ако! – никогда ни к каким звездам не доберется, Лунин понимал прекрасно. Не зря провел несколько лет пусть и на туристической, но зато самой большой из орбитальных станций. В системе Земля-Луна люди приспособились работать вахтовым методом. Но никто даже не заикался всерьез о создании постоянных поселений – слишком больших затрат это требовало. Может быть, когда-нибудь, лет через сто, в двадцать третьем веке, когда техника станет компактной и безотказной, а СЖО полностью сможет имитировать земные параметры…
Но и тогда – какая может быть перспектива? Марс, Венера… На одном нет атмосферы, хилое магнитное поле и сила тяжести в два с лишним раза меньше, чем на Земле… А на второй… В аду было бы обустроиться проще. А больше, собственно, в Солнечной Системе человеку и жить негде. Внешние планеты-гиганты с их спутниками – по сути, иные планетные системы. С совершенно другими условиями существования. И расстояние до них… «Ореолу» до Нептуна, например, лететь больше двух месяцев только в один конец. Даже если в будущем ускорение подымут до одного «g» – и то получается почти месяц. Чего ради? А Новая Утопия наверняка освоит все планеты – для информационных копий практически нет ограничений по внешней среде. Хоть Меркурий, хоть Юпитер. Хоть Плутон с Хароном. И время полета для них некритичная величина. Даже при нынешних скоростях вполне можно добраться до тех же Проксимы, Летящей Барнарда, Сириуса… Не говоря уже о субзвездных карликах, что заполняют космос между настоящими звездами.
Вадим не был знатоком астрономии. Но даже то, что он помнил из школьного курса, вызывало ощущение близкое к головокружению. Человечество – пусть и в информационном виде – имело шанс отхватить себе территорию, на освоение которой требовались не тысячелетия даже. А геологические эпохи! Кроме того, ничего не ограничивало жителей Новой Утопии и в этих, межзвездных, рамках. Можно было спокойно продолжать экспедиции и на большие расстояния – да, в принципе, вообще хоть на какие! Лишь бы надежность техники позволила находиться в полете длительное время – а остальное становилось абсолютно неважным.
Вадим дошел в своих мыслях до голубой мечты фантастов всех времен – встречи с инопланетным разумом – когда его, наконец, сморил сон.
4
Проснулся он поздно. За окном стоял ясный день. На засыпанной снегом рябине пересвистывались снегири. Часы показывали полдень.
Чувствовал себя Лунин исключительно бодро. Хотя и не пришел за время ночных бдений ни к каким определенным результатам. Но и слишком мрачных перспектив зато тоже не обнаружил. Минует в нем нужда как в единственном специалисте по андроидам? Наплевать! Как механику ему все равно будет чем заняться. Существовал же он так во внешнем мире, и ничего, не помер. А уж образование повысить – в нынешних условиях даже не вопрос…
Вадим выполнил разминочный комплекс, раздумывая, справился бы он сейчас с Кремером в спарринге или пока еще нет – после всего, что теперь имеет в распоряжении? Ведь Витька явно мухлевал с «рамкой». Во всяком случае, устроить матч-реванш смысл имелся… Приняв душ, одевшись и мыча под нос какой-то бодрый мотив, Лунин вышел в коридор с целью отыскать Тимура. Поскольку тот вечером намекал насчет каких-то идей… Вот пусть поделится мыслями.
Долго искать летчика не пришлось. Из вестибюля донеслись топот, женские визги, смех, а следом и более конкретные выражения:
– Тим! Пусти! Перестань! Хватит! Щекотно!
Вадим сбился с шага. Возникла было мысль вернуться к себе в комнату. Но по здравому размышлению он решил, что в вестибюле вряд ли будут заниматься чем-либо экстраординарным, и снова двинулся вперед.
– Всем привет! – помахал он рукой, спустившись по лестнице и направляясь к наружным дверям. – Пойду, проедусь немного для бодрости по морозцу…
– Дык это… – сказал Тимур, переставая щекотать Юльку. – Докторша приехала. Осматривать нас будет…
– Я быстро, – сказал Лунин, проходя в раздвинувшиеся створки. – Погода уж больно хорошая.
– Дык холодно же…
– А я намордник одену.
На ходу вытащив доху с электроподогревом и закрытый шлем, Вадим сбежал по лестнице на лед и вызвал «ямаху». Хорошо, что мотор не требовалось прогревать – завелся сразу. Вадим поерзал, устраиваясь в седле, и крутнул манжетку газа до предела. Снегоход взвыл вариатором от такого невежливого обращения, почти как конь, внезапно получивший удар шпорами. Но пятьдесят киловатт мощности не подвели, и машина послушно рванулась вперед, моментально подняв за собой шлейф снежной пыли. Под лыжами загремели мелкие неровности льда. Вадим вывернул руль, направляя «ямаху» в створ берегов, и пригнулся: скорость с каждой секундой нарастала. Скоро мотонарты разогнались до ста двадцати километров и почти летели по застывшей поверхности пруда. Тимур весьма вовремя напомнил Вадиму про мороз – иначе бы Лунин забыл надеть шлем. А без шлема по такой погоде да на такой скорости обморозиться – все равно что два байта переслать… Отъехав на несколько километров – когда санаторий скрылся из вида – Лунин, не снижая скорости, заложил крутую восьмерку. Потом вторую – в противоположную сторону, почти не различая, куда едет в облаках взметенного снега. Затем снова разогнался до максимума, летел, пока пруд не уперся в отвесную скалу, изображавшую внешнюю стену территории. Здесь, порыскав, выбрал один из заливов, ведущих вглубь суши, и понесся по нему, едва успевая вписываться в повороты. Кому-то как раз очень некстати приспичило вызывать его по комму, но Вадим отвечать не стал, справедливо полагая, что для Новой Утопии спешка – скорее, дань традиции, чем реальной необходимости. Звонивший, в конце концов, видимо, тоже это понял, и звонок смолк.
