Влекомый музыкой кузнечик,
Ты – жизни трепетный манок,
Земного мира малый глечик,
Искусства хрупкий позвонок.
Но особую любовь поэт испытывает к муравью. «Ты строитель добра, ты поэт и мудрец». Другие насекомые – тоже символы стихий (тля), зла (скорпион) и добра, трудолюбия, небесных сил (пчела, божья коровка). Думаю, что образу цикады, «воющей, как автомобиль», мог бы Набоков позавидовать. Так же, как и пристальному и подробному зрению автора этой книги. Впрочем, В. Скиф и сам это понимает, посвятив Набокову одно из стихотворений. Такое видение – от космоса и великих просторов родины до микрокосма малых созданий – и есть поэтический мир Владимира Скифа, который предусмотрительно расположил разделы книги с перспективой: от великого к малому. В конце концов великое с малым смыкаются:
Древнее в мире нету свитка,
Чем звёздный свиток в небесах.
Ползёт в Галактике улитка
И держит время на усах.
Медлительность – всего лишь пытка
И для глубин, и для высот.
В Галактике по ткани свитка
Улитка времени ползёт.
Поэтический взгляд Владимира Скифа – это не злободневный взгляд на наболевшие проблемы современности, но скорее взгляд с точки зрения вечности. Наверное, таким и должен быть взгляд поэта.
Золотая пора
Поэту Владимиру Скифу исполнилось 70 лет. Не верится! Читаешь его стихи и радуешься свежести чувств, простодушной молодой впечатлительности, лёгкому, быстрому отклику на множество судьбоносных событий, то и дело происходящих в нашем мире, событий, изменяющих жизнь человечества столь быстро, что многие из нас не успевают понять: куда и зачем движется земная история. А Скиф успевает…
С той поры, как он, будучи шестнадцатилетним юношей, впервые опубликовал в 1961 году стихотворение, посвящённое полёту Гагарина, много воды утекло. Издано 25 книг стихотворений, получено много больших и малых премий (последняя – премия «Нашего современника» за стихи, напечатанные в 2014 году), вложено столько сил в жизнь Иркутской писательской организации, одной из крупнейших в России…
Ведь недаром же иркутские писатели недавно снова избрали его своим председателем.
Но для меня Владимир Скиф – прежде всего поэт. В предисловии к его сборнику «Золотая пора листопада» несколько лет тому назад я написал такие слова: «Владимир Скиф – поэт, быстро вдохновляющийся, легко и обильно пишущий, стремящийся запечатлеть священный для него облик Родины – России:
Дымится времени река,
Невзгоды, словно льдины, тают.
Идёт Россия сквозь века,
А может, в вечности плутает.
Облик Родины для поэта складывается из многих светлых и священных понятий, которые, словно клейма, обрамляют центральное изображение иконы – это или озеро Байкал, или поэт Николай Рубцов, или град Иерусалим, или композитор Свиридов… А ещё Александр Блок, Сергей Есенин, Василий Шукшин и многие другие образы небесной России. Но, побывав на неземных высотах, как и подобает православному человеку, облегчив созерцанием и молитвой душу, вчерашний язычник Владимир Скиф с тем большей страстью возвращается на землю, полную трав и ручьёв, цветов и пчёл…
«Ангел простых человеческих дел» – по словам Николая Клюева – охотно сопровождает его в самых немудрёных житейских работах: помогает колоть дрова, топить печь, собирать рыжики, солить капусту.
Топор, колун – всё в действии сегодня.
Какая радость в мышцах и в душе!
А в чистом небе – Николай Угодник
С живой водой в невидимом ковше.
Он же – этот Ангел – наущает писать стихи и «вновь за руки вести сквозь дни или века» своих детей, словом, жить на родной сибирской земле жизнью всех предыдущих поколений, освоивших прибайкальские просторы.
Владимир Скиф – поэт земной и грешный, многоглагольный и многострадальный, искренний и велеречивый, и, прочитав его книгу жизни от начала до последней строки, я подумал, что, выбирая свою подлинную тропу, спотыкаясь и останавливаясь, он идёт к истине:
Истина – искра от Бога —
Вспыхнет и высветит высь.
Надо мне в жизни немного:
С Истиной не разойтись.
Выбрать такую дорогу,
Где между пней и камней
Тропку, как ниточку к Богу,
Высветит Истина в ней.
Чтобы я духом и телом
Все испытанья избыл,
Чтобы и словом, и делом
Свет искупленья добыл.
