«И как это ты интересно поняла?» – задался вопросом я, ведь, по сути, девушка сделала совершенно неверный вывод. Я ее прекрасно понимал, включая малейшие нюансы разговора и даже, как мне кажется, улавливая эмоциональный настрой и скрытый подтекст.
– Он не знает высокого эльфара, – продолжала она, – хотя это странно. На лесном наречии с вами он говорит достаточно свободно, – и, помолчав немного, добавила: – Однако это не имеет особого значения. Суть в том, и это для меня главное, что то, о чем я вам рассказала, в дальнейшем остается для него загадкой.
– Эрея, почему вы так решили? – уточнил у нее Лениавес.
Девушка сначала посмотрела на меня, потом на корнола и ответила:
– Я наблюдала за ним. Аура лгать не может. Вы ведь знаете, что я маг жизни. Для меня это основа, работа с аурой. Не буду хвастать, но я достаточно сильный маг жизни. Возможно даже, не хуже вас, и уж гораздо сильнее него.
– Да, я это вижу, – подтвердил ее слова корнол.
– Так вот, во время нашего разговора в его ауре не происходило никаких изменений или каких-то резких колебаний. И это если учесть, что на него не наложено даже никаких маскирующих плетений. Этот хуман абсолютно спокоен и задумчив. Это никак не вяжется с теми известиями, что я вам сообщила. Должна была последовать хоть какая-то реакция, но у него ее не было. Между тем, хоть вы и очень сильный маг разума и жизни, хоть контролируете свое магическое поле, хоть оно и скрыто у вас маскирующим плетением, но даже сквозь него я почувствовала усиление напряженности магической оболочки и всплеск магической энергии, когда вы услышали то, что я вам сообщила. Отсюда я могу сделать единственный вывод. Он нас не понимает и ждет того, что вы готовы будете рассказать ему.
На этом девушка замолчала.
Я же подумал: «Значит, Искатель очень основательно скрывает мои эмоции и чувства, выставив наружу или какую-то их эмуляцию, или гася все значительные всплески и пики. Или как идеальный и наиболее оптимальный вариант, он совмещает оба принципа, но главное, все это прекрасно работает, и местные ходячие детекторы лжи, – на этом месте я непроизвольно взглянул на девушку, – не могут разобраться в моих чувствах и мыслях. И это с учетом той ментальной защиты мыслей, о которой мне говорил когда-то корнол».
Необходимо иметь это в виду. Но не нужно на все это надеяться. Корнола вон Эрея прочитать смогла. Хотя это сделал и я.
Однако может найтись и кто-то и более умелый, чем они, и этот некто вполне сможет разобраться с моей аурой (я так думаю, под аурой они понимают менто-информационное поле). А поэтому надо бы научиться сдерживать или контролировать свои эмоции получше, особенно на данном уровне. А то еще одно такое сообщение может выдать меня с головой и провалить всю мою легенду.
= Задание к разработке принято, – доложил Искатель, – создание гипнопрограммы по внедрению ситуационной модели, соответствующей заданным параметрам, будет готово через три часа.
«Оперативно отреагировал», – мысленно похвалил я ментоинтерфейс и вернулся к прерванной нити разговора корнола и Эреи. Ведь главного до сих пор она так и не сказала.
Что за тройственный союз и почему этот вопрос вызывает такую бурю чувств в душе Эреи, сводящихся к огромному смущению и растерянности? Складывается впечатление, что она не знает, как себя вести в присутствии меня и как сказать об этом корнолу.
«Но почему?» – так и не понимал я, правда была у меня одна безумная догадка, навеянная интуицией. И уж больно интересно было мне услышать, насколько она соответствует действительности.
Смущение, интерес ко мне, достаточно быстрое узнавание и, самое главное, такое чувство, что она еще не сказала всей правды.
Между тем, Лениавес, помолчав, потер подбородок, потом кинул задумчивый взгляд в мою сторону и все же ответил девушке на ее завуалированную просьбу.
– В принципе я с вами согласен. Я и сам придерживаюсь того же мнения. Пока говорить всего ему не стоит. Это не из-за того, что я ему не доверяю, – быстро ответил он, заметив сузившиеся удивленные глаза девушки, – на то есть свои причины. Вы этого еще не знаете, – и корнол вновь посмотрел на меня, – но слишком много странностей окружает моего молодого друга. И вам нужно знать об этом.
«Ах ты, пройдоха, – мысленно усмехнулся я, – странностей. Да тут не просто странности, тут одна сплошная и непрерывная загадка. Но ведь ты ей об этом ничего не сказал, вернее сказал, но несколько перефразировав».
– Почему вы все это мне говорите? – между тем спросила девушка.
– Не знаю, – пожав плечами, похоже, честно признался Лениавес, – просто хочу, чтобы в будущем вы были готовы к ним. Или к тому, что они могут повлечь за собой. Почему-то мне кажется, что вы должны об этом знать и гораздо больше других. Сам не понимаю, почему я так думаю и делаю.
– Спасибо, – искренне ответила Эрея и задумчиво добавила: – У вас хорошо развита интуиция, вы знаете об этом?
