– И для чего же такого он вам понадобился с такой гарантией? – хмыкнул Лунин. – Для совершения мировой революции?
И тут Витька с Башкирцевым вновь – переглянулись.
– Ты смотри, – сказал Кремер. – Тупой-тупой, а соображает!
– Вы чего, – Вадим опешил. – Серьезно?!
– Не совсем, – ответил Башкирцев. – Речь, разумеется, не о мировой революции. Этот лозунг устарел еще в двадцатом веке.
– Ну, слава тебе, господи! – демонстративно обрадовался Лунин. – А то я уж подумал, что Маркс с Энгельсом воскресли… информационно. И вами тут передо мной прикидываются…
– Работы по реконструкции личностей умерших людей у нас как раз ведутся, – усмехнулся Башкирцев. – Но к данному вопросу это отношения не имеет… Речь идет, если говорить откровенно, о захвате мирового господства. Путем создания альтернативы глонету, чистой от информационных демонов. В этом смысле финансово-промышленная корпорация Брэнсона подходит нам по всем параметрам, включая и хозяина – для производства носителей вакуумной записи и выпуску их на рынок.
Вадим невольно потрогал челюсть: не отвисла ли? Нет, челюсть была на месте.
– Однако… – сказал он. – Но тогда получается, что вы этому самому теневому интерфейсу, Ужос Наху – самый злейший конкурент.
– Так мы о чем с тобой в декомпрессоре говорили? – напомнил Кремер. – Про невидимый фронт борьбы с маразмом? Или ты думал, что я шутил?
– Так ты и шутил, – хмыкнул Вадим. – Я помню – я был не пьяный! Я сейчас не о том. Если получается, что Тень и мы – враги, то не против нас ли направленно все это дело с Брэнсоном и аварией «Пегаса»?
Против ожидания, ни насмешек, ни отрицания не последовало.
– Пока неясно, – сказал Башкирцев. – По всему судя, про нас ни гремлинам, ни демонам ничего неизвестно. Просто в силу слишком еще малого времени нашего существования. А с другой стороны, кое-какая несекретная информация имеется в свободном доступе уже несколько лет. Сообразительный человек мог бы догадаться. Наши разведки этим занимаются. Но результатов покуда нет…
6
– Прибыли на место! – раздался голос дяди Федора, о котором (вкупе с Валерой и Степой) Лунин в пылу разговора напрочь забыл и сейчас чуть не подпрыгнул. – Время нормальное. Операция развивается штатно. Начинаем действовать автономно…
– Добро, – отозвался Башкирцев.
На вновь засветившемся виоме два других пса покинули багажник. Следом за ними выпрыгнула на асфальт и их машина. Стремительно мелькнула обочина, после чего все поле зрения заняла густая высокая трава, через которую их пес ломился, как танк через кустарник.
– Куда это мы? – спросил Вадим.
– Тут недалеко второстепенный кабель проходит, – ответил Витька. – С небольшим трафиком, который нам по силам перехватить. Вот на усилителе мы и подключимся.
– Блин… – сказал Лунин. – Прямо шпионские страсти какие-то…
– Так они и есть! Только та разница, что обычно с такими роботами группа спецназа идет и операторы для нет-серфинга, а нам оно без надобности…
– И часто вы такое проделываете? – поинтересовался Вадим.
– Да случается… иногда, – с ухмылкой ответил Кремер.
– В среднем где-то раз в неделю, – неожиданно сказал Башкирцев. – Нам, как выяснилось, без собственной разведки нельзя. Причем девяносто процентов таких выходов приходится совершать нелегально. Знал бы ты, чего стоило создать инфраструктуру для всего этого!..
– Девяносто процентов?! – Лунин поразился.
– А ты чего хотел?! – в свою очередь удивился Кремер.
– Все дело в том, – объяснил Башкирцев. – Что госструктуры за нами просто не успевают. Некоторое количество спецсредств нам выделили полгода назад, но пока раскачаются на большее – еще не меньше года пройдет. А у нас нет возможности ждать…
– Ага… – сказал Лунин. Пожалуй, только сейчас оценив масштаб проекта «Новая Утопия».
– Что, проняло? – насмешливо поинтересовался Кремер.
– Проняло… – согласился Вадим. – У вас, может, и армия есть?
– На кой? – посмотрел на него Витька. – Вот уж чего нам не надо, так это бои в реальности устраивать… Мы информационные, однако, существа – вот и действуем соответствующими методами… Про стратегию непрямых действий слышал?
– Н-нет, – ответил Лунин.
– Ну, так вот это она и есть! – мерзко захихикал приятель.
– Стратегия непрямых действий предполагает получение результата через использование посторонних сил и ресурсов, – сказал Башкирцев. – Достигается это обычно путем манипуляций остальными участниками действий с учетом их же собственных интересов и в рамках этих самых интересов.
– Это как? – честно спросил Лунин.
