не будет таким. Он любил меня — я знала это в глубине души — и, видя, что у меня разбито сердце, он тоже будет страдать. И его доброта способна погубить меня, потому что мне некого было винить, кроме себя. Я не только ошиблась насчет Уита, но и была невероятно глупа.
Сколько раз он предупреждал меня, чтобы я не доверяла ему? Меня раздражало, что какая-то часть меня понимала его мотивы. Было бы легче ненавидеть его открыто, укради он деньги для себя, как настоящий злодей. Мое сердце захлопнуло бы дверь, полностью сдавшись. Вместо этого я чувствовала, что оно раскололось на две части.
Две части, которые воевали друг с другом.
Одна половина говорила, что он спас кого-то, кого сильно любит.
Другая напоминала, что этим человеком была не я.
— А что насчет аннулирования брака? — спросила Айседора, нарушив напряженную тишину.
Экипаж дернулся, и моя рука рефлекторно взметнулась вверх, чтобы сохранить равновесие от резкого движения.
— Слишком поздно.
Допусти я хотя бы мысль о той ночи, то разбилась бы в дребезги. Для меня все случившееся имело значение, но для него все было притворством. Очередным пунктом в его плане. Способ обеспечить себя моим состоянием.
— А, — произнесла Айседора, ничуть не покраснев. — Тогда развод?
Разочарование бурлило в моей крови.
— Мне будет только хуже. Без мужа, без денег, и у дяди появились бы основания снова взять меня под опеку. Особенно учитывая, что меня ограбили спустя несколько дней после бракосочетания.
— Технически говоря, твое состояние перешло к Уиту, как только был заключен брак. Он имел полное право распоряжаться своими деньгами, как посчитает нужным.
Я пристально посмотрела на нее.
— Я не говорю, что согласна с этим законом, — поспешно добавила Айседора.
— Я не хочу говорить о законе и о том, насколько он несправедлив в отношении женщин, — отрезала я.
Айседора кивнула.
— Ладно. У тебя нет других родственников, к которым ты могла бы обратиться за помощью?
Я сжала губы.
— У меня есть тетя, но она тоже не станет мне помогать. Она бы заставила меня сесть на корабль до Аргентины, — меня охватил ужас. — На самом деле, я не удивлюсь, если она прямо сейчас едет за мной.
Сестра вздохнула.
— Мистер Хейс может вернуться в Англию.
Если бы только так и было. Я больше не хочу видеть его лицо. Одна мысль об этом отдавалась болью, казалась жестокой. Он заставил меня почувствовать себя дурой. Юная девушка, играющая во взрослую жизнь.
— Теперь, когда у него есть деньги, он может это сделать.
— Значит, у тебя нет ни гроша, — размышляла Айседора.
— Похоже на то.
— И твой дядя не поможет?
Я покачала головой.
— Мой дядя хочет, чтобы я была в безопасности. А для него это значит, что я должна держаться подальше о той жизни, которую он ведет в Египте.
— А чего хочешь ты? — Айседора поерзала на сиденье, скромно поправив свою пышную юбку. Я была поражена ее способностью оставаться безупречной, в то время как мой внешний вид мог испортить малейший порыв ветра. Несмотря на мерное покачивание экипажа, когда он направлялся вдоль улицы, огибая многочисленных ослов, лошадей и повозки, заполонившие улицы, Айседора держалась достойно. Должно быть, здесь не обошлось без волшебства. Я восхищалась ею. Она была незаурядной восемнадцатилетней девушкой, а став молодой женщиной она превратится в настоящую угрозу. Если, кончено, у меня получится достаточно долго оберегать ее от ужасных родителей. Мысль о том, что я могу ее подвести, сразу же отрезвила меня.
— Эльвира умерла из-за мамы, — сказала я. — Я хочу отправить ее в тюрьму. Она знает, что случилось с моим отцом. Возможно, он все еще жив. Я хочу добиться от нее правды.
Айседора долго смотрела на меня.
— У меня есть другая идея. Что, если ты вернешься домой?
Я открыла рот, чтобы возразить, но она положила ладонь мне на плечо.
— Выслушай меня, прежде чем отвергать эту идею. Отстранение от ситуации может помочь. У твоего дяди будет время успокоиться, а разлука с Уитом позволит тебе взглянуть на произошедшее с другой стороны. Без средств к существованию, насколько твоя погоня за матерью будет эффективна?
Непроизвольно вспомнился разговор с Уитом. Мягко произнесенные им слова, когда я была уязвима. Я больше никогда не позволю себе быть такой рядом с ним. Но я держалась за его слова — мне не нужны деньги, чтобы пойти против матери. Чтобы выследить ее и заставить за все ответить.
Мне было достаточно завести нужные знакомства.
— У меня билеты первого класса, — медленно произнесла я.
Увидев растерянное выражение лица Айседоры, я поспешила уточнить.
— Один билет на поезд до Александрии, а другой на роскошный лайнер до Аргентины, — объяснила я.
— Я не понимаю, — сказала Айседора.
