-- Минуточку, -- сказала Пилли и кого-то вызвала по коммуникатору. -Привет, -- сказала она. -- Это Пилли.
-- Привет, Пилли, -- ответил мягкий мужской голос.
-- Не известны ли тебе способы введения каких-либо ингредиентов, когда уменьшается время застывания бетона? И уменьшается значительно.
-- Надо подумать.
-- Да, надо, -- сказала Пилли. -- А ты можешь? И быстро.
-- Могу. Я лишь через час уйду в караул к восточному входу.
-- Сделай это побыстрее, ладно? -- сказала Пилли.
-- Сделаю, -- сказал он.
-- Это кто? -- спросил Орик, когда Пилли прервала связь.
-- Это Реник, -- сказала она. -- Суперхимик.
-- А есть ли на Политории дымовые шашки? -- спросил я.
-- А как же, -- сказал Ир-фа, -- и довольно-таки с давних времен. Если их нет в наличии, их можно изготовить.
-- Тогда неплохо бы, -- сказал папа, -- каким-то образом подкинуть в "гнездо" Горгонерра идею, что мы готовим боевую операцию, связанную с сильным пожаром? Район -- роща.
-- Заманчиво, -- сказал Ир-фа. -- Но квистор уж точно знает, стоят ли его войска в ближнем к нему лесу или не стоят.
-- А вы знаете? -- спросил папа.
-- Мы-то? Не уверен. Но узнаем и быстро. Он вышел из комнаты, но скоро вернулся.
-- Я попросил некоторых начальников отрядов, -- сказал он, -- которые ведут бои в лесах, подготовиться к тому, что они могут получить внезапный приказ вести бой таким образом, чтобы противник вынужден был отступать в леса, достаточно близкие к "гнезду".
Тут же раздался звонок в дверь, и Ир-фа впустил в свою маленькую квартирку небольшую толпу: четверо повстанцев с оружием и двое незнакомых политоров со связанными сзади руками.
-- Вот, уль Ир-фа! -- сказал один из повстанцев. -- Пытались заминировать целый квартал, где живут в основном геллы.
Лазутчики стояли с безразличными лицами, тупо глядя в стену.
-- Мы заканчиваем совещание, -- сказал Ир-фа. -- Потом поговорю с ними. Пока отведите их в соседнюю комнату. Двое останьтесь с этой стороны, двое -на улицу, под окна.
Лазутчики перешли в смежную комнату. Тут-то и началась игра, некий театр, не очень смешной, но вполне профессиональный. Ир-фа обозначил его факт простым подмигиванием нам. Затем он заговорил чуть тише, чем обычно, но достаточно громко, чтобы его голос могли слышать лазутчики, слышать с ощущением, что Ир-фа его не случайно понижает.
-- Я полагаю, что этот участок леса наиболее удобен для боя, мы настолько обязаны беречь свои живые силы, что лучше уж пожертвовать участком леса, чем живыми политорами. Оружие оружием, но я предлагаю выкурить их огнем и дымом, поджечь лес!
-- Ветер может поменяться, -- сказал Орик.
-- Конечно, -- сказал Ир-фа. -- Но вы забыли о нескольких мощных ветродуях, которыми мы пользовались на Тилле-один. Их мощность такова, что они "размывали" мягкие песчаные породы.
-- Это мысль, -- сказал Орик. -- Отлично.
-- На этом и закончим, -- сказал Ир-фа. -- Все. Давайте сюда ваших диверсантов, -- добавил он охранникам.
-- Взорвать квартал было вашим единственным заданием?-- спросил Ир-фа, когда диверсанты вошли.
-- Да, -- сказал первый.
-- Вы получили его от Горгонерра?
-- Нет. От начальника разведки отряда.
-- Почему вы это делали днем?
-- Больше народу. И ночью мы выглядели бы подозрительно, а так -- как ремонтники домов.
-- Легко ли вы проникли в город?
-- Да. Мы шли с носилками с глиной.
-- При оружии? -- спросил Ир-фа.
-- Само собой.
-- У вас не спросили документы?.. Какой это был вход?
-- Нет, не спросили. Второй восточный.
-- Можете радоваться, охрана входа получит по заслугам.
-- Да уж, велика радость.
-- Могу обрадовать вас поосновательней -- вы свободны!
-- Свободны?! Это как это?! -- Они выпучили глаза. Может, и задние.
-- А что, собственно? Диверсия вам не удалась, вы указали нам слабое место в охране. -- Чуточку он иронизировал.
-- Но мы же кадровые военные, мы будем стрелять в вас.
-- Мы вас выкурим огнем и дымом! Из леса. Потом всех уничтожим.
-- Ладно шутить! Даже не верится!
-- Я сказал -- идите! Оружие вам, конечно, не вернут.
-- Ага, развяжут руки и расстреляют?
-- Нет. Даю гарантию.
-- Но почему?!
-- Уведите их, -- резко сказал Ир-фа охранникам. Лазутчиков увели, и тут же заработал коммуникатор Пилли.
-- Пилли? Это Реник.
-- Слушаю тебя.
-- Я нашел несколько групп катализаторов. Одни ускоряют процесс застывания в семь-восемь раз...
-- Феноменально!
-- Я составил подробную записку, с которой через полчаса буду у первого восточного. Пришли кого-нибудь.
-- Реник, а во временном отношении, абсолютно -- как выглядит эта скорость застывания массы? Если масса выльется с высоты двадцать- сорок метров, успеет она застыть в воздухе?
-- Нет-нет.
-- А упав на землю через сколько?
-- Это вопрос минут.
