«Вкладывайте все свои силы в весла, — говорит Морж, — поскольку я провожу судно очень близко от полосы прибоя. Если фарватер достаточно глубок, мы попробуем выбраться, но надо грести изо всех сил».
Снова они садятся за весла, снова Морж у руля. Некоторое время они приноравливаются грести, чтобы слаженно войти в ритм, затем он поворачивает руль и берет курс прямо на проход в рифе. Кокс внимательно вглядывается в воду.
«Через мгновение я поверну к правому борту. Можешь ли ты сказать что-нибудь о глубине, Джеймс?» Ему приходится орать изо всех сил, чтобы заглушить рев прибоя.
Кокс качает головой. Теперь, когда руль поворачивается, судно находится вряд ли более чем в десяти метрах от края прибоя; форштевень обращен к северу, но притягивающая сила прибоя настолько велика, что корпус судна протискивается под самой коралловой стеной и два весла со стороны левого борта ломаются как спички. С быстротою молнии Морж устанавливает форштевень наружу, и Аллен переносит свое весло с правого борта на левый. У них теперь только четыре весла, чтобы тащить судно.
Когда они отплыли довольно далеко от полосы прибоя, Мэри спрашивает Кокса и Моржа, что они увидели.
«Над кораллами, достаточно воды, чтобы плыть через проход», — считает Шкипер.
Кокс кивает: «Однако надо поторопиться, пока не начался отлив».
Они подготовлены к опасному мероприятию. Баркас ведут на веслах достаточно далеко к юго-востоку, затем ставят парус, все имущество перевязывают и помещают в деревянный ящик или заворачивают в полотно. Двое детей лежат в деревянном выдвижном ящике, где они провели страшные сутки в открытом море. Прежде, чем судно достигает прохода в рифе, все успевают услышать голос Моржа, заглушаемый шумом прибоя:
«Если судно опрокинется, постарайтесь выбраться из него и плыть к острову, который виден на горизонте. Друзья, да хранит нас бог!»
Гребень прибойной волны за ними обрушивается вперед с громогласным ревом, и на распростертой белопенной массе судно проскальзывает между двумя стенами кораллов; оно поднимается на вздыбленный гребень волны. Киль касается кораллов, маленькое судно отягощено огромным весом воды и садится на мель посередине прохода, форштевень поворачивают к северу и все с тревогой ожидают, пока подойдет очередная волна, которая заполнит проход водой. Вот она катится вперед, огромная, неистовая, неукротимая; в самый последний момент Моржу удается оттолкнуться веслом от ближайшей стекловидной коралловой стены и снова повернуть форштевень внутрь так, что входящая водная громада поднимает судно вверх и почти бросает его в тихие спокойные воды лагуны.
Они еще слышат шум прибоя, но он постоянно ослабевает, по мере того как «Надежда» скользит дальше к западу по направлению к острову. Когда расстояние до острова не превышает половины морской мили, они замечают, что там на песке что-то движется. Вряд ли это люди, скорее какие-нибудь животные.
Немного спустя Аллен издает радостный вопль.
«Это черепахи, — ликует он, — их там сотни. Мы прибыли как раз в период, когда они откладывают яйца. Вечером у нас будет черепаховый суп, друзья!»
С налитыми кровью, ничего не видящими глазами четверо мужчин спрыгивают за борт, чтобы вытолкнуть судно на берег. Пока они прочно держатся за поручни, они еще могут устоять прямо, но, как только они пытаются проникнуть через волны на сухой песок, ничего не получается: они шатаются и падают в мелкую воду, словно пьяные. Судороги сводят руки и ноги, стоит шум в голове. Многодневное пребывание в море нарушило у них чувство равновесия: остров, песок и море сливаются воедино в большое колебательное движение, словно они раскачиваются на качелях. Вдобавок у них начались резкие спазмы в желудке, поскольку они неделями сидели в согнутом положении на баркасе и ели недостаточное количество пищи, да и то недоброкачественной.
Однако все это пустяки по сравнению с тем, что они снова обрели твердую почву под ногами. Ветер покачивает кроны пальм, чайки кричат в ясном голубом небе над ними. Найдут ли они воду, пищу и древесину, чтобы вырезать два новых весла, живут ли аборигены поблизости — все это не приходит им на ум в эти минуты. У них лишь одна мысль в голове: они спасены!
С тех пор как они вышли в море из залива Сидней, прошло 32 дня. Сегодня 29 апреля 1791 года. Французский король Людовик XVI готовится к бегству из Парижа, что имело столь неблагоприятные для него последствия. По улицам Лондона расхаживает навеселе адвокат Босвел, а на Таити королевский корабль «Пандора» под командованием капитана Эдварда Эдвардса прибывает в бухту Матаваи, чтобы захватить мятежников с судна «Баунти» — десять моряков, чья судьба впоследствии оказала решающее воздействие на жизнь наших беглецов. В молодой Североамериканской республике президент Лафайет получил редкостный знак уважения: ему вручили ключ от главных ворот захваченной французским народом Бастилии.
