Мы остались одни, и между нами нарастало напряжение.
— Айседора ждет, — сказала я и повернулась.
Уит потянулся ко мне, но потом, похоже, передумал. Его рука опустилась.
— Будь осторожна.
Я вздрогнула. После того, что он со мной сделал, мне с трудом верилось, что его заботит мое благополучие.
— Не притворяйся, что тебе не все равно.
— Но мне не все равно, — тихо произнес он. — Если тебя поймают, остальным будет сложнее выбраться из здания.
Это имело смысл: люди, организовавшие аукцион, обыскали бы все помещение сверху донизу в поисках тех, кто пришел со мной. Я проигнорировала внезапное чувство разочарования от того, что он, по сути, не беспокоился лично обо мне.
— Я буду осторожна, — пробормотала я. Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, я направилась к пустующему рядом с Айседорой месту.
Сестра пристально смотрела в дальнюю часть зала, где возвышалась деревянная сцена. Пожилой джентльмен с седеющей шевелюрой и широкой улыбкой стоял за скрипучей трибуной. Он небрежно облокотился на нее, согнув руку в локте, и обводил взглядом зал. Справа от него находилась стойка, освещенная десятками небольших свечей, которые парили в воздухе, словно на ниточках.
Сначала меня поразила эта магия. Затем мое внимание переключилось на предмет, лежащий на платформе. Я прищурилась, пытаясь определить, что это. На первый взгляд это был золотой амулет в форме скарабея на длинной цепочке, и когда аукционист осторожно взял его в руки, он показал собравшимся его с обратной стороны.
— Прежде, чем мы начнем, давайте посмотрим на этот предмет, — произнес он с ухмылкой. Его щеки сморщились, напоминая смятый лист бумаги. — Я в большом предвкушении от сегодняшнего вечера.
В одном только этом зале вероятно находилось по меньшей мере пятьдесят человек. Большинство присутствующих, как джентльмены, так и леди, были европейского происхождения, цвет их волос варьировался от платинового блонда до соболино-серого. Несколько человек были одеты в модную, качественно пошитую одежду, выделявшуюся на фоне унылой обстановки. Все гости были в черных атласных масках, простых и строгих, закрывавших большую часть их лиц. Все сидели на одинаковых деревянных стульях, и у большинства в одной руке было зажато по табличке.
— У нас этого нет, — сказала я, толкая Айседору локтем в бок.
Она встревоженно посмотрела на меня.
— Ты собираешься что-то купить?
— Конечно, нет, — сказала я. — Но мы бы больше слились с обстановкой, если у нас она тоже была.
— Никто на нас не смотрит, — произнесла Айседора, изящно пожав плечами.
— Леди и джентльмены, добро пожаловать в Врата Торговца, — внезапно провозгласил пожилой джентльмен. — Меня зовут Филлип Барнс, и я буду вашим хостом этим вечером. Я хотел бы поблагодарить нашего основателя, — сказал он, указывая на мужчину, сидящего в первом ряду. — Который, по понятным причинам, останется неназванным.
Основатель встал и повернулся, склонив голову. Итак, это был человек, ответственный за череду ограблений вдоль верхних и нижних берегов Нила. Его бессердечное отношение к Египту, его народу, его истории задело меня за живое.
Часть меня хотела вскочить на ноги и накричать на него, позволить моему гневу заполнить помещение, чтобы он почувствовал это всем своим существом. Но вместо этого я вцепилась в край стула, пытаясь держать себя в руках, и сосредоточилась на запоминании деталей его внешности. Описание его внешнего вида могло пригодиться месье Масперо и я постаралась запомнить как можно больше: у него был круглый живот, и хотя голову покрывала шляпа, а лицо скрывала маска, я рассмотрела темные волосы. Одежда на нем была неприметная: черные брюки, накрахмаленная светлая рубашка и обычная жилетка под темным пиджаком. Основатель поменял позу, собираясь снова занять свое место, но его лицо вдруг обратилось в нашу сторону, и он замер в полусогнутом состоянии. Он выпрямился, а затем подал знак кому-то, стоящему в тени.
Мужчина кивнул в нашу сторону.
Айседора резко втянула ртом воздух.
— Что нам делать?
Холодный пот проступил у меня на затылке. Я заставила себя сохранять спокойствие, а не броситься прочь из зала.
— Не паникуй и не шевелись, — прошептала я. — Возможно, ничего не произойдет.
— Я никогда не паникую, — нахмурилась Айседора. — Это пустая трата времени. Они могли заметить, что мы без масок, — сказала она. — Нам нужно уходить сейчас, пока…
Но было уже слишком поздно. Мужчина направлялся в нашу сторону, отчего у меня свело желудок. Я поджала ноги, готовясь к прыжку. При необходимости, я была готова позвать Уита. Он придет. Чувство вины хорошо мотивирует.
— Только не стреляй, — сказала я, едва шевеля губами.
— Мне это не нравится, — сказала Айседора, слегка наклоняясь вперед. Хотя ее жакет прикрывал пистолет, который она подобрала внизу, я замечала его каждый раз, когда она шевелилась.
Мне было не по себе от того, что несколько гостей повернулись на своих местах, чтобы понаблюдать за происходящим с откровенным любопытством.
