмурится за мною вслед…
Мы с ним не спорили нимало,
Мы ссор не затевали, нет.
Весною, накануне свадьбы,
Когда бежала с гор вода,
Я испугалась: слишком поздно
Вернуть кольцо и слово «да».
Перед священником мы встали —
У алтаря держать ответ.
Я чуть помедлила… И кто-то
Вдруг за меня промолвил: «Нет».
Все ахнули… Такого слова
Здесь не звучало никогда.
Я обернулась к незнакомцу:
«Решила – и отвечу „да“».
Он был суров, немногословен.
Глаза, как стылая вода.
«Прибереги ответ покуда.
Ты не ему ответишь „да“».
Он пристегнул к седлу подпругу
И, взявши в руки повода,
Умчал меня в тот край далёкий,
Где солнце греет не всегда.
В пути я вытерпела много…
Но муж затмил мне белый свет.
О, у меня не хватит духа
Сказать ему и в шутку «нет».
Жена рыбака
Как быстро ветер налетел!
И не восточный, а норд-вест!
И сердце рвётся из груди,
И ни одной души окрест.
Кричу, сжимая кулаки,
Не узнавая голос свой:
«Восточный ветер, помоги!
Приди и море успокой!»
Мой муж рыбак, а потому
Мне ненавистны шторм и мгла.
Я объяснила бы ему,
Когда бы только я могла,
Укрыла в сердце бы своём,
Чтоб никому не отдавать…
А волны вырастают с дом,
И лодок в море не видать.
У моря
О чём это море шумит неустанно,
О чём неустанно вздыхает оно?
Отторгнуто неба причудою странной,
Изрезано берега линией бранной
И мучиться жаждою обречено…
А там, в глубине, мир сверкающе-зыбок,
А там, в глубине, мир исполнен чудес:
Подводной скалы неприступная глыба,
И стайки пугливых оранжевых рыбок,
И девственно-белый коралловый лес.
Морские ежи, эти Аргуса братья,
Толпой обступили причудливый грот…
И каждый, в пучине рождённый без муки,
Неслышно кружит в этом призрачном круге
И так же неслышно умрёт в свой черёд.