– Ни хрена себе идея! – восхищенно перебил Тимур.
6
Витька подозрительно покосился на пилота.
– А в чем дело?
– Да они даже до земли не долетят – сдует их просто к собачьей маме! Никаких концов потом не найти будет. Это я тебе гарантирую! Ты каким местом думал, Спиноза?
– Упс… – сказал Кремер. Немного помолчал, затем снова заговорил: – Виноват, признаюсь – протупил! Но тогда придется пожертвовать «Кузнечиком». Как ты и говоришь – воткнуться там на повышенной скорости. Жизнь экипажа «Пегаса» для нас важнее. Те, кто будут на «Кузнечике», уцелеют в любом случае – хотя бы в виде носителей. Их заберет потом основная партия, когда буря закончится.
– А на чем основная-то партия прибудет? – спросил удивленно Мальцев.
– На самолетах.
– На каких самолетах?!
Кремер посмотрел на него.
– Матчасть надо было лучше учить. Эскулап… У нас в программах завода есть заготовки самолетов для полетов в марсианской атмосфере. Давно известная штука. Кстати, на «Пегасе» как раз имеется такая, только наши покрупнее будут. Для планетологов, чтоб по Марсу пешком не ходить… Возни, конечно, при таком способе получится больше… Но к «Пегасу» мы вас доставим. В несколько рейсов.
– Ну, это будет цирк с конями… – проворчал Саитгиреев непонятно с каким выражением.
Витька пожал плечами.
– Раз мы тут начали импровизированные танцы на канате устраивать – куда деваться? Да и вариант еще вполне приемлемый… Ты, главное, недалеко от «Пегаса» воткнись… Остальное – дело техники… Вон, Димка: с бомбой в космос выпрыгнул – и ничего, живой!
– Ну, так он андроидом-то дистанционно управлял!
– Так и мы сейчас не в космосе!
Тимур вздохнул.
– Ладно, – потом развел руками: – Если партия сказала «надо» – комсомол будет это есть…
– Вот и хорошо, – кивнул Витька. – Но это, конечно, на самый крайний случай… Если буря затянется слишком надолго. А так, значит, ждем. И надеемся. И молимся всем богам, каких знаем. Поскольку ничего больше не остается. Вот такое постановление, господа присяжные заседатели…
После этого оптимистического финала все начали выбираться из-за стола, направляясь по каютам.
Вадим не был исключением. Только проталкиваться он стал в противоположный конец отсека. Туда, где слышал Юлю. Случая поговорить упускать не стоило. Поскольку у Вадима чем дальше, тем больше создавалось впечатление, что Юля от него прячется. Они с ней ни разу не столкнулись случайно в коридорах станции, хотя сделать это было весьма затруднительно. В связи с чем невыспавшаяся из-за некстати подвернувшейся бомбы совесть никак не желала успокаиваться. И догрызла Вадима уже до состояния, в котором он готов был признать себя форменной скотиной. Хотя вины за собой по-прежнему не чувствовал. Такой вот парадокс…
Конечно, можно было банально позвонить. Никакой проблемы со сменой номера из-за перехода из одной части экспедиции в другую не существовало. Но… Вадим слишком хорошо относился к Юле, чтобы позволить себе объясняться с ней через экран. Тем более после того, как она сама решилась подойти к нему в Санатории. А ей, пожалуй, было потруднее это сделать, чем Лунину. Но она смогла… Собственно, Вадим не знал, что он будет говорить. Что-нибудь. Лишь бы Юля его не прогнала и в результате успокоилась. В конце концов, можно и просто извиниться – чтобы прекратить нелепую ситуацию. Но до сих пор ему не представилась такая возможность. Хотя нельзя сказать, что он не пытался… Ну, по крайней мере, не сидел сиднем у себя в каюте, а старался проводить в коридорах станции достаточно времени, чтобы встреча состоялась. Но пока ему не везло. Сегодня возник буквально первый реальный шанс, от которого Вадим не стал уклоняться.
Однако реализовать возникшее намерение не получилось и в этот раз. Когда Лунин, раздвигая удивленных сотрапезников, доплыл до противоположного конца кают-компании – Юли там не оказалось. И куда она делась – никто не мог сказать. То есть ясно было, что она покинула помещение через имеющийся здесь выход. Но куда она направилась? Из венчающего коридор переходника другие «трубы» шли в пять сторон. Угадать правильную не имелось никакой возможности.
Повисев с минуту в тягостном раздумье на предмет того, чтобы всерьез отправиться в погоню, Вадим, скрепя сердце, отказался от этой идеи. Развернулся и поплыл к себе в каюту…
7
Но и в этом, простом, казалось бы, деле, Вадима ждал облом… В коридоре его внезапно перехватила Пирогова, вынырнувшая из прохода, ведущего в техническую часть станции.
– Дима, – сказала она. – Можно с тобой поговорить?
Лунина такое предложение не обрадовало. Но причин отказывать не имелось.
– Можно, – сказал он.
– Только давай не здесь… Плыви за мной!
Екатерина нырнула обратно в «трубу», по причине редкой посещаемости совершенно пустую. Вадим последовал за ней, недоуменно гадая, о чем может быть разговор. Вроде бы у Пироговой не имелось к нему никаких тайных дел… Они пролетели весь переходник и вплыли в оранжерейный отсек, залитый солнечным светом. Со всех сторон громоздились конвейеры с созревающей растительностью. Пахло прелой влажной землей – специфическим огородным запахом. Здесь тоже никого не было. Пирогова остановилась и развернулась в его сторону.
