Пожалуй, это неправильно. Надо было задаться вопросами. Так же как и сейчас…
— Эй, Инга!
Соседние посетители обернулись на вошедшего, но только на пару секунд, после чего вновь занялись своими разговорами и газетами. Исландцы гордятся умением не досаждать знаменитостям. Хотя, если вдуматься, настоящей славой пользовалась одна лишь Бьорк, но даже ее оставляли в покое, когда она появлялась на улицах города.
— Томас! Как я рада тебя видеть! — Инкилейф поднялась и поцеловала его в щеку.
— Обожди-ка, — сказал мужчина. — Сначала я возьму себе кофе. Тебе что-нибудь прихватить?
Инкилейф помотала головой, и ее знакомый направился к стойке, чтобы заказать двойной эспрессо. Его черты девушка знала наизусть: круглые очки, крупные выступающие зубы, пухлые щеки, редеющая, зачесанная назад шевелюра мышиного цвета. Частично это объяснялось тем, что девушка раз в неделю видела его по телевизору, а кроме того, они были друзьями детства.
Он вернулся к столику.
— Как дела? — спросил Томас. — Знаешь, на днях забежал в твой салон. Тебя на месте не застал, зато полюбовался выставленными вещичками. С руками, должно быть, отрывают?
— Иногда… — дернула плечом Инкилейф.
— А что так мрачно? — Проницательный Томас заметил печальные нотки в ее голосе.
— Да в том-то и дело, что один наш клиент скупил все оптом, а в прошлом месяце обанкротился, так и не заплатив кучу монет.
— И банки ничего не хотят слышать, так?
— Вот именно. Года два назад они чуть ли не закидывали нас деньгами, а тут пристали с ножом к горлу… Понимаешь, мы подписались на кредит в валюте, и теперь сумма с каждым днем только растет…
— Ну понятно. Ничего, вскоре у тебя дела пойдут как по маслу.
— Спасибо на добром слове… — Инкилейф слабо улыбнулась. — А ты как? Похоже, твое телешоу пришлось к месту. На прошлой неделе мне особенно понравилось, как ты прищучил британского посла.
Томас весело ухмыльнулся, раздув щеки наподобие белки.
— Он сам виноват. Я к тому, что нельзя же так нагло пользоваться антитеррористическими законами, пытаясь прибрать к рукам наш крупнейший банк. Чистой воды рейдерство. Что бы сказали англичане, если бы на них вот так же наехали американцы?
— А перед этим ты отлупил того банкира… Как там бишь его… Который выписал себе бонусов на четыре миллиона баксов за три месяца до банкротства…
— У него по крайней мере хватило мужества приехать в Исландию держать ответ, — заметил Томас. — Хотя, конечно, это та еще проблемка. Никто из банкиров больше не хочет приходить ко мне на шоу. Да и послы попрятались. Вот мне и приходится балансировать на канате: быть агрессивным на потеху публике и при этом не отпугивать приглашенных…
Он пригубил эспрессо. «А ему идет известность», — подумала Инкилейф. Томас всегда ей импонировал, потому что распространял вокруг себя ауру теплого юмора, хотя в свое время был довольно скованным и неуверенным парнем. Сейчас его имя знала любая исландская семья, так что былая застенчивость испарилась. Правда, не до конца. И это-то было составной частью его обаяния.
— Ты слышала про Агнара Харальдссона? — спросил Томас, внимательно следя за реакцией девушки.
— Да, — лаконично ответила она.
— Помнится, между вами что-то такое было…
— Верно, было — одна большая и дурацкая ошибка. Впрочем… Да нет, ошибка-то маленькая, но все равно…
— Ты, наверное, сильно переживала, да? Его смерть? Я к тому, что сам в себя прийти не мог, хотя мы с ним почти и не были знакомы.
— Да, — выдавила Инкилейф. — Да, переживала.
— А полиция к тебе обращалась?
— С какой стати? — нахмурилась девушка, чувствуя, что заливается краской.
— Ну как же, дело резонансное, крупное расследование… Так что, они все-таки приходили?
Инкилейф кивнула.
— И как продвигаются поиски? Кого-нибудь арестовали?
— Да. Англичанина. Полиция думает, что они с Агнаром проворачивали какие-то темные делишки. Хотя, мне кажется, доказательств у них маловато.
— А ты с ним в последнее время встречалась? — Инкилейф вновь кивнула и, увидев вздернутые брови Томаса, поспешила уточнить: — Да нет же, не в этом смысле. Он был женат, к тому же большой бабник. У меня иные вкусы.
— Рад слышать, — отозвался Томас. — Ты вообще в сто раз выше его классом.
— Спасибо за комплимент, — насмешливо поклонилась Инкилейф.
— Ну и о чем же вы с ним беседовали?
На миг девушку потянуло все выложить про сагу. Как ни крути, а это обстоятельство рано или поздно всплывет, к тому же Томас — старинный друг… Через секунду это чувство растаяло.
— А ты почему спрашиваешь?
— Так ведь газеты растрезвонили, вот я и любопытствую.
— Надеюсь, ты не собираешься устроить телешоу?
— Упаси Господь! — Томас увидел, что этого недостаточно, и добавил: — Клянусь… Слушай, извини, что я так нахрапом со своими расспросами… Привычка телевизионщика, понимаешь…
— Да уж конечно, — согласилась Инкилейф. Томас всегда знал, как расположить к себе людей. Он казался безобидным и отлично умел слушать. Однако что-то подсказывало девушке, что сейчас надо бы поберечься. — Просто светская болтовня, — ответила она. — Как у нас сейчас, например.
