.
Цвет вернулся к его щекам, на них выступило два красных пятна.
— Не все, — сказал он, сквозь стиснутые зубы. — Наша дружба была и остается для меня настоящей.
— Мы никогда не были друзьями, — сказала я с отвращением. Я пожалела, что заставила его говорить. — И ты это знал.
Он вздрогнул. Открыл рот.
— Ты еще хочешь что-то мне сказать, Уит? — недоверчиво спросила я. — Правда?
Уит закрыл рот.
Мне было невыносимо видеть эту его версию, отдаленную, наглухо запертую. Я распадалась на миллионы кусочков, в то время как он становился все более жестким, закостенелым, замкнутым.
— Твои слова ничего не стоят. Они ничего не значат.
Он и глазом не моргнул. На этом следовало бы закончить, но мои ноги приросли к месту.
Любопытство острой болью горело в моей груди. Я хотела знать, почему он меня предал. Я хотела знать цену нашего брака. Наших отношений, какими бы они не были.
Цену моего проклятого сердца.
Я разрывалась на части, желая убежать от него как можно дальше, создать такое расстояние, чтобы ему потребовались годы, чтобы найти меня. Но я также хотела получить ответы.
— Я имею право знать, куда ушли деньги, — сказала я.
Он сжимал и разжимал челюсти.
— Я отправил их своей семье, — сказал он после долгой, мучительной паузы. — Они погрязли в долгах и собирались выдать Арабеллу замуж за мужчину, который старше ее на сорок лет. Я хотел уберечь сестру от подобной участи.
Мое сердце глупо дрогнуло. Он украл деньги из любви к сестре. Но его поступок был жестоким — он сделал выбор и не в мою пользу. Он женился на мне, а потом в тайне ограбил. Неужели он ждал от меня сочувствия? Должна ли я была растрогаться? Все сказанное им могло быть очередной манипуляцией.
Больше ничего нестоящих слов.
Я не была уверена, что смогу вынести еще что-то, но вопрос вырвался сам по себе:
— Почему ты не попросил меня?
Уит пристально смотрел на меня, выражение его лица было жестким.
— Ты серьезно имеешь в виду, что если бы я пришел к тебе и сказал, что мне требуются все твои деньги, то ты бы просто отдала их мне?
Все ограждали меня от любого, кто хотя бы отдаленно напоминал охотника за приданым. Именно поэтому все мои женихи были из обеспеченных семей. Мужчины, которым не требовалось мое состояние. Они были в состоянии ухаживать за мной, без заинтересованности грудой золота на моем счету.
Если бы Уит попросил у меня деньги, я бы, конечно, не отдала бы ему все, но, возможно, помогла бы чем-то. Я смотрела поверх его плеча, размышляя. Но я всегда бы задавалась вопросом, женился ли он на мне или на моем наследстве. Кроме прочего, он, очевидно, планировал это с самого начала. Ему было известно о деньгах моих родителей еще до нашей первой встречи, и должен был видеть, как их деньги спонсируют раскопки Абдуллы и Рикардо.
Лицо Уита стало понимающим.
— Ты бы решила, что я охотник за приданым? — он невесело засмеялся. — Так бы и было, Инез. И я не мог рисковать, спрашивая тебя. На кону стояла жизнь моей сестры.
Что ж, я услышала его объяснение. Он женился на мне, чтобы спасти кого-то другого. Я была той, кому солгали. Той, кого не выбрали. Той, кого отвергли. Снова. Слезы затуманили мое зрение. Вдруг я поняла, что мне все равно, что деньги пропали. Они принадлежали моим родителям. Потом перешли к моему дяде. Они всегда были мне недоступны. Нет, меня больше волновал факт того, что я вышла замуж за человека, которого любила, надеясь создать с ним семью.
Но он никогда не планировал связать свою жизнь с моей.
Я судорожно вздохнула. Гнев, ледяной и горячий, побежал по моим венам. Когда я заговорила, мой голос дрожал.
— Все это время я была для тебя всего лишь пешкой. Ты мошенник, и ты как никто другой знаешь, как играть в эту игру. Разве не это входило в твои основные обязанности в работе с моим дядей?
Покачиваясь на пятках, он уставился на меня, как на незнакомку. Это разбило мне сердце, потому что мы ускользали друг от друга, и даже если какая-то часть меня хотела держаться за него до конца жизни, я должна была отпустить его.
Что-то сломалось между нами. А может, оно всегда было сломано.
— Я доверяла тебе, — запинаясь, прошептала я.
Айседора подошла и мягко потянула меня назад.
— Инез, давай вернемся в отель.
Я кивнула, все еще потрясенная, и, как в тумане, забралась в экипаж, едва замечая, как сестра поправляет мой турнюр. Когда я оглянулась на Уита, реальность произошедшего обрушилась на меня. Время, казалось, застыло, когда наши взгляды встретились. Я была в отчаянии, а он — настороженным и отстраненным. Между нами возникло сильное и всепоглощающее напряжение.
Его брат подошел к нему и что-то прошептал на ухо. Уит отвернулся от меня с такой легкостью, словно я была обычным незнакомцем, и бездумно уставился вдаль.
Между нами все было кончено. Как и должно было быть.
