девочку, что хоть
стой, хоть падай. А ночевал он тогда в гостях у друзей. После таких новостей меня начинало трясти даже от одного упоминания его имени.
Три дня назад приезжал из Милана троюродный брат Марка,
Никколо. По такому случаю мной были наняты музыканты, которые играли живую музыку на мандолинах. Марк был просто в восторге от такого нововведения, расцеловал меня и пообещал выдать премию. Вместе с ним мы утвердили меню торжественного обеда в честь родственника, и мне предстояло составить им за столом компанию.
Три дня я тренировалась в изучении итальянских слов, благодаря
которым планировала не упасть в грязь лицом. Митя учил меня правильно
произносить названия блюд, прямо на кухне показывал пальцем на разные
тарелки, миски, бокалы и говорил названия, делая акцент на ударениях в
словах. Например: фЕгато алла венециАна (печень по-венециански), скалопИно ди майЯле (свиная отбивная), ризОтто аи порчИни (рис с грибами), джелАто Алла фрАгола (клубничное мороженое), вИно бьЯнко (белое вино), бИрра (пиво), Аква фридзАнте (газированная вода), каффЭ (кофе). И так далее и далее, еще около пятидесяти наименований.
Мне как управляющему было стыдно знать лишь обрусевшие названия, но вся команда поваров отнеслась к этому довольно спокойно и с долей юмора. Каждый из них пытался помочь, подсказывал мне нужные слова, а потом за чашечкой каффэ все по очереди рассказывали истории о культуре Италии, традициях и достопримечательностях. Кто что знал. При этом они оживленно спорили, всякий раз расходясь во мнениях.
В день встречи с родственником Марка старалась держаться уверенно, ведь получи моя работа нарекания с его стороны, могла бы легко
распрощаться с креслом управляющего. Никколо оказался милым холостяком тридцати пяти лет, владельцем двух ресторанов в Милане и собственной винодельни в его окрестностях. Он неплохо владел русским языком и имел хорошие манеры. Мы чудесно провели время, слушая его рассказы про «Ла Скала», итальянские горы, творчество Рафаэля и изготовление домашних вин, которые регулярно поступали к нам из его виноделен.
Я получила массу комплиментов, а Митя – приглашение пройти стажировку в Милане. Марк договорился о том, что осенью к нам на пару месяцев приедет по обмену повар из ресторана Никколо, а Митя отправится в Италию замещать его. Когда обед был завершен, итальянец поблагодарил за гостеприимство, похвалил интерьер помещения и, пожав мне руку, проследовал за братом, который намеревался похвастать другими своими детищами, а также прокатить его по городу.
Выдохнув, побежала на кухню и поздравила Митю с тем, что его
мастерство было так высоко оценено, но заметила, что он достаточно легко и
спокойно воспринял новость о предстоящей поездке. Молодому и свободному человеку всегда проще даются такие решения, ведь его ничто не держит. А такие предложения и подарки судьбы в последнее время сыпались на Митьку как из рога изобилия.
– Не в любви, так на службе, – с горькой улыбкой говорил он.
А два дня назад меня приглашал в театр Антон. Раздумывала я недолго. Все-таки так хотелось почувствовать себя желанной, хоть кому-то нужной. Доказать Саше, что имеются и другие мужчины, которые желают видеть меня рядом (да и просто желают). Которые готовы окружить девушку вниманием и дорожить отношениями. Ответственные, надежные, сильные.
Антон заехал за мной вечером и подарил роскошный букет из белых
тюльпанов. Меня с головой захлестнули чувства. Так приятно было просто почувствовать себя женщиной! Тюльпаны, а не банальные розы, – вот самые красивые цветы на свете! Настоящие символы любви. Чистые, нежные, хрупкие. Так уютно было держать его за руку, направляясь к машине. На этот раз он был за рулем черного «Мерседеса». И я даже присвистнула.
После театра парень признался, что никогда еще так не смеялся. Во всем были виноваты мои комментарии к действиям на сцене. Несмотря на этикет, не могла удержаться. Было действительно весело: и смотреть, и обсуждать происходящее. А еще меня пьянил запах его духов – свежий, древесный. С нотками сосны и кипариса.
А его взгляд… Сияющие всеми оттенками зеленого глаза были бесподобны. От их света внутри все теплело, коленки переставали дрожать от нервного напряжения, мышцы расслаблялись. Он смотрел пристально. Смотрел так нежно, что пробирало до самых косточек. Вот почему мне было уютно, и почему так хотелось флиртовать и смеяться.
Этот парень казался золотом. Был обходителен, заботлив, очень внимателен к мелочам, но при этом не сыпал красивыми словами, чтобы пытаться очаровать меня. Я была бы законченной лгуньей, если бы не сказала самой себе, что Антон мне нравится, но когда он, как бы невзначай, положил на край кресла руку ладонью вверх, вдруг поняла, что не смогу положить на нее свою.
Там, в темноте зала, украдкой смотрела на него и пыталась представить себе, как это – лечь с ним в постель. Он был бы очень
нежным и приятным. У него терпкие горячие губы и сильные руки. Он бы
взял меня на руки, отнес в постель, и все бы кончилось хорошо. Очень хорошо… Представила себе его голое тело. Темные волосы на груди, широкие плечи, крепкие ягодицы. Он погладил бы меня по щеке, прикоснулся губами к моим векам, прошептал бы, что любит…
Неужели, так бывает?