Надо мне в жизни немного:
Чтоб не махали ножом,
Чтоб у родного порога
Встретила мама с ковшом
И улыбалась не строго…
Чтоб в золочёном венце
Истина – искра от Бога —
Мне посветила в конце.
«Золотая пора листопада»… Пусть эта его пора длится как можно дольше…»
Прекрасный удел поэта
Крым. Краем света считали его древние греки, «медалью на планете» назвал чилийский политик и поэт Пабло Неруда. Замечательное географическое расположение полуострова сделало его границей и местом соединения между Европой и Азией. После возвращения Крыма в родной дом, в Россию, он стал действующей ареной встреч. Летом 2015 года проведено множество поэтических фестивалей, конкурсов, презентаций. Это было сближение общений уже существующих ЛИТО и рождение новых. Большой континент России провёл немало творческих форумов в Крыму, а Первый Международный литературно-музыкальный фестиваль «Интеллигентный сезон» составом выступивших поэтов, писателей, композиторов, исполнителей с первой попытки доказал полноправность эпитета «международный» в названии его. Это высокая планка творчества. Поэты крымских городов услышали лучшее из поэзии москвичей, казанцев, тверичан, сыктывкарцев, тамбовцев. А орган литературного издания «Литературный Крым» № 8 2015 года дал возможность и читателям познакомиться с произведениями победителей. Дополню к сказанному, что на страницах газеты читатели имеют возможность знакомиться с произведениями не только крымских авторов, но и талантливых писателей и поэтов России.
Россиянам давно известны стихи и публицистические работы Владимира Скифа, поэта и литературоведа из Иркутска. А теперь знают его и крымчане. Напевность поэтических строк полюбилась многим композиторам. Владимир Зоткин, Виктор Грозин, Сергей Маркидонов, Анатолий Тепляков, Евгений Якушенко, Анатолий Криштопа дарят музыкальные крылья стихам Скифа, а барды: Владимир Браништи, Николай Зарубин, Евгений Куменко – и музыку сочиняют, и песни на стихи Владимира исполняют.
Волнует и чарует поэтика строк Скифа. Он глубиной сердца, ранимой душой говорит о России, а создаётся впечатление, что это Россия горестно и мудро размышляет из самой патриархальной глубинки, «то молчит, то кричит». Литые, тяжёлые строки, взятые из «смёрзшейся от горя памяти», врезаются в душу. «Пулемёт памяти строчит», высвечивая, словно кадры, «разбомблённые храмы», «разбитую колокольню», и Россия предстаёт «в терновом венце» (стихотворение «Ноябрь перекрасил синеву»). Автор продолжает задавать жёсткие вопросы о судьбе. Поэтические тропы ярко создают впечатляющие, даже «эксклюзивные» образы: «холодный лунный лоск», «стеклянной луны», «луны-переноски», «кувалда заморского ветра». Волнующе зримо он изобразил время, которое «бьётся пульсом на каждом челе»:
Спит земля, тихо время струится,
Бьётся пульсом на каждом челе.
Произведения рассказывают о состоянии человека во Вселенной и о самой Вселенной: «Живому сердцу одиноко», «Душа Вселенной холодеет». Вот уж, действительно, «выдохнул миру интерес», «притронулся плавною рукой», а «вложил… сердечный непокой». Создаются смысловые поля: торжественная красота мира и человеческий интерес. Природа не отделена, не оторвана от Лирического героя, его волнений и ощущений. С каждой строкой ярче смысловая окраска, поэтический рост слова усиливается:
Вживи себя в сей Божеский замес,
Чтоб радуга вставала до небес,
Чтоб равновесье ветер потерял,
Чтоб ты себя в себе не повторял,
А взял свою судьбу наперевес
И клином света обтесал замес.
Далее тематическое расширение продолжается и вырастает до философского вывода. Но это после работы над собой, после борьбы с сомнением, «тьмою в углах души», когда ты
…вышиб темень из углов души,
Плеснул, как пламя, радости ковши,
Тогда и выйдет Храмом на крови
Произведенье веры и любви.
Стихи «пашут» мозги. Вникая в их содержание (а иначе и не получится), хочется и дыхание, и «взвихренную кровь», и «смертную любовь» отдать «безумству храбрых», чтобы «вышибить темень из углов», плеснуть, «как пламя, радости ковша», «идти за Родину в атаку». В стихотворении «Бабушка» встаёт некрасовский образ «женщины в русских селеньях». Только время угадывается другое. Читаешь строку «снегов бескрайние закрома», и предстаёт перед тобой далёкая сельская периферия. А образ бабушки не может быть оторван от привычного деревенского уклада жизни. Для бабушки привычно:
Скосить траву, сметать зарод,