Томас улыбнулся:
— Слушай, мне пора бежать. Я в субботу устраиваю вечеринку, хочешь прийти?
— Очередное сборище? Такое же дикое, как и раньше?
— Еще круче. Вот, я тебе свой адресок черкну, а то несколько месяцев назад переехал… — Он извлек визитку с эмблемой государственного телеканала RUV и записал адрес на улице Тинкольтстрейти.
Пока он шел к выходу, вновь привлекая к себе ненавязчивое внимание посетителей, Инкилейф не могла отделаться от простого вопроса: к чему была вся эта встреча?
Вигдис взяла предложенную чашку и пригубила кофе. В пятый раз за сегодняшний день. Опрос свидетелей в Исландии всегда означал массу кофе.
Напротив нее сидела женщина лет под сорок, в джинсах и голубом свитере. Лицо у нее было интеллигентным, улыбка дружелюбной. Встреча проходила в доме свидетельницы, в Вестурбейре, фешенебельном районе Рейкьявика, чуть к западу от городского центра. Семейный «рейндж-ровер» за окном загораживал вид на тихую улочку.
— Вы уж извините, Хелен, что приходится вновь отрывать у вас время, — начала Вигдис. — Я знаю, что мои коллеги уже задали множество вопросов. Видите ли, я хотела бы поподробнее поговорить о событиях того дня, когда произошло убийство, да и о двух предшествующих сутках. Нам могут помочь любые, даже самые незначительные детали, которые вы можете припомнить.
Дело в том, что соседями профессора по дачному поселку возле озера Тингвадлаватн была как раз семья Хелен. Именно ее дети обнаружили труп Агнара. После разговора с женщиной Вигдис планировала заехать в страховую компанию на улице Боргартун, где работал ее муж.
— Ничего страшного. Хотя я даже не знаю, что еще могла бы добавить…
Впрочем, заканчивая предложение, Хелен вдруг слегка наморщила лоб, и это не прошло мимо Вигдис.
— Так-так?
— Мм… Да нет, ерунда. Никакого отношения не имеет.
Вигдис ободряюще улыбнулась.
— Да вы об этом не волнуйтесь, — сказала она и продемонстрировала Хелен свой блокнот, исписанный аккуратным почерком. — Видите, как много у меня здесь всяких пустяков, но в том-то и дело, что всякий раз какой-то из них оказывается очень важным.
— Просто мне муж говорил, что упоминать об этом полиции вовсе ни чему…
— Вот как? Отчего же? — вздернула брови Вигдис.
Хелен усмехнулась:
— А вы сами посудите: наша пятилетняя дочь, Сара Рос, рассказала эту историю вчера за завтраком, вот муж и решил, что ребенку просто почудилось.
— Так в чем дело? — нетерпеливо спросила Вигдис.
— Сара сказала, что той ночью вроде бы видела двух людей, которые играли в озере.
— Вы имеете в виду озеро Тингвадлаватн?
— Ну конечно.
— Любопытно…
— Понимаете, дочь постоянно что-то выдумывает… лишь бы на нее обратили внимание. А иногда просто от нечего делать.
— Угу… Что ж, наверное, с вашей девочкой тоже стоит побеседовать. Разумеется, только при вашем согласии.
— Ну хорошо. Главное, не забывайте, что Сара все могла нафантазировать… Но ее надо подождать, она еще не вернулась из детского сада.
— Боюсь, что как раз ждать-то я и не могу, — покачала головой Вигдис. — Придется это делать прямо сейчас.
Детский сад, в который ходила дочка Хелен, располагался буквально в паре сотен метров от дома. Заведующая с большой неохотой уступила свой кабинет Вигдис с матерью Сары и пошла в группу за ребенком.
Девочка оказалась типичной пятилетней исландкой: ярко-синие глаза, розовые щеки и кудряшки до того белокурые, что отливали серебром.
Увидев мать, она засияла от удовольствия и тут же притулилась к ней на диванчике, стоявшем в кабинете заведующей.
— Привет, — сказала Вигдис. — Меня зовут Вигдис, и я работаю в полиции.
— А вы не похожи на полицейского, — заявила Сара Рос.
— Это потому что я сыщик. А сыщики не ходят в униформе.
— А вы к нам из Африки приехали?
— Сара! — поторопилась вмешаться ее мать.
Вигдис усмехнулась:
— Да нет, я родилась в Кеблавике.
Девочка засмеялась.
— А я знаю, где это! Это вовсе не в Африке, а в аэропорту, куда мы ездим, когда у папы бывает отпуск.
— Правильно, молодец, — кивнула Вигдис. — Послушай-ка, твоя мама говорила, что на прошлой неделе ты что-то видела на озере, где у вас летний домик. Ты могла бы сейчас мне об этом рассказать?
— Но папа говорит, что я все напридумывала! Он мне не верит!
— Зато я верю, — сказала Вигдис.
— Ну да! Я же вам еще ничего не рассказывала.
Вигдис улыбнулась:
— Умница. Тогда давай так: ты мне все сейчас расскажешь с самого начала, а я потом тебе скажу, поверила я или нет.
Девочка бросила вопросительный взгляд на мать, та одобрительно кивнула.
— Ну-у, я проснулась, а еще было очень темно. Но я хотела в туалет, а когда вернулась, то посмотрела в окно, а там два дяденьки играли в озере. Это рядом с домом профессора. Они играли и плескались. Потом один из них устал и лег спать.