да она прижалась к его плечу. Они тихо разговаривали друг с другом на арабском, в то время как Амаранта стояла в стороне, ее внимание перемещалось от одного предмета к другому: серые стены, скрипучие матрасы, голые полы. На этот раз выражение ее лица смягчилось, сменившись сочувствием, она пересекла комнату, чтобы сесть по другую сторону от Рикардо. Он, казалось, был удивлен этим.
— Я полагаю, нам следует лучше узнать друг друга, — холодно сказала она. — Мы с мамой будем у вас частыми гостями. Скажите, у вас есть мыло?
Рикардо уставился на нее, разинув рот.
— Мыло?
Амаранта снова осмотрелась.
— У вас нет умывальника? Полагаю, это был глупый вопрос.
Инез бросила на охранника сердитый взгляд.
— Возможно, мы могли бы попросить об этом.
— Это действительно ужасное помещение, — воскликнула Лорена, шлейф ее пышной юбки окутывал ее, как прутья рукоять метлы. — Окно такое маленькое, а кровати такие узкие! — она резко обернулась и громко ахнула. — Ты пьешь воду из канистр для бензина?
Рикардо бросил на меня многострадальный взгляд, и мне пришлось подавить улыбку.
Она все продолжала и продолжала, находя повод для разочарования, а Фарида передала Абдулле несколько писем, которые написала ему заранее. Она также принесла немного угощений, которые достала из своей сумочки.
— Чем ты занималась? — спросил Рикардо у Инез, проницательно глядя на нее. — Ты выглядишь уставшей. Ты заболела?
Я не мог не восхититься тем, как Инез умела лгать с абсолютно невозмутимым лицом. Все напряжение, которое она хранила в себе после нашего неудачного брака, рассеялось, и если бы я не знал ее достаточно хорошо, то поверил бы ее полному обожанию взгляду, который она мне послала.
— Напротив, дядя. Я никогда не была так счастлива.
Я знал, что у Инез были непростые отношения с дядей, но, глядя на него сейчас, когда он пристально смотрел на племянницу, его любовь к ней была более, чем очевидна. Но когда он перевел взгляд на меня, я не получил даже крохи этой любви.
Это все еще задевало меня. Но моя жена была не единственной, кто был способен играть эту роль.
— Рад это слышать, любимая.
Веко Инез дернулось, но улыбка не покинула лица. Лорена с комичной тревогой посмотрела на нас. Затем она громко вскликнула:
— Я принесла тебе подарок, Рикардо.
Я прислонился к стене и скрестил лодыжки, борясь с весельем. Похоже, моя жена не сообщила своей тете о нашем семейном положении. Что ж, я бы тоже этого не сделал. Я не хотел, чтобы у меня всю дорогу домой звенело в ушах от визга Лорены. Было ясно, что она меня не одобряет. Наверное, она хотела, чтобы Инез вышла за этого Эрнесто, сына консула или кого-то в этом роде.
Наверное, было бы лучше, если бы она вышла замуж за него.
— Вот, взгляни, — сказала Лорена, открывая свою шелковую сумочку. Она вытащила небольшой сверток из тонкой бумаги с ярким рисунком.
С лица Рикардо не сходило страдальческое выражение. Если уж на то пошло, ему стало намного хуже.
— Нет, правда, все в порядке. Мне ничего не нужно.
Лорена отмахнулась от его слов.
— Тебе это понадобится, Рикардо. А теперь не упрямься, будь так добр, посмотри.
Абдулла с Фаридой остановили свою тихую беседу и с интересом наблюдали, как Рикардо осторожно разворачивает подарок. Когда вся бумага была развернута, мы все уставились на предмет. Рикардо, казалось, пришел в ужас.
— Это чайная пара?
— Верно, — подтвердила тетя Лорена. — Разве это не прекрасно? По-моему, голубой узор просто божественен. Ты не согласен?
— Эм, — сказал Рикрадо, разглядывая фарфоровую чашку, словно ядовитого паука. — Меня пригласили сюда не на чай, Лорена. Что я, по-твоему, должен с этим делать, черт возьми?
— Ну, она не предназначена для питья, — ответила Лорена.
Рикардо посмотрел на предмет, который явно для этого и предназначался.
— Нет?
— Это магическая чашка, тетя? — спросила Инез.
Лорена кивнула.
— Да! У меня есть точно такая же в отеле. Когда вы наполняете одну из них водой, другая тоже наполняется, но также начинает светиться серебристым светом. В это время получатель понимает, что нужно заглянуть внутрь. Вы найдете отправителя на другом конце и сможете поговорить, как обычно.
— Гениально, — произнес я. — Как телефон Александра Грейама Белла.
— Вот именно, — воскликнула Лорена. — Но с лицами! Представляете? Какая технология может превзойти подобный способ общения? Ни письмо, ни телеграмма.
— А что будет, если на другом конце никто не ответит? — спросила Фарида.
Возбуждение Лорены поутихло.
— Ну, это не совершенная магия. Вода будет светиться несколько минут, но, если никто не ответит, прервется и получателю останется обычная вода. К сожалению, если отправитель попробует снова, прежде чем получатель опустошит чашку, вода перельется через край.
