- Аха-ха!
- Вчера вот сказал мне: «Мама-мама-мама-ма!» Чуть со стула не упала. Смотри!
Начала щекотать пса, на что тот принялся мотать головой из стороны
в сторону, произнося «грм», «грмммам», «урм-урма» и другие нелепости. Мила вскочила, показывая на него пальцем, округлила глаза и открыла рот:
– А-а-а! А-а-а! Он реально что-то сказал! Я в шоке!
Потом мы дружно смеялись, закрывая лицо руками и вытирая слезы.
Мила даже, держась за живот, скатилась с дивана.
– Ты знаешь, Мил, – сказала тихо, когда она успокоилась, – я Мартина
никому не отдам. Больше не смогу без него жить, так привыкла. Он везде меня сопровождает, дома ходит хвостиком, у магазина ждет, пока покупки делаю, на прогулках в лесу - там ему особенно хорошо. Саша как-то признался мне по секрету, что Мартин ему не нравится. Я тогда в нем так сильно разочаровалась. Это же был первый сигнал, первый признак – что-то в этом человеке не то. Люди, не любящие животных, сразу вызывают у меня отторжение. Пес ему не нравится. Посмотри, какой он милый. Как его не любить? Это как если бы мужчина сказал, что ему не хочется жить с твоим ребенком.
Мы посмотрели на Мартина, и Мила тут же прижала пса к себе.
– Он никогда меня не бросит, – улыбнулась, глядя на их нежности, – когда не останется никого вокруг, сохранит мне верность, будет предан до последнего дня, понимаешь?
- Тебе и Мите.
- Да. Мы с Митей для него – все. Он любит нас, уважает и никогда не продаст за миску еды. Похвалю его – будет на седьмом небе от счастья, поругаю – огорчится. Да он жизнь за меня отдаст, не задумываясь… За это люблю его и ценю. Мне иногда людей не так жалко, как животных. Я воспитаю своих детей рядом с животными, рядом с Мартином, потому что от него они научатся быть добрыми, ласковыми, чуткими. Посмотри в эти честные глаза. Собаки не умеют притворяться. – Вздохнула. – Жаль
только, что он не вечный... Но пока он есть, дам ему все, что смогу... Раз уж
моя любовь никому, кроме Мартина, не нужна...
Смахнула слезу и отвернулась к окну. Мы с Милой просто сидели и
молчали, глядя в разные стороны.
– Опять этого придурка вспомнила? – Наконец-то прервала молчание она.
– Как нет... Каждый день вспоминаю. Неделю назад он с какой-то
девицей явился к Жоре на квартиру, пообнимался, поцеловался и под утро
ушел. Так мне Жора сказал.
– Даже не удивлена. А тебе не звонил?
– С последней встречи – нет, но вот вчера ему передали, что я общаюсь с Антоном, хожу с ним обедать, позволяю подвозить себя, и он страшно взбесился! Позвонил, спросил, правда ли это, что встречаюсь с другим мужчиной. Рассмеялась и сказала, чтобы думал, что хочет. Бросила трубку. Так он всю ночь после этого названивал мне. Пришлось даже выключить телефон. Утром обнаружила тридцать восемь пропущенных.
– Он жалок, – заключила Мила.
– Согласна. Возвращается только тогда, когда ревнует или ощущает
нехватку секса. Но больше этого не будет. Никогда.
– Ты могла бы его помучить... – Подмигнула мне подруга.
– Помучить, – вздохнула, – даже не знаю. Мне не хочется быть
стервой, мстить. Не думаю, что буду счастлива, если он будет страдать. Несмотря ни на что, Сашка мне родной человек. Нас многое связывает, мы
столько пережили. Пусть всего несколько коротких мгновений, но были счастливы. Я была. Единственное, чего бы хотелось, чтобы через много лет он пришел и признался, что был не прав. Сказал бы, что сам все разрушил, что все еще любит. Что любил. Мне хочется, чтобы он пожалел о том, что наделал.
Дыхание перехватило, а из глаз полились предательские слезы. Слишком свежа была рана, нанесенная им.
– Ну что ты, моя девочка, успокойся, – Мила обняла меня и погладила по спине.
– Не могу так больше. Не хочу жить без него. Саша растоптал меня, уничтожил, а я все еще жду, когда он придет. Понимаешь? Сердце разбито, оно кровоточит, но постоянно думаю о том, что он где-то есть. Гадаю, где живет, чем занимается. Смотрю наши фотографии, периодически плачу, вспоминаю все хорошие моменты. И самое страшное – то, что не злюсь на него, не проклинаю. И даже все давно простила. Вот что любовь делает со мной! Эта чертова больная любовь! Знаю, что не смогу отказаться от встречи с ним, если он предложит. Отложу все дела и побегу. Буду сотни раз проходить мимо его дома в надежде взглянуть хоть разок, пусть даже на его тень. Не могу просто так взять и стереть из своей памяти. Помню все: и его запах, и вкус его губ, и до боли любимый звук голоса! – С силой сжала кулаки. – Это сжигает меня изнутри… Готова все отдать, все деньги мира, работу ради того, чтобы он был рядом. Чувствую, что умираю. Умираю
без него. Это невыносимо. Не могу больше так. Каждый день – как борьба. Заставляешь себя жить, жить, жить...
– Ева, но так нельзя! Саша отдыхает, смеется, ему хорошо без тебя. А ты собралась умирать. Он того не стоит, пойми. Ты должна знать себе цену!