Наверное, да. У нормальных людей.
По пути домой Антон рассказывал мне про свою жизнь, семью, работу. А мне нравилось наблюдать, как он уверенно ведет машину. Так же и я могла бы быть за ним, как за каменной стеной. Нужно было лишь привыкнуть к нему, постараться полюбить. Мой спутник говорил со мной так, словно до меня у него никого и не было: никаких рассказов про бывших девушек, никакого темного прошлого. Все прозрачно и понятно. Чем-то он даже напоминал мне моего отца.
– А знаешь, что сказал папа, когда вернулся из твоего ресторана тогда, в апреле? – Спросил он, подъезжая к моему подъезду.
– Ой, – моментально покраснела, – не напоминай. Мне до сих пор
стыдно. Так неловко все вышло.
– Он сказал, чтобы я обязательно пришел и увидел тебя своими
глазами.
– Зачем?
– Ты ему очень понравилась, – улыбнулся Антон, заглушив мотор автомобиля, – папа назвал тебя мечтой любого мужчины.
Вот это да. Ух…
– Ну… спасибо, – смутилась я, – а про мою шутку он ничего не говорил?
– А! Мы, конечно же, посмеялись над твоей шуткой. Я уже понял, что
у тебя все хорошо с чувством юмора.
– Спасибо.
– Когда увидел тебя впервые, то сразу понял, что отец был прав. – Антон положил руки на руль и, словно стесняясь, уставился в лобовое стекло. – Думал, что пропал, когда увидел твои глаза – большие, светлые, яркие.
Прочистила горло. Дышать становилось все тяжелее. Неловко сцепила пальцы в замок.
– Мне давно никто такого не говорил… Спасибо.
– Ева, – он повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза, – можно тебя
поцеловать?
Чертовски красивый мужчина хочет меня поцеловать. Такой сильный, надежный. Никаких препятствий, никакой двусмысленности. Все предельно понятно. Его взгляд открыт, он смотрит прямо, буквально внутрь тебя. Потому что видит тебя саму. Вот, кому можно довериться, не задумываясь.
– О таких вещах не спрашивают, – прошептала тихо, – чтобы не испортить подходящий момент.
Тогда Антон придвинулся ближе, нежно взял руками мое лицо и поцеловал. Сказать, что мое сердце остановилось, – ничего не сказать. Оно
сжалось изо всех сил. Я ответила ему взаимностью и, тяжело дыша, провела рукой по щеке с едва ощутимой, только проступившей щетиной. Целовался он великолепно. Потрясающе. Просто до безумия чувственно.
Но его прикосновения ласкали меня – не обжигали. Они были искренними, но не заставляли все внутри пылать. Приятные, сладкие, плавные, эти поцелуи доставляли наслаждение, но не плавили меня, оставляя следы от ожогов, как это было с Сашей.
И как бы мне ни хотелось упасть в этот омут, погрузиться в него с головой, перед глазами вставал образ того, к кому тянулось сердце, кому оно принадлежало. Черт. Разве так бывает? Разве так должно быть?
Я вдруг отпрянула от Антона и прижала пальцы к своим разгоряченным губам.
– Прости. Прости, – пролепетала, закрыв глаза, и откинулась на
спинку сидения, пытаясь отдышаться – я не могу…
– У тебя кто-то есть? – Огорченно спросил он и нервно провел
рукой по своим волосам.
– Я… Я не знаю… Все очень сложно.
Мне хотелось свернуться в комок, спрятаться.
– Ты мне очень нравишься, Ева, очень сильно. – Антон сверлил глазами руль. - Я много думаю о тебе и готов подождать, пока ты не разберешься со своими проблемами. Мне хочется, чтобы ты стала моей девушкой.
Господи. Почему такие простые слова могут вызывать такие эмоции? Вот же какие они простые. И так легко срываются с языка у человека, который говорит их искренне. Который просто говорит тебе, о чем желает. Именно так, наверное, это и должно происходить. Может, стоило бы ответить ему взаимностью? Довериться?
– Антон, – прикусила губу, – ты извини меня, но я, пожалуй, пойду. Мне пора.
- Ева?
- Да.
– Я тебя еще увижу? – Он взял меня за руку.
Его ладонь оказалась сухой и горячей. Очень приятной наощупь.
– Да, – сказала, глядя, как парень осторожно касается губами моих пальцев, – я тебе как-нибудь позвоню.
– Хорошо. – Неохотно отпустил руку. В зеленых глазах просто бездна печали. -До встречи…
– Пока, – сказала на прощание и пулей выскочила из машины.
Забежала в квартиру, закрылась в ванной. Встала под душ и осознала,
что не могу такое сделать с Сашей. Как бы он не поступил со мной, я не
могла сегодня изменять ему с этим мужчиной. Это было бы чересчур коварно.
Антон дарил мне цветы, ухаживал, сразу расставил точки над «i»,
предложив встречаться, а Саша проигрывал ему во всем: и своим пренебрежением, и разгильдяйством. Но только он делал меня счастливой, только он был единственным, нужным, родным.