— Значит, если я не отвечу на твой звонок, ты сможешь звонить снова и снова, заполняя нашу камеру водой? — возмущенно спросил Рикардо.
— Не за что, — усмехнулась Лорена.
Информация
Переведено командой любительского перевода lamslate.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НЕВЕСТА СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Я спала, а золотое кольцо сдавливало мне палец. Я не совсем понимала, откуда я это знаю, но каким-то образом интуиция сработала даже в моем подсознании. Мои руки и ноги стали тяжелыми, словно были чем-то накрыты, и я смутно осознала, что завернута в газовую ткань. Москитную сетку. Прохладный воздух перебирал мои волосы, и я еще глубже зарылась в мягкие подушки, зажмурившись, отчаянно желая остаться во сне.
Клеопатра стояла в слабоосвещённой комнате, перед ней были разложены стеллажи свитков. Ее легкая туника доходила ей до пят и ткань касалась каменного пола теплого оттенка, когда она бродила по комнате в поисках чего-то конкретного. Она брала пергаменты, быстро изучала их и, шипя от нетерпения, один за другим швыряла их в сторону. Она подошла к соседней полке, достала новый свиток, развернула его, и мгновение спустя издала торжествующий возглас. Она находилась ко мне спиной, так что я не могла видеть, что она читает; я попыталась обойти ее, но воспоминание не позволило мне этого сделать. Я была ограничена углом комнаты, как будто целью было показать мне местонахождение документа. Запах пепла и дыма наполнил мои пазухи.
Что-то горело.
Она обернулась ко входу в помещение и к кому-то обратилась, протягивая пергамент. На ее лице не было ни единой морщинки, а волосы были блестящими и темными. Здесь Клеопатра была моложе, чем когда я встречала ее прежде. На ее лице не было и тени усталости от жизни, она не казалась страдающей.
Эта Клеопатра еще не знает, какая судьба ее ждет.
Видение заволокло дымкой. Мои пальцы вцепились в край подушки, и я затаила дыхание, пытаясь удержаться в воспоминаниях. Я что-то разобрала на пергаменте.
Изображение напоминало змею, поедающую саму себя.
Затем Клеопатра словно наугад вытащила еще один свиток, вложила внутрь него второй пергамент и свернула документы, тщательно скрыв найденное. Она забрала оба свитка с собой, и когда она вышла, видение полностью рассеялось.
Я открыла глаза, растерянная и полностью дезориентированная. Рядом со мной зашевелилась спящая Айседора, сонно что-то бормоча и крепче прижимаясь ко мне. Я отогнала сонливость, осторожно приподнялась и откинула сетку. Ковер под моими босыми ногами был прохладным, когда я обогнула ряды ящиков и направилась прямо к узкой раскладушке Уита. Он спал на спине, вытянув длинные ноги, которые свисали вниз. Волосы падали ему на лоб, а челюсть была абсолютно расслабленной.
Во сне он выглядел невинным. Молодой и беззаботный, тот самый Уит, который когда-то смотрел на меня с надеждой и обещанием, которому я могла доверять.
Я опустилась на колени и коснулась его плеча.
Уит дернулся, залез рукой под подушку и извлек что-то блестящее. Холодный, острый край уперся мне в шею, прямо под подбородком. Сонные голубые глаза с намеком на настороженность задумчиво смотрели на меня.
— Это я, — задохнулась я. — Просто я.
Он повернулся на бок и спрятал нож обратно под подушку.
— Я мог перерезать тебе горло.
Я потерла шею.
— Вы — ходячая угроза, мистер Хейс.
Он потер глаза и устало произнес:
— Пожалуйста, не обращайся ко меня так. Мы не незнакомцы. Мы даже не простые знакомые.
— Я должна, — прошептала я.
Уит опустил руки и посмотрел на меня. Даже при плохом освещении я могла разобрать, как он поджал губы и сузил глаза.
— Почему?
— Потому что однажды это все, кем ты будешь для меня, — прошептала я, бросив быстрый взгляд на Айседору. Я не хотела ее разбудить.
Последовало долгое молчание, а затем он откинулся на спину.
— Тебе что-то нужно?
— Меня снова посетило воспоминание Клеопатры, — сказала я, подняв безыменный палец. — Она была занята.
Уит повернул лицо ко мне.
— И?
— Она была в помещении, где отчаянно что-то искала, — сказала я. — Сначала я подумала, что это обычный свиток, но потом она его развернула. На пергаменте была изображена змея, поедающая саму себя.
— Хризопея Клеопатры, — воскликнул он.
— Шшш, — зашипела я. — Не разбуди мою сестру.
Уит закатил глаза.
— Мне наплевать на твою сестру.
Внутри возникло чувство разочарования. Нам необходимо было поговорить об его отношении к Айседоре. Отсутствие доверия и вежливости с его стороны начинало меня раздражать. Именно Уит предал меня, именно он солгал мне. Я почти поднялась на ноги, но видение не отпускало меня, и я знала, что это важно и имеет какое-то отношение к моей матери.
— Выслушай, пожалуйста.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я подняла руку.
— В какой-то момент внутри воспоминания я почувствовала запах чего-то горящего. Прямо перед тем, как она исчезла, я выглянула наружу и увидела море и часть города. — Я вздохнула, воспоминание было острым и горьким на вкус. — Он был в осаде.