– Ми-ла! Он меня любит! Я знаю!
- Бедная. – Мила достала платок и вытерла мои слезы. – Ты вся горишь.
- Ведь видно же, что любит? Видно по глазам. Почему тогда нельзя просто быть вместе?! Не могу больше слушать эту музыку, которая раньше заставляла меня жить. Теперь она меня убивает, понимаешь? Он пришел в мою жизнь, изменил меня, научил жить и любить, а потом просто взял и убил. Зачем ему это было нужно, зачем?
– Слушай сюда, Есенина, – воскликнула Мила, схватив меня за плечи, – хватит истерить, а то сейчас ударю тебя! Нельзя так всю жизнь жить:
то вместе, то врозь. Зачем тебе нужна такая дружба?! Другая бы давно перестала с ним даже здороваться! Ненавижу этого подонка за то, что он сделал с тобой и продолжает делать. А ты все твердишь свое «люблю» да «люблю»! Послушай меня: иногда в жизни бывают моменты, когда надо сказать «нет», чего бы нам это не стоило... Не бери трубку, не верь ему больше. Никогда!
- Не смогу.
- Он даже не понимает, что плохого тебе сделал. Настолько тупой! Не понимает, что играет твоими чувствами, что топчет тебя ногами! Я рада, что ты живая, настоящая. Ты выяснила, что способна любить по настоящему. Но дождись того, кому твоя любовь действительно будет нужна. Пожалуйста. Умоляю! – Мила обняла меня еще крепче. – Пожалуйста, Ева, не плачь. Мы все за тебя переживаем. Ты не одна. Митя звонит тебе каждый день. Мы любим тебя, и, поверь, ты еще будешь счастлива. Поверь мне...
Она отпустила меня, сходила на кухню, накапала успокоительное,
принесла, и мы обе его выпили. Я молчала, сидя на полу и считая количество завитушек на узорах обоев, а подруга – поглаживая густую шерсть Мартина.
Конечно, все переживали за меня. Боялись оставить одну, чтобы не натворила глупостей. Не нужно больше их расстраивать, посвящать в свои переживания, беды. Никому больше не покажу своей боли. Никому.
– А как у тебя с Антоном? – всхлипнула Мила, поворачиваясь ко
мне.
– Никак, – буркнула я, – он – прекрасный друг. Мне с ним интересно. У него куча идей, которые пригодились мне в работе. Мы болтаем, иногда
обедаем вместе, и ничего больше.
– И ты ничего к нему не чувствуешь?
– Да вроде нет.
– Может, тебе стоит присмотреться к нему поближе?
– Может быть.
– А как на работе?
– О! – Моментально оживилась. – Как же это я тебе до сих пор
не рассказала? На кухне царят настоящие итальянские страсти. Из Милана
приехал новый повар по обмену. Винченцо! Наташка-то даже в случае с Митей была настроена воинственно в отношении дележки кухни еще с кем-
то. Ведь раньше чувствовала себя там полноправной хозяйкой. А тут этот итальянец нарисовался… И никак они не могут найти общий язык. Я
составила им график таким образом, чтобы они пару дней в неделю работали вместе, в одну смену. Ну, это с таким намерением, чтобы Наталья научилась
чему-то от иностранного коллеги. И в первый же день, когда усаживала
важных посетителей в зале, она вылетает с кухни вся красная, как фурия, и орет, что этот тип наводит там свои порядки, диктует ей свои правила. Да еще подсиживает ее! Ха-ха, представляешь, подсиживает?
– Место ее хочет, что ли, занять?
– Вроде того. Она же привыкла к порядку и дисциплине. Повара у нее ходят по струнке, лишнего не болтают. Все исключительно по делу. Поэтому вся команда всегда больше любила Митины смены. А Винченцо постоянно что-то напевает, пританцовывает, заставляет и поваров делать то же самое. Умора! Он говорит, что еда должна быть живой, а приготовление – процесс творческий и волшебный. Этот мужчина, и вправду, вкладывает в блюда всю душу. И у него постоянно хорошее настроение. А еще Наташку бесит, что Винченцо над всем экспериментирует. Попросила меня поменять смены и поговорить с ним. Я отчитала ее, но потом все же успокоила. Когда итальянец пришел в мой кабинет, мы болтали и смеялись с ним часа два. После чего пришла к выводу, что Наташкин характер нужно ломать, и неплохо было бы ей научиться все-таки чему-то у других.
– Ничего себе. И как они существовали вместе все это время? Не
подрались?
– Думаю, что все это только пошло ей на пользу. Раньше мне передавали, что она плохо обо мне отзывается. Якобы, негоже начальству поощрять посиделки на рабочем месте, а Ева Евгеньевна так еще и сама принимает в них участие. Нажаловалась на меня и Митю нашему Марику. А что мне его выговор? Приняла к сведению. И все. Так что это решение с объединением смен стало для меня хорошим поводом показать, кто в ресторане начальник. Ната прикусила язык и начала работать с иностранцем.
– И?
– И на прошлой неделе Коля застукал их в холодильном помещении!
Винченцо целовал ее, прижав прямо к полкам с продуктами!
– Обалдеть!!! – Мила даже вскочила.
– Митя почти так же выразился, когда услышал об этом по телефону.
Конечно, она еще не пританцовывает так, как ее новый друг, но Наташа под его чутким руководством уже позволяет себе эксперименты с блюдами.