Ира оглянулась — вспомнила про Даньку.
— Не просыпался всю дорогу? Да?!
— Да, — ответила я, напряжённо вглядываясь в будку у шлагбаума, — да…
Я открыла дверь.
— Ты куда? Даньку разбудишь!
Но я всё равно выскочила. И бросилась к будке. В ней я видела силуэт. Только силуэт. А потом увидела улыбку.
И папу. Такого большого. Настоящего. Почти свободного. Нет, просто свободного.
Он шёл по земле, по обыкновенной земле, с камешками и травой. Он шёл, и земля чуть поскрипывала. Он шёл и улыбался.
А потом я вцепилась в него, уткнулась ему в плечо. И только сейчас увидела рядом со шлагбаумом маму. По её лицу текли слезы, но она улыбалась. Рядом — бабушка с дедушкой. Бабушка плакала и тоже улыбалась, а дедушка одной рукой обнимал её, а другой махал нам.
— Ну вот, — сказал папа.
— Вот ты где, — ответила я и сомкнула руки у него на шее так, чтобы их никто никогда не мог разнять.
Весна 2011 — зима 2013