Глава 11
Пребывание на острове Черепахи. — Как проводят рекогносцировку. — Джон Батчер находит воду. — Черепашьи яйца и кокосовое молоко. — Морская болезнь. — Прошлое Ната Лилли. — Растущий оптимизм. — Множество черепах. Плавание под защитой Большого Барьерного рифа. — Многочисленные острова и проливы Лабиринта. — Старый Аллен рассказывает о своем прошлом. — Охота на дикого кабана. — Появляются первые крокодилы. — «Надежда» огибает мыс Йорк.
1
На острове Черепахи беглецы отдыхают и набираются сил. Здесь Мартин в полном спокойствии пишет в своем дневнике о событиях трех последних ужасных недель[41].
По мере того как они настолько приходят в себя после долгого пребывания на море, что могут нормально стоять на ногах, Кокс посылает Сэма и Аллена в качестве разведчиков. Их задача — найти воду и выяснить, есть ли на острове аборигены. Морж дает им небольшое наставление, как лучше всего выполнить эту работу. «В молодости я был специалистом по этому делу, добавляет он. — Но теперь я охотно перекладываю ее на вас. Надо не только искать дымки костров. У многих племен костер зажигают с наступлением темноты, а днем люди довольствуются раскаленными углями. Так, например, принято у индейцев в Вест-Индии, и я не поверю, что здесь обычаи совсем другие. Прежде всего ищите следы обломанных веток. Аборигены должны спускаться к воде, часто их важнейший путь или тропа проходят вдоль берега, где легко заметить их следы.
Время от времени надо останавливаться и неподвижно стоять несколько минут, прислушиваясь к незнакомым звукам. «Индейцы» движутся так же осторожно, как животные. Но животные бывают разные. Мы, европейцы, передвигаемся как неуклюжие слоны, мы ломаем все в девственном лесу, и «индеец» слышит нас на большом расстоянии».
Аллен и Сэм не находят никаких следов аборигенов. Посреди острова есть возвышенное место, с которого можно увидеть полоску земли на горизонте на западе и многочисленные острова к югу и северу. Похоже, все они низкие, поросшие пальмами разных видов. Но никто из разведчиков не знает растения, и поэтому их наблюдения имеют ограниченную ценность.
«Мы видели много различных деревьев и растений» — это все, что они могут рассказать, вернувшись на берег, где между тем поставлена палатка для Мэри и детей.
Но самый важный вопрос у всех на устах: «Нашли воду?»
На это им приходится ответить: «Нет».
Джеймс Кокс оглядывает собравшихся: «Нам придется снова сниматься с места. На острове нет воды».
Однако Джон Батчер, этот пожилой ворчун, до сих пор самый сдержанный в их компании, все же полагает, что он найдет воду. «Я был человеком с веткой ивы у себя в Хартфорде, — говорит он, — когда надо было вырыть новый колодец, всегда звали меня, чтобы выяснить, где находится вода».
«Боюсь, что здесь не найдется ивы, Джон», — говорит Кокс.
«Мне она ни к чему, так как она скорее всего для того, чтобы произвести внешнее впечатление на людей, но я готов держать пари на добрый бокал джина, что на этом острове много пресной воды на глубине около метра от поверхности».
«Когда мы доберемся до Ост-Индии, ты получишь целую бутылку джина, если найдешь воду, — обещает Кокс. — Да я дам тебе две бутылки, так как у меня нет особого желания сейчас плыть дальше».
Моржу хочется узнать, почему Джон Батчер считает, что найдет здесь пресную воду.
«Потому что на острове очень богатая растительность. Многие деревья и кустарники я никогда в жизни раньше не видел. Но их многоообразие говорит о том, что в грунте должна быть вода. Мы находимся на острове, где часто идут дожди и где дождевые воды не могут полностью уходить в землю».
«Где мы найдем воду?»
«Дай мне лопату, и я попытаюсь найти».
В первом же месте с густым подлеском Джон просит вырубить несколько переплетающихся кустов. Здесь выкапывают яму, и на глубине нескольких десятков сантиметров в рыхлой песчаной почве выступает вода. Джон набирает ее в сложенные вместе ладони и пробует на вкус».
«Эта вода пригодна для питья», — говорит он.
Постепенно вкус к жизни и жизнерадостность возвращаются к беглецам. Вначале мужчины еще слишком слабы, чтобы идти на охоту за черепахами, но повсюду в песке встречаются крупные черепашьи яйца, которые составляют вечернюю еду этого дня. Сэм, самый молодой из них, пытается взобраться на кокосовую пальму. С первого раза это не удается, но с помощью веревки и весельных уключин, которые он забуривает в ствол, он в конце концов достает много кокосовых орехов, а затем с помощью топора раскалывает их. Перед тем как лечь спать, все подкрепляются кокосовыми молоком и мякотью.
Ночью Вил отправляется ловить рыбу. Он спрашивает Ната, пойдет ли он с ним. Тот, конечно, еще не совсем пришел в себя после ранения в плечо, но он наверняка поможет, если сможет. Его прежнее угнетенное состояние понемногу переходит в сдержанный оптимизм. Они немного отходят от берега по длинному естественному мосту из кораллов. На обоих надеты башмаки, так как поверхность кораллов острее лезвия кухонного ножа. Рыба концентрируется у внутренней стороны коралловых построек. При лунном свете рыбаки идут ощупью почти до большого рифа, расположенного несколь