– Ну-ка… – сказала она. – Скажи мне, чего у вас с Юлей произошло?..
Лунину захотелось подпрыгнуть. Или провалиться сквозь землю. Хотя и то, и то было затруднительно в данной ситуации: из-за отсутствия этой самой земли под ногами. Разве что телепортироваться в аварийном порядке. Однако на столь кардинальное действие Лунин не решился.
– Какого черта? – сказал он вместо этого. – Кому какое дело? Катька, чего тебе надо?
– Чтобы ты придуриваться перестал! – сообщила Пирогова.
– Я придуриваюсь?!
– А то нет! Ты ведешь себя, словно мы все еще на Земле и все еще в прежней жизни. Хотя знаешь, что это не так. И как прикажешь нам это называть?
Лунину поперхнулся.
– Кому это – «нам»? – зловеще поинтересовался он.
– Совету Горя и Радости.
– Кому?.. – Лунин вспомнил разговор с Кремером по дороге из хронопогреба. Получалось, Витька не врал тогда?
– Женщинам экспедиции! Думаешь, нас устраивает в такой маленькой группе подобная ситуация?
– Какая ситуация?
– А ты не допускаешь, что происходящее может отразиться на ваших действиях? Юля – наблюдающий врач. Ты – главный механик по андроидам. От вас зависит жизни людей… Что вы можете натворить по рассеянности?
– Да не беспокойся, ничего не натворим! Уж во всяком случая – я…
– А на Юлю тебе, выходит, наплевать?
– Не наплевать! – сказал Лунин сердито.
– Тогда почему ты от нее бегаешь?
– Я не бегаю! – возмутился Вадим.
– Неправда! – возразила Пирогова. – Все видели, как ты в Санатории от нее удирал! А теперь она от тебя прячется… Что у вас произошло?
– Да ничего не произошло! – заявил Вадим решительно. – Из Санатория меня по тревоге вызвали! И какой еще «совет Горя и Радости»? О чем ты?
Пирогова одарила его очень выразительным взглядом.
– И что только Юлька нашла в таком тупом чурбане? – проворчала она. – Адаптацию ты, конечно, не прошел – но хоть что-то об устройстве нашей нынешней жизни должен был узнать? Ты в курсе, что Совет Горя и Радости занимается всей социально-бытовой сферой в Новой Утопии?
– Ну… – сказал Лунин, чтобы хоть что-то сказать. – И что?..
– Почему она из спасательной группы на базу перешла?
Вадим втянул сквозь зубы побольше воздуха. Потом ответил:
– Это вы лучше у нее спросите.
– Спрашивали, – сказала Пирогова. И замолчала.
Вадим тоже висел молча. Решив ни за что не открывать рот первым. Это ему успешно удалось.
– Ты понимаешь, что на Земле мы запросто вас обоих могли за такое засунуть в хронопогреб? – спросила Екатерина.
– Зачем?.. – от неожиданности Вадим даже моргнул.
– Чтобы вы там отношения выясняли! Во избежание неприятностей для окружающих!
Пирогова смотрела на него очень серьезно. Похоже было, что она не шутит. Но гораздо хуже было то, что Вадим напрочь не понимал смысл и подоплеку данного разговора. Абсолютно. Тем более сейчас.
– Катька, – сказал он, отчаявшись прийти к какому-нибудь выводу. – Чего этому вашему совету от меня надо?
Ответ оказался для него совсем уж непредвиденным.
– Дурак упрямый!.. – сверкнув глазами, сообщила Екатерина. Развернулась и скрылась в «трубе» переходника.
Вадим остался в полном одиночестве, ошарашено раскрыв рот и пытаясь сообразить, что же все это могло означать. Но так и не понял.
– Все бабы дуры! – в сердцах пожаловался он окружающим конвейерам с созревающей зеленью. Ответом ему, понятное дело, было молчание.
Глава 3. «Пегас»
1
Ураган над Сидонией затягивался.
На «Кузнечике» все чувствовали себя как на иголках – регулярно кто-нибудь запрашивал погоду в районе Сфинкса. Чтобы получить неизменное «Без перемен». В марсианской небесной канцелярии словно что-то заело. Видимо, по закону подлости: раз уж пошла полоса невезения, так на мелочи она не разменивалась.
Заниматься делами было решительно невозможно.
Лунин пробовал разобраться с общественной структурой Новой Утопии, но прочитанное не шло в голову. Куда больше его напрягал разговор, затеянный Пироговой. Поскольку шел вразрез с ее же собственными словами о возможной опасности Вадима для окружающих от лишних душевных переживаний. Да и Юли тоже. А уж предупреждение о возможности загреметь в «хронопогреб» и вовсе выглядело нелепо: ведь до возвращения на Землю каждый человек был на счету… Можно, конечно, было предположить, что таким способом женский Совет Горя и Радости, озабоченный ситуацией, подталкивал Вадима к изучению адаптационного курса… Но это был бы странный способ. Или смысл наезда был иной?.. Ведь Пирогова явно чего-то добивалась этим разговором. Чего вот только? Указать «дураку упрямому», что он и в самом деле этот самый дурак и есть?..