— Каждая комната обозначена по темам, — тихо произнёс папа. — Мы прошли поэзию, право, историю, трагедию, медицину. Это поразительно.
— Не для меня, — прошипела я.
— Тихо, — скомандовал папа. — Кажется, я слышу… Да, это мистер Грейвс.
— Сверните налево, и уткнетесь в нас, — послышался голос мистера Грейвса.
Папа втащил меня в помещение, холодное дуло пистолета впивалось в кожу. Завтра на моём теле непременно распустится новый синяк благодаря стараниям отца.
Если, конечно, я доживу до завтра.
Передо мной развернулась ужасающая картина. Комната значительно расширилась, и вдалеке открылся вид на канал. Из трех отсеков извергалась вода с оглушительным шумом. Мне показалось, что мы находимся на окраине библиотеки. Свет десятков факелов освещал всё вокруг.
Трое рабочих египетского происхождения сидели на полу, а один из людей моего отца стоял над ними с винтовкой. На полу лежал мужчина с простреленной головой, кровь бежала по деревянным доскам.
Должно быть, это был тот самый охранник, о котором говорил мистер Грейвс.
Остальные люди моего отца направили оружие на двоих человек. Мама и мистер Финкасл. У ног Финкасла валялась груда ножей, два пистолета, гранаты, динамитные шашки и винтовка с кожаным ремешком. Я заметила Уита — будучи всё ещё в маскировке, он бросил на папу испепеляющий взгляд. Меня обдало льдом от мысли, что он готов рискнуть жизнью ради меня. Сражаться до последнего, несмотря на недавнюю угрозу смерти.
Медленно, я опустила взгляд на ту, которую искала с тех самых пор, как она оставила меня на берегу Филе.
Мама.
УИТ
Этот чертов кретин додумался притащить сюда динамит. Нет, не только динамит, но и гранаты до кучи. Мне хотелось кинуться к Инез, но я заставил себя не шевелиться и держать в руках пистолет. Мужчины по обе стороны от меня не находили себе места, их лбы блестели от пота.
Нервничают.
Болезненные воспоминания накрыли меня волной. Я вспомнил товарищей, которые в такой же нерешительности переминались с ноги на ногу за секунду до первого выстрела.
Как, черт возьми, мы собирались выбраться из этого живыми?
Я собирался прикончить свою жену, когда все это закончится. Сразу после того, как зацелую ее до смерти. Если мы выберемся живыми, я больше никогда не спущу с нее глаз.
Краем глаза я заметил, как Лурдес переступила с ноги на ногу, и сразу же перевел на нее взгляд. Она холодно посмотрела мне в глаза. Сжатые челюсти указывали на то, что она меня узнала. Она перевела взгляд на гранаты, а затем снова посмотрела на меня.
Я едва заметно покачал головой — мы окружены водой, пол под моими ногами проваливается, и любой незначительный взрыв сровняет это место с землей.
Только думать в этом направлении было безумием.
В тот миг заговорил мистер Стерлинг, резко дернув Инез вперёд и прижав дуло пистолета к её тонкой, хрупкой челюсти. Вдруг внутри меня вспыхнул пожар — ярость пылала так ярко, словно я был на грани взрыва. Руки непроизвольно задрожали от натиска эмоций
Инез переводила взгляд с меня на Лурдес, безошибочно вычислив меня сквозь маскировку — кепка, надвинутая на лоб, и пиджак, на несколько размеров больше. Моя жена узнала бы меня где угодно.
И в тот самый миг, когда наши глаза встретились, я увидел всё, что она не могла сказать вслух.
Страх за мою жизнь.
Надежда, что мы переживём эту ночь.
Вера, что я останусь рядом, несмотря ни на что.
Любовь ко мне.
Руки перестали дрожать, и всё моё существо сосредоточилось на одном: я не позволю ей погибнуть. Я сожгу этот мир дотла — дважды, если понадобится — чтобы спасти её.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
Ореховые глаза мамы не отрывались от моих. Она сохраняла невозмутимое выражение лица, но я чувствовала ее разочарование и гнев. Отчасти это была моя заслуга. Она раз за разом пыталась меня спасти, пусть и по-своему. Но я всякий раз отвергала ее помощь.
— Hola, Лурдес, — сказал папа, потянув меня вперед. Его голос звучал почти непринуждённо, как в обычном разговоре. Только потому, что я знала его достаточно хорошо, я могла разобрать скрытые нотки гнева. — ¿Espero que estés bien?32
Затем он издал странный тихий смешок. Его дыхание коснулось моей щеки.
— Но как невежливо с моей стороны говорить на испанском. Надеюсь, у тебя всё хорошо?
— Почему бы тебе просто не сказать, зачем ты пришёл, Кайо? — спросила мама. — Можно обойтись без любезностей, я знаю, что они неискренни.
— Где ты спрятала её? — тихо спросил он. — Скажешь, и мы избежим лишних неприятностей.
Он указал на мёртвого охранника.
— Инез, конечно, останется со мной, чтобы убедиться, что ты скажешь правду.
Взгляд мамы вновь упал на меня.
— Я знаю, что ты получила билеты, которые я тебе отправляла.
— Не отвечай ей, — сказал папа. — Лурдес, помни, что я не отличаюсь терпением.
Глаза мамы вспыхнули.
— О, я помню.
— Где Клеопатра?