Он остановился, когда залив, сузившись, уперся в самый настоящий водопад: ревущая стена воды рушилась с каменного уступа высотой в несколько метров, кругом висела мелкая смерзающаяся водяная пыль, а лед, из которого выпирали черные горбы валунов, потерял всякое подобие плоскости, превратившись в застывшие волны – ехать дальше стало никак невозможно. Вадим посидел какое-то время, чувствуя, как постепенно холодная сырость пролезает даже под электрическую доху и ознобом пробирает тело все глубже и глубже. До самых костей… Внезапно снова ожил сигнал вызова. В первозданной тишине, заполненной ревом водопада, этот звук казался нарочито театральным, чужеродным. Но все же он напомнил, что Вадим обещал не задерживаться к медосмотру. Что ж, обещал – значит, обещал.
Лунин завел «ямаху», развернулся, едва не сверзившись в полынью водопада, и двинулся в обратном направлении…
5
Обеспокоенный Тимур встретил его на крыльце.
– Ты чего? – спросил он. – Уехал – и пропал! На звонки не отвечаешь! На карте отметка встала и стоит возле самой стенки!
– Да я там водопад нашел, – сказал Лунин. – Натуральный Кивач. Красиво… Засмотрелся. А на звонки не отвечал – так я вчера еще вечером комм отключил, на всякий случай. Чтоб ночью спать не мешали. А включить забыл.
– А… – сказал Саитгиреев, успокаиваясь. – А я уж думал – мало ли что. Все-таки места вполне дикие…
– Да нет, все в порядке.
– Ну, тогда ладно… Давай на медосмотр. Меня – уже… Отклонений не обнаружили и признали здоровым – можно сказать, даже здоровенным! – сообщил он с довольным видом. – А потом я тебе одну штуку покажу – как обещал!
– Хорошо, иду.
Вадим избавился от дохи и прошел в медкабинет, который указал Тимур.
Кабинет, пожалуй, был примечательный. Во-первых, отсутствием диагноста. Во-вторых, наличием «бегущей дорожки», велоэргометра, вращающегося кресла, спирометра и еще кучи всяких других смутно знакомых устройств, включая допотопную медицинскую кушетку. Вадиму такую доводилось видеть в одном заштатном медпункте еще в детстве. Современным здесь был только стол с виомом сетевого терминала да Юля в ослепительно-белой медицинской униформе, увешанной полным комплектом докторских прибамбасов, от портативного сканера до электронного стетоскопа. Вадим несколько секунд разглядывал этот интерьер, пока не сообразил, что имел в виду Тимур под контрольным медосмотром: наверное, так и выглядели врачебные кабинеты лет сто назад, когда никакой диагностической аппаратуры не было.
– Привет! – сказала Юля.
– Привет, – согласился Лунин, продолжая оглядывать помещение. – Ну, и… Чего тут?
– Ты что – на медосмотре никогда не был? – удивилась Юля. – Раздевайся до трусов, – она показала на стоящую у стены ширму. – Потом подходи сюда.
– Угу…
Вадим прошел, куда было указано. Разоблачился. Прошлепал к столу. Встал, переминаясь с ноги на ногу. В кабинете было, пожалуй, прохладно.
Юля подняла контакт стетоскопа.
– Как ты себя чувствуешь после операции?
– Нормально, – сказал Лунин.
– Никаких неприятных или необычных ощущений? – Юля улыбнулась. – Спина не кружится, и зубы не потеют?
– Нет, – сказал Вадим.
Юля посмотрела на него.
– И лапы не ноют, и хвост не отваливается?
– Нет. Все нормально.
– Что – и даже Гондурас не беспокоит?
– Нет.
Видимо, слегка озадаченная отсутствием жалоб, она стала прикладывать к Лунину стетоскоп. Вадим старался не слишком топтаться и не сильно вздрагивать от холодных прикосновений. А так же тщательно дышать и не дышать согласно отдаваемым командам. Прослушивание длилось довольно долго.
– Ладно, – сказала Юля, переставая тыкать Лунина прибором. – Гондурас, кажется, и в самом деле не беспокоит! Ну-ка – повернись!
Она ухватила Вадима за локоть и потянула. Вадим, подчиняясь, развернулся кругом.
– Ты чего это – как деревянный? – уже всерьез обеспокоилась Юля.
– Замерз, – брякнул Вадим первое, что пришло в голову.
– Где замерз – здесь?!
– Да нет… – вынужден был Вадим признать очевидное. – Замерз я раньше. Сейчас просто думаю.
– И о чем это мы, интересно, думаем?
– О работе.
Юля подождала продолжения, не дождалась и, зайдя сбоку, посмотрела Вадиму в лицо.
– Ты чего…
– Ничего… – Вадим удивленно посмотрел в ответ и покачал головой из стороны в сторону.