Мужчина подошел к нам. Я едва могла дышать. Неужели он собирался вывести нас из зала? Застрелить нас? Разлучить для допроса?
— Наш основатель обратил внимание, что вы без табличек, — произнес он, потянувшись во внутренний карман своего пальто. Он протянул нам тонкие доски толщиной не больше крекера. Затем он поискал в карманах и протянул нам две черные маски. — Мы также требуем, чтобы все гости надевали это.
Айседора взяла у него предметы и молча протянула один комплект мне.
— Gracias, — сказала я. — В смысле, спасибо.
— Да, благодарю, — добавила моя сестра.
Он кивнул, переводя светлые глаза от меня к Айседоре.
— Мы, должно быть, не заметили вас, когда открылись врата.
— Наверное, так и есть, — сказала я.
— Все должны пройти регистрацию, прежде чем войти.
— Прошу прощения. Мы торопились занять места, — быстро ответила я.
Он опустил подбородок.
— Этого больше не повторится, дамы, если вы снова захотите посетить мероприятие.
Затем он тихо удалился. Я посмотрела на первый ряд, но основатель уже не смотрел на нас и снова сидел на своем месте, лицом к сцене.
Филлип прочистил горло.
— Теперь, когда все устроились поудобнее, пришло время обсудить детали. Как всегда, правила: во-первых, вы никогда не должны раскрывать местонахождение врат, через которые прошли. Во-вторых, оплата должна быть произведена в течение двадцати четырех часов. Исключений нет. Если вы этого не делаете, товар переходит к тому, кто предложил за него вторую по величине цену. Мы, конечно же, сообщим реквизиты, по которым вы сможете произвести оплату. В-третьих, любой, кто будет уличен в раскрытии личности любого участника аукциона, будет жестоко наказан. — Филлип растянул тонкие губы в улыбке. — Вас предупредили.
Я вздрогнула, надевая маску, а затем помогла надеть ее сестре.
— Давайте начнем аукцион, — продолжил Филлип. — Я представлю нашу постоянную коллекцию артефактов, найденных в Египте. Но сначала я хочу показать два уникальных предмета, которые были обнаружены совсем недавно. — Он положил амулет обратно на стойку. — Первый лот — необычный сердечный скарабей; его размер — чуть больше пяти сантиметров в длину, — сказал он. — Как я уже показывал, с обратной стороны есть ряд иероглифов, и наши эксперты считают, что это защитное заклинание для недавно усопших. Начальная цена — тысяча фунтов.
В эту же секунду в воздух взметнулось несколько табличек.
— Я не узнаю это, а ты? — прошептала Айседора.
Я покачала головой.
— Нет. Не думаю, что это принадлежало Клеопатре, — прошептала я в ответ, пока аукционист принимал ставки, и число их становилось все выше и выше. — Жаль, что я не догадалась попросить Фариду сфотографировать помещение и всех, кто в ней находится.
Она толкнула меня в бок, а затем кивнула подбородком нам за спины. Я вытянула шею и увидела, что Фарида тихонько фотографирует из коридора. Она встретилась со мной взглядом и мрачно улыбнулась, прежде чем снова исчезнуть.
— Продано! — провозгласил аукционист. — За шестнадцать тысяч фунтов даме под номером сорок три.
— Что, если мама решила не выставлять находки на аукционе? — спросила Айседора. — Что, если она решила, что это слишком рискованно?
Я задумалась над ее вопросом. Мама стала мошенницей, предав людей, на которых работала, но ей все равно нужно было изменить местонахождение артефактов. Я не знала, какие причины заставили ее поступить так, как она поступила, но будь я на ее месте, то посчитала бы более рискованным хранить разыскиваемые департаментом древностей артефакты при себе, чем пытаться продать их на знаменитом рынке.
— Она будет здесь.
Голубые глаза Айседоры изучали присутствующих.
— Ты видела кого-нибудь, кто мог бы оказаться ею?
Я тоже медленно осмотрела зал и с замиранием сердца обнаружила, что отличить одну даму от другой было крайне сложно. Были одна или две, у которых был такой же цвет волос, такая же стройная фигура, но я не могла утверждать с уверенностью. Ее могло и не быть здесь. Было бы глупо и безрассудно появляться в одном пространстве с человеком, которого ты предала.
Но если ее здесь нет, как она собиралась продать украденное?
Мне пришло в голову, что она могла прислать эмиссара26. Это звучало реалистично, и я наклонилась поближе, чтобы поделиться этой мыслью с Айседорой, но в этот момент на сцену вышел человек, держащий в руках что-то голубое. Форма показалась мне знакомой, отчего дыхание перехватило. Я лишь мельком взглянула на реликвию, но этого оказалось достаточно, чтобы кровь забурлила у меня в жилах. Я не обращала внимание на мужчину, который держал бесценный артефакт; меня волновал только сам предмет. Мужчина поставил его на подставку и покинул сцену, а я вздохнула с облегчением: наконец-то я смогу рассмотреть его получше.
Мгновение спустя я уже не могла дышать.
Это была статуэтка аспида, изготовленная из египетского фаянса. Мое сердце бешено застучало о ребра, и на меня нахлынуло острое, болезненное воспоминание. Забытая гробница под храмом. Остров Филе, со всех сторон окруженный скалистыми утесами; река Нил, несущаяся мимо размытым сине-зеленым п