— Она тебе не скажет, — резко сказал мистер Финкасл. Затем он взглянул на меня, слегка нахмурившись. Его глаза скользнули поверх моего плеча, словно он ожидал увидеть кого-то еще.
Вдруг я сжалась от осознания, кого именно.
— Ты ищешь свою дочь? — спросил папа. — Так уж вышло, что мне известно ее местонахождение.
О, нет. Я заерзала, но отец сжал меня крепче.
У мистера Финкасла дернулась мышца на щеке. Его лицо побелело, и он словно приготовился к удару.
— Её тело лежит на острове Фарос. Моя дочь — ну, предположительно моя дочь — убила её.
Казалось, мистер Финкасл получил смертельный удар. Он покачнулся и хрипло прошептал:
— Ты лжёшь.
Мама посмотрела на меня в поисках подтверждения, ее лицо утратило все краски. Когда я кивнула, она будто рассыпалась: колени задрожали, плечи опустились. Я думала, она рухнет на пол, но какие-то силы помогли ей устоять на ногах.
— Спроси у Инез, — сказал папа. — Расскажи ему, что произошло, hijita.
— Она разбилась, — прошептала я. — Айседора первая начала стрелять.
Из мистера Финкасла вырвался сокрушённый рев. Он рухнул на колени, рычал и вопил, как загнанное животное.
— На ноги! — закричал мистер Грейвс.
— Мне не следовало посылать Айседору к тебе, — закричал мистер Финкасл. В порыве безумия он ринулся к груде оружия. Движение его рук было стремительным и едва различимым, быстро схватив один из пистолетов, он выстрелил.
Мистер Грейвс пошатнулся, а затем рухнул на пол. Деревянное покрытие затрещало под его весом. Папа потащил меня назад, громко ругаясь в ухо. Я ударила локтем его в бок, и он застонал, выпуская меня. Я тяжело упала на четвереньки, глаза наполнились слезами от удара. Перекатившись на спину, я начала пинаться, когда он попытался схватить меня снова. Мистер Финкасл выстрелил ещё раз, и папа снова выругался, а затем, укрывшись за одной из колонн, тоже открыл огонь.
Одна из пуль пролетела мимо моего плеча, ударившись в стену рядом с рукой. Раздалось ещё несколько выстрелов — к бою присоединились люди мистера Стерлинга. Пули свистели над моей головой, и я свернулась клубком, страх сжимал горло, мешая дышать.
— Инез, беги! — закричала мама.
Я подняла глаза, удивлённая её предупреждением. Мистер Финкасл мчался ко мне во весь опор, в одной руке сжимая нож, в другой — пистолет.
— Чарльз, не надо! — взмолилась мама, ее голос сквозил ужасом и отчаянием.
Но мистер Финкасл не слышал ее, все его внимание было сосредоточено на мне. Он прицелился…
Его тело резко дернулось и остановилось. Глаза расширились, он посмотрел вниз на кровь, проступившую на рубашке. Он успел оглянуться через плечо, с губ сорвался звериный вой, и он рухнул на пол, распахнув рот.
Позади него стояла мама, пистолет в ее руках еще дымился после выстрела. Слёзы текли по её щекам, громко всхлипывая, она бросилась к нему. Я застыла на месте, колени дрожали, я была в шоке от того, что она меня спасла.
— Мама, — прошептала я, в тот самый момент, когда она произнесла:
— О, Чарли…
Она опустилась на пол, глаза были красными от слёз, по перепачканному пылью лицу текли слёзы. Рука дрожала, когда она потянулась к своему погибшему возлюбленному.
— Мама?
— Не надо, — сказала она, зажмурившись и отказываясь смотреть на меня. — Уходи! ¡Sal de aquí!33
Папа вышел из-за колонны с пистолетом в руке. Он встал перед нами, торжествующий — человек в шаге от победы. Холодный изгиб его рта был способен пронзить меня насквозь.
— Значит, ты встала на сторону своей матери? — спросил папа.
Я оторвала взгляд от пистолета и посмотрела на маму, которая по-прежнему не поворачивалась ко мне. Она положила голову мистера Финкасла себе на колени.
— Если бы ты уехала из Египта, он был бы сейчас жив, — прошептала она. — Ничего бы этого не случилось.
— Все изначально к этому шло, — сказала я. — Когда вы объявили друг другу войну, неужели ты думала, что за это не придется платить? Неужели ты думала, что избежишь последствий?
— Хватит, Инез, — папа расправил плечи, собираясь с духом. — Выбирай.
Я покачала головой. Я уже достаточно долго была частью их кровавой бойни, и, если у меня осталась всего одна минута на этом свете, я хочу прожить ее для себя.
— Я выбираю себя.
— Вся в свою мать, — прошипел он, а затем кинулся к маме. — Ты и твоя дочь — для меня никто, — тихо сказал папа, утратив даже намек на британский акцент мистера Стерлинга. — Я убью ее первой, Лурдес, и, пусть я нажму на курок, ее кровь будет на твоих руках, и ни на чьих больше. Надеюсь, твоя двойная жизнь того стоила.
Папа повернулся и прицелился. Он стоял всего в метре от меня. Его пуля могла разорвать мое сердце пополам. За его спиной, на достаточно расстоянии, Уит вел перекрестный огонь с папиными людьми. Они прятались за колоннами и громко ругались. Жаль, что я не успею сказать, как сильно его любила. Что я прощаю его за все. Уит снова выстрелил из винтовки и один из мужчин отлетел назад, что-то крошечное выпало из его руки.