-- Отлично. Беги. Огромное спасибо... Уф.
... Пожалуй, это был первый день, когда я видел Ир-фа в такой роли: всегда очень мягкий и тихий, в этот день он вел себя почти жестко и точно. Впервые у меня появилось ощущение о его подлинной роли в восстании на Политории.
-- А что же мы? -- как маленький, грустно сказал папа, когда остальные встали.
-- Вы славно поработали, -- сказал Ир-фа. -- К тому же, уль Владимир, сегодня вы умудрились нарушить приказ Орика и стреляли: на вашем счету крупная фигура -- а,Урк. Отдохните, подумайте еще: в наши разработки могли вкрасться ошибки.
"Опять сиди и не дыши", -- подумал я, когда все направились к выходу. Звонок раздался чуть раньше, чем Ир-фа открыл дверь, и в квартиру влетела, тут же повиснув у Орика на шее... Оли! За ней, улыбаясь, -- Рольт!
-- Папочка! -- завопила Оли. -- Я больше не могла без вас, без тебя, без Пилли, без Ир-фа, -- без всех. Ну, прости, ну, прости! Это я, я уговорила Рольта. Верно, Рольт? Ой, уль Владимир, Митя! Хвала небу -- я оживаю, я оживаю!
8
Оли, Оли вернулась! Я ликовал.
Папа тоже улыбался, но это было лишь проявлением его симпатии к дочери Орика, его же главная, мужская задача -- действовать -- с появлением Оли никак не разрешалась. А я был счастлив. Не только потому, что снова видел ее -- какую-то гибкую, задумчивую, иногда острую на язычок и решительную, но и потому еще, что чувствовал -- она целиком заполнит мое время, время тягостного ожидания. Когда она ворвалась в квартиру, а потом и отцепилась наконец от шеи Орика и стала обнимать всех подряд и меня тоже (даже быстро поцеловала меня в щеку!), я настолько ошалел от радости, которую изо всех сил пытался скрыть, что не очень-то к месту вдруг заорал:
-- А Сириус, Сириус -- где? Где наш котище?
И тогда Рольт, расплывшись в улыбке, вытащил его из-за пазухи.
Когда все разошлись, и Оли из малочисленных продуктов Ир-фа "сообразила" нам завтрак, папа потом отправился "погулять по городу", а я настолько смутился оттого, что мы остались одни, вдвоем, что сразу же затараторил, пытаясь рассказать Оли обо всем, что произошло с того момента, когда она вторично, пусть и наполовину, спасла меня, тяжело ранив а,Грипа, а я оказался в лапах а,Урка. Кое о чем она уже знала по телеку, но слушала внимательно, иногда с загадочной какой-то улыбкой. Когда я рассказал ей, как кончились мои мытарства и я, "сдав" Рольту Реста и Митара, с помощью геллов попал в Тарнфил, я продолжал ей рассказывать кое-что о "положении дел", то есть то, что она по телеку узнать не могла, а знать очень хотела.
Мы сидели не совсем рядом, но, в общем-то, рядом на маленьком диванчике Ир-фа, и Оли слушала меня очень внимательно, лишь изредка перебивая, чтобы что-то уточнить, а когда я закончил, закрыла глаза и молчала целую вечность, и, чтобы не мешать ей, молчал и я. Не знаю уж, почему, не сразу, но я тоже закрыл глаза, машинально теребя ухо Сириуса, а он, лежа на спине, нехотя отбивался от моей руки лапой. В какой-то момент я открыл глаза и несколько секунд смотрел на отрешенное лицо и по-прежнему закрытые глаза Оли, и, хотя губы ее были слегка приоткрыты и абсолютно неподвижны, я услышал вдруг, как она тихо произнесла: "Поцелуй меня", и тут же ее губы оказались рядом, и я поцеловал ее осторожно и долго, чувствуя, как я весь обмираю, а голова моя мягко кружится, кружится, кружится...
Я очнулся, чувствуя, что сижу рядом, слегка выгнувшись и положив голову на спинку дивана; открыв один глаз, я увидел, что Оли сидит точно так же, как и я, -- запрокинутая голова на спинке дивана, -- и почувствовал ее прохладную ладонь на моей влажной ладони. Все это время мы оба слышали отдаленные взрывы и стрельбу, и неожиданно звуки боя стали громче: опять шел основательный бой возле одного из входов в нижний город. Оли резко встала, походила по комнате и наконец сказала:
-- Конечно, мне все понятно -- война, но это будет просто безобразие, если мы с тобой своими глазами не увидим, как будет происходить главная операция.
Я немного помолчал (приходя в себя, но уже хорошо понимая, о чем она говорит) и наконец сказал:
-- Да, это необходимо видеть. Не сидеть же в квартире! Но как это сделать, если нам даже позволят?
-- Позволят, -- сказала она. -- Я буду настаивать.
-- Но сделать-то это как?
-- Машина у нас есть. Мне кажется, что операция начнется в сумерках, чтобы и до появления дыма квистор ничего не мог разглядеть. Мы тоже могли бы прилететь и сесть где-нибудь чуть дальше, чем будут разворачиваться космолеты. Ну и достать сильные подзорные трубы. Вот и все. Жаль Латора.
-- Почему жаль? Ар-кут сказал, у него крепкий организм.
-- Да он, придя в себя окончательно, будет рвать и метать, что война оканчивается без него!
-- А-а, это? -- сказал я. -- Это верно. Он взрывной гелл, смелый до ужаса. Представляешь -- швырять мины-присоски, будучи в нескольких сантиметрах от быстро летящего космолета, -- прямо в него?!