– Да, я маг разума, в этом нет ничего удивительного, – махнул рукой Лениавес, а потом, будто вспомнив о чем-то незначительном, спросил: – Так что вы хотели мне рассказать?
Девушка, все еще будто набираясь храбрости и, видимо, убеждая себя рассказать кому-то постороннему о чем-то достаточно личном, все-таки тряхнула своей пышной шевелюрой, собранной в немного растрепавшуюся прическу.
Ее она на автомате, во время беседы, по мере сил пыталась, и достаточно удачно, на мой не очень профессиональный взгляд, поправить, укладывая выбившиеся локоны за свои немного вытянутые не очень привычные ушки или вплетая в своеобразные необычные косички.
Затем, уже явно смутившись и очень стесняясь того, что она хочет сказать, Эрея отвела глаза немного вправо, стараясь не смотреть в мою сторону, и практически шёпотом проговорила:
– Есть и еще одна причина, по которой я могу уверенно утверждать, что этот хуман – младший сын императора. Это был деловой, политический союз. Я проговорилась об этом случайно. Но, похоже, вы не заметили мою еще одну случайную оговорку, ухватив лишь показавшееся вам странным и необычным событие.
Глаза Лениавеса по мере слов девушки стали приобретать размеры двух огромных блюдец. Видимо, до него постепенно доходил смысл того, о чем она хочет ему рассказать.
– Вижу, вы догадались, – слегка улыбнувшись, промолвила Эрея, уже более смело и уверенно, ведя линию разговора, – я, забывшись, сказала, что была такой же, как они, когда присутствовала на церемонии. Но как вы понимаете, на таком серьезном и ответственном мероприятии не место восьмилетней девочке. Если только она и сама не является частью сделки, договора, называйте, как хотите.
«Черт бы меня побрал, – понял и я то, что хочет сказать Эрея. – Похоже, жениться-то я должен был на ней, а не на ее племяннице».
Но моя интуиция как-то не подтвердила этот вывод.
«Тогда неужели, – и я пристально посмотрел на девушку, – тройственный союз, принц, и две принцессы. И это на вполне законном международном уровне. Не мне лезть в их огород, однако у них тут и нравы. Хотя, похоже, девушку это тоже очень смущает, видимо, раньше она на это не обращала внимания, а теперь понимает, что должны были означать те самые подписанные их родителями листочки бумаги, или на чем у них тут заключаются подобные политические договоры. И ей это не очень по душе. Но и возразить она не может. Политика, однако».
Эрея, вздохнув, будто освобождаясь от тяжести давно мучившего ее груза, продолжила рассказывать, подтверждая мои выводы.
– Мало кто знает, что тогда был заключен тройственный союз о взаимопомощи и поддержке. А скреплен он был брачным договором и древним обрядом обручения между тремя не наследными отпрысками королевских родов империи Ларгот, Лесного княжества и анклава Релак.
– Демоны, – удивился Лениавес. И видимо, про себя подумал: «Так вот куда пропала старшая дочь князя».
Правда, я его мысли очень отчетливо услышал и сам задался вопросом:
«Демоны? Это те, что устроили на нас облаву, или другие. И при чем тут князь и его дочь? Хотя если подумать, то Эрея говорила о своей племяннице, а значит, это внучка князя, и она должна по определению быть чьей-то дочерью. Почему бы не сестры Эреи. Только отсюда следует еще один интересный вопрос: откуда Лениавес так хорошо знает семью князя эльфов, что так уверенно подумал о старшей сестре Эреи».
Но тут меня от мыслей отвлекло продолжение разговора. Девушка как раз отвечала на вопрос корнола.
– Да, – утвердительно кивнула Эрея и продолжила: – принц империи Ларгот, тогда еще десятилетний мальчик, должен был по достижении мною и Теей совершеннолетия взять нас в жены. Брак должен был стать политическим и полностью узаконен по достижению всеми нами совершеннолетия, он должен был еще сильнее укрепить взаимосвязь между нашими государствами. Но что-то пошло не так. Практически сразу после церемонии на кортеж императора напали. Самого императора в нем не было, он все еще был на переговорах. Однако там присутствовал его сын. Когда к нему пробилась охрана, мальчика уже не было, а вся карета, где он до этого находился, была залита его кровью. Маги старались восстановить иллюзию произошедших там событий. Но кто-то не поскупился и оставил там камень с нестабильной магической структурой. И когда маги начали работать, произошёл взрыв, смешавший все магические поля и потоки на несколько километров вокруг. С тех пор прошло десять лет, и о сыне императора больше не было слышно ни слова. Он будто растворился, исчез. Лучшие маги и рейнджеры трех наших государств пытались разыскать его. Но все было тщетно. Это не стало тайной, и поэтому я рассказываю об этом достаточно свободно, просто многие уже забыли об этой истории. Но тогда это происшествие наделало много шума. Однако суть в другом. Для меня и Теи эти события повлекли и еще одно немаловажное следствие. Во время церемонии нам всем троим в ауру вплели новый родовой знак, объединяющий нас в единый род и сплетающий наши линии судьбы и жизни в будущем в единую нить. Это делается всегда при венчании или во врем