– Ну… Есть, например, какое-то государство или корпорация, владеющая некими ресурсами… Ну, ураном, допустим… А нам этот уран нужен. Много и эксклюзивно. А по нормальным ценам покупать – разоришься. Можно, например, завоевать рудники. Но придется потом их удерживать, воевать с местными партизанами, выслушивать общественное презрение… Да и добычей самим же заниматься… Геморройно. А можно через третьих, а лучше, четвертых лиц, найти и поддержать тех, кому данное государство или хозяева рудников не нравятся. И оказать им помощь. Деньгами, инструкторами… Ну, сам догадываешься. А когда у владельцев рудников начнет печь под седалищем – совершенно официально предложить им свою помощь и защиту. Без угроз, без давления – упаси бог! А лучше и вовсе ничего не предлагать, а осторожненько, тоже через третьих лиц, напомнить, что когда-то предлагали… И не отказываемся. Единственно, чего мы хотим – это получать нужное нам количество продукта по той цене, которая нас устраивает… После чего эти ребята сами придут и сами позовут. Совершенно добровольно. Вот в очень примитивном виде – примерно где-то так…
– Так это, вроде – разделяй и властвуй? – спросил Вадим.
– Да, в общем, оно и есть. Только в более осмысленной форме. Лиддел-Гарт термин ввел в двадцатом веке, развивая опыт английской колониальной политики. Собственно, там даже не столько формирование нужной ситуации, сколько политический маневр для использования существующей – когда вообще все делают другие, а ты подбираешь готовое. Но это уже высший пилотаж, для нас пока дело недостижимое… Главное – не нужно громоздить горы оружия и дорогостоящие армии, если можно обойтись одной авторучкой. А то и зубочисткой – вовремя подсунуть поковыряться в зубах.
– Надо же… – сказал Вадим. – Даже не слышал никогда…
– А здг’я, батенька, здг’я! – встрял неугомонный Кремер. – Нельзя думать, что неучастие в политике убережет вас от нее!
7
– Подходим, – сказал Лобов.
На переднем виоме стена травы исчезла, сменившись кустарником. Механические псы протиснулись между ветвями и оказались на небольшой прогалине, по центру которой располагалась крышка люка. Один из роботов и машина, в которой находились Вадим и остальные, ухватились зубами за технологические выступы и сдвинули круг в сторону. Оставшийся свободным пес сразу же нырнул в открывшийся проход. За ним направил манипулятор дядя Федор. Третий робот двинулся замыкающим, задвинув крышку. Все было проделано сноровисто и быстро, явно не в первый раз.
– Ловко… – оценил Лунин, в чем в чем, а в роботах понимавший.
– А ты как думал?! – с гордостью отозвался Кремер.
Псы, включив ночное зрение, уже двигались по каналу, густо заполненному кабелями и какими-то трубами, в котором вряд ли мог бы пролезть человек. Но роботам, имевшим меньшие габариты, здесь было просторно и ничего их не задержало. Через четверть часа пути группа оказалась в бетонной комнате с множеством выходящих в нее других таких же каналов, и ржавой железной дверью, явно запертой снаружи. Но дверь никого не заинтересовала. Все три собаки направились к укрепленной в углу скромной коробке – ретранслятору. И тут Лунин впервые увидел, как выглядят в деле пресловутые кибернетические диверсанты. Лобов расположил своего пса перед прибором. Два других, так же сноровисто, как давеча с крышкой, с боков протиснулись к пластиковой коробке. Из пастей обеих собак вместо ожидаемых языков выдвинулись сложные консоли эффекторов. Челюсти зажимов вцепились в крышку устройства, завертелись, мерцая, гайковерты – и в несколько секунд ретранслятор был вскрыт. Еще через минуту бортовые кабели собак были подсоединены к разъемам, предназначенным для контроля работы устройства обслуживающим персоналом.
– Готово! – сказал дядя Федор.
– Ну, теперь – наш выход! – объявил Башкирцев, вставая. – Пошли!
Он шагнул к пятну мембраны на задней стене и скрылся в ней. Кремер и Лунин, не отставая, прошли следом. За мембраной оказался, разумеется, не давешний командный зал, а всего лишь не очень большая комната, из всей мебели в которой имелось три карданных установки для входа в виртуальную реальность. Подойдя к ним, Башкирцев остановился и обернулся.
– Так, – сказал он. – Крайний инструктаж. Сейчас мы входим в сетку. Там, внутри, друг друга по имени не называть и не упоминать ничего, связанного с институтом. Ты, Вадим, просто молчи. Говорить, если что, будем мы с Виктором. Мы – представители загадочной и немерено крутой «мафии русских дайверов». Мой ник – Пантелей, Виктора – Тьма. Тебя, пожалуй, будем звать Данила-мастер – в честь того, что ты эксперт. Ты – технический специалист и в серфинг ходишь не часто. Потому некоторая неумелость тебе простительна. Но старайся все же не слишком это афишировать. Ясно?
– Ясно, – сказал Лунин.
– Тогда – по машинам!
Каждый полез в свою подвеску. Костюм для виртуальной реальности представлял собой тяжелый скафандр, весьма похожий на космический, закрепленный в карданном подвесе, обеспечивавшем три степени свободы и снабженный сложными сервомеханизмами обратной связи, и по стоимости равнялся мотоциклу. Устройство это было не всякому доступно в личном пользовании, но в игровых центрах имелось в достаточном количестве, потому вопросов по управлению ни у кого – в данном случае у Лунина – не возникло. Вадим распахнул дверцу на спине скафандра и привычно влез внутрь. Шевельнулся, приноравливаясь. Скафандр, как выяснилось, был уже подогнан по размеру, что Лунина нисколько не удивило. Шлем плотно обнял голову, совмещая глазные экраны, наушники и ларингофоны, входной люк автоматически защелкнулся.