С крыльца магазина наживок и снастей за нами наблюдают две женщины. Мы остаемся на дороге, потому что больше деваться некуда, и медленно проезжаем мимо пивной, столовой в старом металлическом трейлере и мини-маркета.
– Какой милый городок, – говорит Декер. – Даже заправка есть.
Он кивает на деревянную дощечку, висящую над магазином снастей: на ней баллончиком написано «БЕНЗИН».
– Давай припаркуемся у мини-маркета, – говорю я, ежась под взглядами двух женщин. Я вспоминаю рыбаков на мосту и начинаю задумываться, что здесь, возможно, все ходят парами. Меня переполняет чувство благодарности к Декеру за то, что он составляет мне компанию. Он паркуется у мини-маркета. Я выпрыгиваю из машины, поднимая облачко пыли там, где ноги коснулись земли.
– Заблудились? – слышится голос сбоку от мини-маркета. На краю прицепа сидит мужчина и, похоже, чистит раков. Декер делает несколько шагов ему навстречу, прежде чем я успеваю его остановить.
– Нет, сэр. Мы приехали навестить семью.
Мужчина на время замирает. В руке у него серое хилое создание. Отец часто говорил, что ни за что не притронулся бы к обитателям пенсильванских рек: вода в них грязная из-за угольных электростанций.
– Семью, – фыркает мужчина. В его бороде проступает седина. Он по пояс голый; у него очень загорелая кожа, широкие обветренные плечи, на одном из которых шрам, будто черта, перечеркнувшая предложение.
Ко мне возвращается дар речи.
– Ее зовут Аннетт, но, возможно, она тут под другим именем. Белая женщина средней комплекции… – Я запинаюсь, потому что вдруг осознаю, что не могу вспомнить, как выглядит мама. Как будто кто-то попросил меня ее нарисовать, а у меня получилась только фигурка из палочек и без особых примет. Я начинаю паниковать. Декер смотрит на меня с любопытством.
– Э-э-э, еще веснушки на руках, – продолжаю я. – Светло-коричневые брови. А на шее такое пятно… бесцветное.
Лицо мужчины на мгновение меняется, как будто он ее вспомнил. Но потом он снова возвращается к ракам.
– Не знаю такую.
Декер, по-видимому, тоже заметил, что мужчина узнал, о ком я говорю. Он открывает рот. Я пытаюсь схватить его за рукав, но Декер уже говорит:
– Думаю, вы могли бы дать нам немного информации.
Мужчина откладывает раков.
– У тебя есть пять секунд на то, чтобы убраться на хрен с глаз моих, бойскаут.
Сердце замирает. Мы с Декером синхронно смотрим на нож в его руке, которым он чистит раков.
Я тащу Декера в мини-маркет.
– Неприветливый тут народ, – бормочет он, когда над головой звенит колокольчик.
В мини-маркете какая-то тысячеградусная жара. Вентиляторы над головой только гоняют горячий воздух. Касса удобно расположилась рядом с ящиками со льдом. На объявлении из тонкой бумажки потекшими буквами написано «МЕШОК СО ЛЬДОМ – $3».
Девушка за прилавком едва на нас смотрит. Лицо у нее молодое, но кожа как будто усталая, отчего можно сказать, что она либо хорошо сохранилась для своих тридцати, либо очень плохо выглядит в двадцать.
Декер в машине выпил весь холодный чай, поэтому мы сразу подходим к холодильнику с бутилированной водой. Я открываю дверцу и хватаю воду, Декер тянется за колой.
– На этот раз буду говорить я, – предупреждаю я, пока мы идем к прилавку.
– Конечно, конечно, – говорит Декер.
Кассирша поднимает на нас взгляд и тупо моргает.
– Привет, – говорит Декер. Я тыкаю его локтем.
– Привет, – медленно и нерешительно отвечает девушка, пока пробивает нам напитки.
– Надеюсь, вы сможете мне помочь, – говорю я.
Девушка напрягается.
– Да?
– Насчет горы, – говорю я. – В лесу же живут люди, да?
Она скрещивает руки на груди.
Я понижаю голос.
– Я не собираюсь никому разбалтывать. Мне просто надо кое-кого найти.
Девушка чешет затылок и глядит на дверь.
– Ну да, в горах многие живут. Пару месяцев назад приезжал шериф и выписал некоторым штрафы, но они всегда возвращаются.
– Сколько там домов? – спрашиваю я. – Если я пойду по округе…
– Начнешь стучать в двери – тебе пушку сунут в лицо. – В голосе девушки пояляется некоторая резкость; это наводит меня на мысль, что она все же старше меня. – Раз вам пришлось ехать сюда в поисках кого-то, значит, этот человек не хочет, чтобы его нашли.
– Это не просто кто-то, – говорю я, – а моя мама.
Лицо девушки немного смягчается. Краем глаза вижу, что Декер засовывает руки в карманы шорт и раскачивается на пятках: ему чуть ли не физически приходится сдерживать себя, чтобы молчать.
– Это единственный магазин в округе, где можно закупиться продуктами? – спрашиваю я.
– Следующий магазин в двадцати милях к югу, – отвечает девушка.
Я описываю Аннетт по памяти. Девушка отвечает едва заметным кивком.
– Да, она сюда заходит иногда.
Адреналин наполняет все мое тело до кончиков пальцев. Моя мать здесь. Я стараюсь сдержать свое нетерпение.
– Когда она приходила последний раз?
Она пожимает плечами.
– Наверное, на прошлой неделе.
