ятном. Горячий песок, жар которого я ощущала даже сквозь ботинки, и мои пальцы, перепачканные углем. Уит находился неподалеку и составлял каталог артефактов, и было слышно, как Абдулла и Рикардо о чем-то спорят.
— Айседора, — прошептала я. — Это из гробницы Клеопатры.
Она нахмурилась.
— Ты уверена? Я не узнаю его.
— Уверена, — я сжала табличку в руке. — Потому что я его рисовала.
Она откинулась на спинку стула, в кои-то веки почти ссутулившись.
— Если мамы здесь нет, то какой от этого толк?
Я лихорадочно соображала, и ответ не заставил себя долго ждать. К тому времени, как аукционист дал комментарии, описав объект и назвав стартовую цену, я уже точно знала, что делать.
— Торги начинаются с двух тысяч фунтов, — сказал он.
Я подняла табличку.
— Пять тысяч фунтов.
Айседора громко закашлялась, ее нежное личико покраснело. Свободной рукой я хлопнула ее по спине.
— С ней все в порядке, хотя здесь ужасно пыльно.
Основатель повернулся на месте и посмотрел на меня. Я могла бы поклясться, что увидела улыбку на его лице, прежде чем он снова отвернулся и сел ровно. Через мгновение он встал и покинул зал.
Филлип изобразил на лице удивление, хотя и не смог скрыть волнения в голосе.
— Пять тысяч для веселой молодой леди в конце зала. Я слышал пять тысяч двести?
Кто-то в середине зала поднял табличку.
— Пять тысяч двести, — сказал Филипп. — Джентльмену в зеленом пиджаке. Я слышал…
— Десять тысяч фунтов, — сказала я.
Айседора подавила возглас.
— Стоит ли напомнить, что у тебя нет денег? Твой мерзавец-муж спустил все меньше, чем за день.
Я проигнорировала ее, ожидая, что предпримет аукционист. В ряду перед нами несколько гостей обернулись, чтобы поглазеть на меня. Некоторые перешептывались, без сомнения, задаваясь вопросом, что же такого особенного в статуэтке аспида.
— Дамы и господа, — произнес Филлип. — Полагаю, мне следует упомянуть, где была обнаружена эта небольшая статуэтка, таившаяся два тысячелетия в погребальной камере одного из самых известных правителей Древнего Египта.
Несколько участников аукциона поддались вперед, их любопытство было физически ощутимо.
— Поиск гробницы этого правителя будоражил воображение всего мира, сродни поискам Ноева ковчега и Святого Грааля. Готовы ли вы узнать ответ? — Филлип самодовольно улыбнулся, как человек знающий, что держит аудиторию в своих руках.
— Этот аспид был обнаружен рядом с египетским фараоном, легендарной и знаменитой женщиной, — кто-то громко ахнул, и по толпе, казалось, пробежала рябь, будто все спали, но теперь пробудились и насторожились. — Женщина, которую долгое время считали талантливой чародейкой, была потомки знаменитой алхимички, сделавшей удивительное открытие о том, как превратить свинец в золото. Ходят слухи, что она записала инструкции на одном из пергаментов. — Филлип повернулся, обращаясь к другому концу зала. — Никто не нашел его — пока. Но, возможно, место последнего пристанища этого аспида даст нам ключ к его местонахождению.
— Как? — выкрикнул кто-то.
Филлип повернулся обратно, отыскивая взглядом человека, который кричал.
— Из множества мест, где могла находиться Хризопея, почему не у потомка-алхимика? Скоро эта новость появится во всех газетах, но пока вы имеете удовольствие услышать ее в числе первых у врат: гробница Клеопатры и невероятное число сокровищ были найдены! — Филлип улыбнулся и сделал драматическую паузу, когда толпа наполнилась безудержным энтузиазмом. — Ну что, продолжим торги?
— Десять тысяч пятьсот фунтов, — произнес кто-то, размахивая дощечкой.
Я уставилась на него, подняв свою дощечку над головой:
— Пятьдесят тысяч фунтов.
В зале воцарилась тишина. Айседора еще глубже вжалась в кресло, тихо застонав.
— Пятьдесят тысяч фунтов, — еле слышно повторил аукционист.
Он прочистил горло и покачал головой, словно не веря собственным словам. Окрепшим голосом он спросил:
— Я слышал пятьдесят одна тысяча фунтов?
Никто не пошевелился.
— Нет? — спросил Филлип. — Справедливо. Продано! Молодой леди, очевидно, поклоннице Клеопатры.
Уже знакомый молодой человек снова поднялся на сцену, чтобы забрать статуэтку. Хотя на нем была маска, скрывающая лицо, его каштановые волосы блестели в свете свечей. На нем была другая рубашка, не та, в которой я видела его прежде, и, хотя он ни разу не взглянул в мою сторону, я чувствовала его гнев.
Мой несносный муж.
— Это Уит, — изумленно произнесла Айседора. — Не так ли? Разве раньше на нем была не голубая рубашка?
— Это Уит, — мрачно подтвердила я. — И рубашка была голубой. Должно быть, он ее испортил и нашел новую, чтобы замаскироваться.
— Что, чёрт возьми, он делает?
Я помассировала разболевшиеся виски и зияющую пустоту глубоко в животе. Когда же я научусь лучше относиться к своему мужу-грабителю? Этот аукцион представлял для него множество соблазнов, поскольку он стремился только к обогащению.