— Я могу вернуть оба билета, — продолжила я. — И тогда у меня будет немного денег. Хватит на еду и, возможно, снять номер на пару ночей. — Экипаж остановился у входа в Шепард. На террасе, заставленной плетеными столами и стульями, отдыхали постояльцы отеля, в окружении растений в горшках и карликовых деревьев. — Хотя, возможно, не здесь.
— Хорошо, — произнесла она ледяным тоном. — А что потом?
— Понятия не имею, — призналась я, перебирая идеи в голове. — Но она же должна была оставить какой-то след. Кто-то должен знать, где она жила, с кем общалась, куда ходила. Мама не призрак. У нее были знакомые, друзья. Она торговала артефактами. Должна быть… — меня осенила идея. — Айседора! Артефакты. Мы должны подумать о вещах, которые она украла.
Айседора уставилась на меня, приоткрыв рот от удивления.
— Прошу прощения?
— Мама не может хранить их долго — это небезопасно, и слухи о том, что гробница Клеопатры обнаружена с каждым днем распространяются все больше. Люди узнают. Это открытие века.
— Это полный идиотизм, — запротестовала Айседора. — Если мы не знаем, где мама, значит, мы и понятия не имеем, где находятся артефакты и как их искать.
В памяти всплыла квадратная карточка с изображением ворот. Это было приглашение на Врата Торговца.
— Она сбывала находки, — я кивнула, с волнением формируя в голове план. Наконец-то появился след. — Сделает это снова на новом аукционе.
— И ты знаешь, где он состоится?
— Нет, — призналась я с досадой. — Но кто-то должен. Может, нам удастся пробраться в один из Каирских клубов?
Айседора сузила глаза.
— Ты любительница бросаться с головой в ситуацию, прежде чем хорошенько все обдумать, не так ли?
— Мне говорили, что это одна из самых раздражающих моих черт, — призналась я.
— И у тебя есть привычка все делать в одиночку, — Айседора откровенно меня изучала, ее глаза, казалось, ничего не упускали. Они не соответствовали мягким чертам ее лица. Они были слишком взрослыми для столь юной девушки. — Я тоже ее ребенок.
Какая-то часть меня знала, что она предложит помощь, и я содрогнулась от этой мысли. Айседора выжидающе смотрела на меня, но все, что я видела — изуродованное лицо Эльвиры.
Там было столько крови.
— Мы должны работать вместе, — настаивала Айседора.
— Ты бы хотела увидеть своего отца в тюрьме?
Она прикусила губу, и на краткий миг ее глаза наполнились искренним сожалением.
— Я не могу поверить, что он так поступил, — она покачала головой, словно отгоняя все сомнения. — Он умрет, если продолжит в том же духе — я в этом уверена. Я бы предпочла навещать его в тюрьме, чем на кладбище.
Я открыла рот, чтобы заверить ее в том, что справлюсь со всем в одиночку. Это было слишком опасно, а я только обрела ее. У меня были все основания запретить ей связываться со мной, но слова застряли в горле. В памяти всплыли бесчисленные споры с дядей Рикардо. Он тоже имел привычку указывать мне, что делать; отсылать подальше, чтобы я ни в чем не участвовала. Меня поразило, насколько я буду похожа на своего дядю и Уита, и на всех остальных, кто хотел, чтобы я покинула Египет, если скажу Айседоре держаться подальше.
Я не могла так поступить с ней.
Одним действием отец перевернул ее жизнь и сделал соучастницей преступления. По крайней мере, так подумали бы все. Взять хотя бы Уита — он тоже пришел к такому выводу. Способна ли репутация Айседоры выдержать сплетни? Подразумеваемые обвинения?
Я сомневалась.
— О чем ты задумалась?
— Думаю, как мне поступить, — медленно произнесла я. — Быть такой нерешительной совсем на меня не похоже. Обычно я быстро принимаю решения, но здесь слишком много чужаков. Я не солдат; я едва держала оружие в руках. Да и пощечину я давала лишь однажды. Даже если мне станет известно место проведения следующего аукциона, как мне себя защитить?
— Я умею стрелять, — сказала Айседора.
В моей груди увеличивалось желание защищать. Эльвира была незаменимым человеком, которого я обожала всем сердцем. А теперь рядом со мной была Айседора, сестра, о которой я всегда мечтала. Семья, за которую я могла держаться всю оставшуюся жизнь.
Случись что-то с ней…
— Я уже долгое время сама о себе забочусь, — сказала она, проницательно глядя на меня, словно читая мысли. — Мне кажется, у тебя есть только два варианта: остаться в Египте, имея весьма ограниченные средства к существованию, и заниматься нелегкой задачей по поиску матери и совместно с властями предъявить ей обвинение с последующим заключением. Или ты можешь вернуться домой и дать себе пространство для подготовки. Возможно, появятся способы получить больше средств. Я предполагаю, у тебя есть недвижимость? В таком случае не все потеряно.
— Если я уеду, что будет с тобой?
— Ну, — медленно протянула она. — Я всегда хотела побывать в Южной Америке.
Я вскинула брови, пораженная этой идеей. Я так долго боролась за то, чтобы остаться в Египте — даже вышла замуж, — отчего мне было невыносимо рассматривать другой вариант. Но я не вернулась бы домой одна. Со мной была бы моя сестра, которая помогла бы мне все переосмыслить и разработать наилучший план.