Экипаж рванул вперед, и мы оставили Уита с его братом смотреть на клубящуюся пыль, которая оставалась за нами. Мое сердце закрылось, замерло в груди, и я поклялась, что никогда больше не буду настолько глупа, чтобы открыть мистеру Хейсу хоть какую-то его часть.
Информация
Переведено командой любительского перевода lamslate.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВРАТА, КОТОРЫЕ ПЕРЕМЕЩАЮТСЯ
УИТ
Портер опустил руку мне на плечо и привлек к себе. Этот жест длился не дольше секунды, но мне прекрасно было известно его значение. Как и отец, брат не отличался нежностью. За исключением случаев, когда это было необходимо.
Очевидно, воровство у собственной жены располагало к объятиям.
— Ты спас Арабеллу, — сказал Портер.
— Хоть что-то, — пробормотал я.
Мой брат изогнул бровь. У него это всегда получалось лучше, чем у меня. Я выглядел нахальным, когда так делал, он — непроницаемым.
— Ты жалеешь, Уитфорд?
Внутри словно разорвало динамитную шашку и теперь я был опален и опустошен.
Я вперился в него взглядом. Он был выше и стройнее, но мне никогда не удавалось оказывать на него давления.
— Отец не может вернуться в игорный дом, Портер.
Отец и его одержимость картами. В течении многих лет он возвращался домой пьяным, от него разило сигаретами и дешевыми духами, шейный платок был развязан и отсутствовал головной убор. Он постоянно терял свою шляпу, и ему приходилось покупать новую. Когда я был маленьким, то размышлял, не собраны ли все его потерянные шляпы в одном месте и не ждут ли они спасения? Большинство моих воспоминаний об отце связаны со временем, которое я провел, затаившись на верхней ступеньке лестницы, устремив взгляд на входную дверь в ожидании света, который появлялся, когда дворецкий — во времена, когда мы еще могли позволить себе дворецкого, — открывал дверь, чтобы впустить моего отца. Мне было безразлично, во сколько он вернется домой; я переживал, что он вообще может больше не вернуться.
Но в конце концов все его пути вели домой, и на следующий день он становился истинным джентльменом, строгим и бесстрастным, его непреклонная верхняя губа никогда не дрожала. Он никогда не был доволен ни моими словами, ни моим поведением. И единственным известным мне способом вынести его упреки было отстраниться настолько, чтобы вообще перестать что-либо чувствовать. Но после удачных вечеров, когда он срывал куш, на утро он становился радостным, практически сияющим. Он брал своих сыновей покататься, дочь водил на прогулку в Гайд-парк, а нашу мать — в театр.
Но его удача была недолгой. Я научился прятать часть себя во время дождя, и себя всего во время солнца.
— Я позабочусь об этом, — сказал Портер. — Я не дам им денег, пока не получу письменного подтверждения, что он больше не будет играть в азартные игры. Я разорву брачный контракт и назначу Арабелле достойное приданное, к которому никто из них не сможет подобраться. Я займусь ремонтом дома, чтобы крыша не рухнула на голову нашей сестре.
Я вздрогнул. В моей семье брат с сестрой были единственными людьми, которым я мог доверять. Если Портер говорил, что позаботиться о чем-то, он так и сделает. Он должен быть наследником отца. Нелепо, что он им не стал, и все из-за брака, к которому его принудили.
— Я уезжаю сегодня, — сказал Портер. — Поедем со мной.
Выражение моего лица изменилось, отчего брат напрягся. Гнев покинул меня. Я взял на себя обязательства перед Инез; я дал слово. Я бы не бросил ее, не после того, как женился. Я был верен каждому слову произнесенной мною клятвы, пока она не потребовала обратного.
— Здесь для тебя ничего не осталось.
— А как же моя жена?
— Она у тебя еще есть?
Ее опустошенный вид отпечатался в моем сознании. Я безжалостно отбросил его в сторону и задумался над вопросом брата. На ее месте я бы бежал от меня как можно дальше. Но, к несчастью для Инез, я мог ей помочь как никто другой. Какими бы навыками я ни обладал, я бы использовал каждый из них для нее. В настоящее время наши интересы совпадали.
Мы оба искали одного человека.
Мое внимание вернулось к улице. В груди разрасталось чувство безотлагательности. Я пронзительно свистнул.
— Она отправится на поиски матери, и я буду там, когда она найдет ее.
И если я останусь подле Оливеры, мои шансы найти алхимический трактат значительно возрастут. Во мне укрепилась решимость. Я бы ни за что не покинул Египет, не найдя его.
Портер открыл было рот, но я отстранился от него, когда подъехал экипаж. Кучер щелкнул зубами, натягивая поводья. Лошадь раздраженно дернула ушами. Я молча забрался внутрь, в голове роились мысли.
Обернувшись, я встретил взгляд Портера, идентичный моему.
— Прощай, брат. Пусть все будет не напрасно.
ГЛАВА ДЕВЯТЬ
Меня раздражало, что единственное место, куда я могла вернуться, принадлежало Уиту. Номер в отеле был его, потому что у меня не было денег, чтобы снять другой. Не было денег стараниями моего негодяя мужа. Лицо моего дяди всплыло в сознании, и я отбросила этот образ. Он станет невыносим, как только узнает о случившемся. Не потому, что он будет жесток, а потому, что он