У меня кружится голова. На прошлой неделе.
– Если увидите ее, не могли бы вы ей передать, что ее ищет дочка?
Девушка колеблется, но потом кивает.
– Наверное, лучше оставьте для нее номер.
Она сует мне ручку и старый чек. Я пишу на оборотной стороне номер своего телефона. Подумав, дописываю внизу «Тесса».
– Спасибо, – говорю я затаив дыхание.
Девушка кивает, глядя мне в глаза, отчего мне кажется, что я могу ей доверять. Если мама спустится к магазину, то узнает, что я тут была и ищу ее.
Когда мы выходим из магазина, нас провожает взглядом мужик с раками. Он разговаривает с другим мужчиной, с бритой головой и пустыми черными глазами. Я отворачиваюсь.
– И что теперь? – спрашивает Декер. – Поднимемся в гору и поищем там твою маму? Моя машина не справится с такой дорогой, но можно будет дойти пешком.
– Гм, не знаю. – Я многозначительно смотрю на Декера, надеясь, что он поймет мой взгляд: «Пожалуйста, говори потише». Мужчины до сих пор следят за нами, и вид у них недовольный.
Декер глядит на гору, щуря глаза от солнца. Над деревьями виден дым, поднимающийся к вершине пика. Быть может, это мама разжигает там костер. это мама
– До темноты еще есть время, – продолжает Декер. – Плохо, что у нас нет ботинок, длинных штанов, фонарика, но…
– Декер, – цежу я сквозь зубы. Мужчины подходят к нам.
Новый парень, который только что подошел, худой как палка: из мешковатых джинсов высовываются бедренные кости. Я замечаю свастику на татуировке, покрывающей всю его руку.
Он вполовину мельче мужчины с раками, но в десять раз страшнее. Я чувствую, что Декер совсем оцепенел.
– Эй, кореш, – говорит скинхед, подходя совсем близко к Декеру, – пора тебе свалить отсюда вместе со своей сучкой.
Декер поднимает руки. Они дрожат.
– Нам неприятности не нужны. Мы просто ищем ее маму.
Парень хрустит костяшками. На каждой вытатуировано по букве, но я не пойму, в какое слово они складываются.
– Мне по барабану, зачем вы приехали, – говорит он. – Вам тут не рады.
Наконец мне выдается шанс вставить слово.
– Пошли, Декер.
Он не возражает. Мы быстрым темпом шагаем к машине, Декер возится с ключами, открывая дверь.
– Знаешь, – говорит Декер, когда мы запираемся внутри, быстро дыша, – можно объехать город, найти другую дорогу в горы.
Я гляжу сквозь лобовое стекло на лес, раскинувшийся на Медвежьей горе. Сотни квадратных миль неизвестности. Придется прятать машину, а остальной путь идти пешком. Не знаю, что хуже: умереть от рук скинхеда и мужика с раками или же погибнуть в дикой глуши, потерявшись в горах.
– Что теперь? – спрашивает Декер, не дождавшись ответа.
Я пробегаю пальцем по краю двери, чтобы проверить, хорошо ли она закрыта.
– Валим отсюда на хрен.
Глава двадцать первая
На обратном пути Декер замечает, что я не в настроении разговаривать. Он осторожно предлагает мне пакетик с лакричными конфетами. Я качаю головой и смотрю в окно.
– Как думаешь, тот парень был нацистом? – спрашивает Декер в перерыве от жевания.
– Да. – И, судя по его реакции на нас, я готова поспорить, что он у ФБР в разыскном списке. – Прости, что из-за меня нас чуть не прирезали. Плохая была идея.
– Вовсе нет, – отвечает он. – Теперь-то ты точно знаешь, что твоя мама живет здесь, да?
Я поворачиваюсь, чтобы поглядеть ему в глаза: Декер обнадеживающе мне улыбается. Я улыбаюсь ему в ответ, и он переключает свое внимание на дорогу.
Я прислоняюсь лбом к стеклу и наблюдаю, как в боковом окне медленно пропадает гора. Волна адреналина, нахлынувшая на меня в мини-маркете, уже стихла, и на место воодушевления снова пробирается безысходность. Я внезапно решаю, что в ближайшее время мама вряд ли вернется в магазин.
Но ей же надо есть, спорю я сама с собою. Мысли сами возвращаются к людям, рыбачащим на мосту. В лесах на горе наверняка полно дичи. Прокормиться можно по-разному.
И все-таки в глубине души я знаю, что подобное – не по ней. Она едва могла прокормить нас с сестрой, когда доходы отца иссякли.
Джос всегда была как папа – он-то знал, как не сдохнуть с голода. Мне же и маме удается хоть как-то сводить концы с концами только благодаря поразительному везению.
Я рассматриваю возможность того, что в Бэр-Крике может отсутствовать связь. Каковы шансы, что у мамы вообще есть сотовый телефон?
В магазине должен быть стационарный телефон, по которому она сможет позвонить. Я видела вдоль дороги линии электропередачи.
И еще один вопрос, на который я не хочу знать ответ: станет ли она звонить, когда получит записку?
Через двадцать минут по дороге из Бэр-Крика, когда мы снова выезжаем на автостраду, возвращается радиосигнал. В кармане вибрирует телефон: один долгий гудок – значит, голосовая почта.
Я открываю телефон, вовсе не удивляясь, что пропущенных звонков нет. Пока мы были в Бэр-Крике, звонок автоматически перевели на голосовую почту. Пальцы дрожат над кнопками, пока я ввожу пин-код.