— Возможно, он крадет аспида.
— Что?
Уит исчез в соседнем помещении, пока люди разговаривали и некоторые из них продолжали в открытую смотреть на меня. Полагаю, я не могу их за это винить. Я вызвала немалый переполох. Я вскочила на ноги, намереваясь последовать за ним, но тут кто-то прочистил горло у меня за спиной.
Я удивленно обернулась. Это был тот же мужчина, что ранее дал нам маски и дощечки.
— Прошу прощения, — сказал он. — Но основатель хотел бы поговорить с вами, — его внимание переключилось на мою сестру, которая поднялась следом за мной, но мужчина покачал головой. — Нет, не с вами. Только с ней.
УИТ
Планы моей жены станут моей погибелью.
Я наблюдал, как она чинно сидит рядом с Айседорой, и в ее голове, вероятно, проносилась одна безрассудная идея за другой, способные привести к ее смерти. Я нахмурился, заставив себя отвернуться, и последовал за Фаридой, которая фотографировала закрытые двери и различные участки стены. Временами она специально стучала по поверхностям, и когда слышала какой-то особый звук, Фарида незаметно улыбалась, прежде чем нажать кнопку на боковой панели своей камеры.
— Я собираюсь осмотреть помещения наверху, — прошептал я, проходя мимо нее.
— Я скоро поднимусь, — ответила она. — Как только закончу здесь.
Я кивнул через плечо и поднялся на следующий этаж. Третий этаж почему-то оказался в еще более плачевном состоянии, чем два предыдущих. Слой пыли и грязи покрывал паркетные полы, ковры в какой-то момент были откинуты в сторону. Воздух пах сыростью, и я поморщился, когда в нос ударила сильная вонь. Я двигался бесшумно, мои ботинки почти не издавали звуков, пока я проверял открытые комнаты, которые находились в таком же полуразрушенном состоянии, как и весь дом. Одна комната оказалась заперта, и я занес ногу, собираясь вышибить дверь, но потом покачал головой.
Это создаст слишком много шума. Фарида и ее магическая камера могли бы решить эту задачу.
Тишину нарушили крики аукциониста, и я подкрался ближе к балкону, откуда открывался вид на все, что происходило этажом ниже. Я обошел прямоугольное пространство по периметру, стараясь оставаться в тени. Под определенным углом я мог видеть Инез. Ей никогда в жизни не следует играть в покер. У этой девушки все было написано на лице.
Я выбросил ее из головы и сосредоточился на поиске остальных реликвий. Я как раз собирался уйти с балкона, когда к Инез подошел мужчина. Она держалась уверенно, но даже со своего места, я мог видеть страх, отразившийся на ее хмуром лице. Нож, спрятанный в ботинке, в считанные секунды оказался у меня в руке, рукоятка впилась в ладонь. Я подошел к перилам, готовясь метнуть его в мужчину, если он хотя бы посмотрит на нее неправильно.
Подняв нож, я медленно выдохнул. Мои ноги уже приняли стойку, которая обеспечит достаточную силу для полета ножа до шеи мужчины. Секунды утекали.
Он даже представить не мог, насколько близок был к могиле в этот момент.
Но потом он протянул Инез таблички и маски, и я немного расслабился. Только когда он ушел, я спрятал оружие обратно в ботинок. Мое внимание переключилось на сцену, где на платформе лежал выставленный на продажу товар. Он выглядел как дорогое украшение, с длинной золотой цепочкой, драгоценные камни мерцали в мягком свете свечей.
Меня больше интересовал служащий, который принес этот предмет на сцену.
По мере моего отдаления от перил, в моей голове формировалась идея. Я нашел еще одну лестницу и быстро спустился вниз. В этом крыле дома было немного больше шума — звуки тихих разговоров и ходьбы доносились до меня, пока я пробирался по длинному коридору. Как и в соседнем крыле, из коридора можно было попасть во множество других комнат, некоторые двери которых были открыты, а другие заперты. Дойдя до конца, я заглянул за угол. Двое мужчин стояли лицом в противоположную от меня сторону и тихо разговаривали. Я подкрался ближе.
Сюда доносились звуки торгов. На особенно громком моменте я поднял руки и столкнул их лбами. Сильно. Они повалились на пол, и я перетащил их бессознательные тела в одну из пустующих комнат.
— Что ты делаешь? — послышался чей-то голос за спиной.
Я напрягся, но вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. В одном из открытых дверных проемов неподалеку стоял невысокий мужчина и с любопытством смотрел на меня.
— Разве ты не должен охранять эту комнату? — спросил он с английским акцентом, дернув подбородком за спину.
Было трудно сдержать смех, но я справился.
— Мне показалось, что я что-то услышал, — коротышка сделал шаг в мою сторону, но я поднял руку. — Это были крысы. Я о них позаботился.
Он настороженно посмотрел на меня, прежде чем пожать плечами, а затем вернулся в комнату, очевидно, отпуская меня. Я последовал за ним и тут же остановился как вкопанный. Деревянные ящики, большинство из которых были заколочены гвоздями, занимали почти каждый сантиметр пола. Повсюду валялись пустые винные бутылки и стопки старых газет. Предположительно, они использовались для дополнительной защиты ценных вещей.