Эрон не возражал, чтобы его босс считал этот неизменный салат признаком самодисциплины. А на самом деле его жена Дженни любила готовить, и ее даже самый простенький обед не шел ни в какое сравнение со стерильным меню, которое здесь подавали.
Эллиотт сделал заказ и, дождавшись, когда официант отойдет подальше, сразу приступил к сути:
— В воскресенье мы получили известие от Мака.
— Обычный звонок в День матери? — спросил Эрон. — А я тут думал, не изменит ли он своей привычке в этом году.
— Не изменил, и даже больше.
Эрон не сводил взгляда с лица Эллиотта Уолласа, пока тот рассказывал о записке, полученной от Мака.
— Я посоветовал Оливии пойти навстречу желанию Мака, — сказал Эллиотт. — Но, как ни странно, она, видимо, самостоятельно пришла к такому же решению. Мак для нее «находится в самовольной отлучке», как она выразилась. Оливия собирается присоединиться к нашим общим друзьям и совершить круиз вокруг греческих островов. Меня тоже пригласили. Возможно, я съезжу туда под конец круиза дней на десять.
— Обязательно поезжайте, — не замедлил посоветовать Эрон. — Вы всегда очень много работаете, не даете себе передышки.
— В следующий день рождения мне исполнится шестьдесят пять. В большинстве компаний меня давно бы уже сместили с поста. Я хозяин этой компании, и единственное преимущество, которым я пользуюсь, — давным-давно никуда не езжу. — Он помолчал, словно готовясь к чему-то, после чего сказал: — Но я пригласил вас не для того, чтобы обсуждать планы на отдых.
Эрон Клайн с удивлением заметил, что взгляд Уолласа затуманила тревога.
— Эрон, вы пережили ужасное горе, когда погибла ваша мать. Но если бы дело обстояло по-другому, если бы она исчезла, а потом позвонила вам, вы бы уважали ее волю или все-таки чувствовали себя обязанным продолжать поиски? Лично я ни в чем не уверен, и это меня беспокоит. Правильный ли совет я дал Оливии? Может, мне следовало сказать ей, чтобы она удвоила усилия в попытке найти Мака?
«Положим, мама исчезла десять лет назад, — мысленно сказал себе Эрон. — Положим, она звонила раз в год, а потом, узнав о моем твердом намерении выследить ее, прислала мне записку, велев оставить ее в покое, как бы я тогда поступил?»
Ответ лежал на поверхности.
— Если бы моя мать поступила со мной так, как поступил со своей семьей и вами Мак, я бы сказал: «Раз ты того хочешь, мама, значит, так тому и быть. А мне есть чем заняться».
Эллиотт Уоллас улыбнулся.
— «Есть чем заняться»? Любопытное выражение. Но все равно спасибо, Эрон. Мне нужно было удостовериться, что я не подвожу ни Мака, ни Оливию… — Он помолчал, а потом поспешно добавил: — Я хотел сказать, его мать и сестру, разумеется.
— Вы их не подводите, — уверенно произнес Эрон Клайн.
В тот вечер, потягивая бокал вина перед ужином, Эрон сказал жене:
— Сегодня я понял, Дженни, что даже самые чопорные снобы превращаются в школьников, когда влюбляются. Стоит Эллиотту произнести имя Оливии Маккензи, как у него начинают сиять глаза.
14
Николас Демарко, хозяин модного заведения «Вудшед», а также шикарного ресторана в Палм-Бич, узнал об исчезновении нью-йоркской студентки Лизи Эндрюс во вторник вечером в Южной Каролине, куда приехал поиграть в гольф.
В среду утром он вылетел домой и к трем часам дня уже следовал за секретарем по длинному коридору на девятом этаже дома номер один по Хоган-плейс, в отдел, где работали детективы, приписанные к окружному прокурору Манхэттена. Ему предстояла встреча с капитаном Ларри Ахерном, старшим офицером отделения.
Высокий, стройный, атлетически сложенный, Ник шел размашистой походкой, в тревоге морща лоб. Он рассеянно запустил пятерню в короткие волосы, которые, несмотря на все его усилия, начинали виться, когда становились влажными.
Надо было все-таки задержаться дома подольше и переодеться, выговаривал он себе. А то спортивная рубашка в бело-голубую клетку с открытым воротом придавала ему чересчур небрежный вид, несмотря на светло-синий пиджак и синие брюки.
— Это комната детективов, — сообщила секретарь, когда они вошли в просторное помещение со столами, расставленными наобум. Только за половиной из них сидели люди, хотя горы бумаг и трезвонящие телефоны свидетельствовали, что работа кипит везде.
Пятеро мужчин и одна женщина подняли головы, пока он пересекал комнату, пробираясь вслед за секретарем между плотно стоявшими столами. Он сразу понял, что стал объектом пристального внимания. «Десять к одному, они все знают, кто я такой и почему оказался здесь, и все точат на меня зуб. Уже успели навесить ярлык хозяина одного из тех паршивых баров, в которых позволяют напиваться даже несовершеннолетним», — подумал он.
Секретарь постучала в дверь кабинета слева от общей приемной и, не дожидаясь ответа, открыла ее.
Капитан Ларри Ахерн пребывал в одиночестве. Поднявшись из-за стола, он протянул Демарко руку.
— Спасибо, что сразу приехали, — отрывисто произнес он. — Присядьте, пожалуйста. — Он повернулся к секретарю. — Попросите детектива Гейлора присоединиться к нам.
Демарко занял стул, стоявший ближе всех к столу Ахерна.
— Простите, что не смог прийти вчера. Я был в Южной Каролине, летал туда повидаться с друзьями.
— Насколько я понял из разговора с вашим секретарем, вы совершили полет на личном самолете из аэропорта Тетерборо, — сказал Ахерн.
— Все верно. Обратно прилетел сегодня утром. Вылететь пораньше не получилось из-за погоды. В Чарльстоне были сильные бури.
— Когда ваши служащие сообщили вам, что Лизи Эндрюс, молодая женщина, покинувшая ваш клуб перед закрытием в ночь с понедельника на вторник, исчезла?
— Звонок поступил на мой сотовый телефон вчера вечером примерно в девять часов. Я как раз ужинал с друзьями и телефона с собой не захватил. Если честно, как ресторатор, я совершенно не выношу людей, которые пользуются телефонами во время еды. Вернувшись в гостиницу около двенадцати, я проверил сообщения. А что, есть новости о мисс Эндрюс? Она звонила своим родным?
— Нет, — коротко ответил Ахерн и посмотрел за плечо Демарко. — Входи, Боб.
Николас Демарко даже не слышал, как открылась дверь. Он поднялся и обернулся к симпатичному седеющему мужчине лет под шестьдесят, который быстро пересек кабинет и, коротко улыбнувшись, протянул ему руку.
— Детектив Гейлор, — представился он и, выдвинув стул, повернул его так, чтобы сидеть лицом к Нику под прямым углом к столу капитана.
— Мистер Демарко, — начал Ахерн, — мы очень обеспокоены, что Лизи Эндрюс могла стать жертвой преступления. Ваши служащие рассказали нам, что вы посетили «Вудшед» в понедельник около десяти вечера и разговаривали с ней.
— Все верно, — сразу подтвердил Ник. — Из-за отъезда в Южную Каролину я задержался у себя в офисе на Парк-авеню допоздна. Затем заехал домой переодеться и отправился в «Вудшед».
— Вы часто наведываетесь в свой клуб?
— Я бы сказал, забегаю часто. Я больше не занимаюсь и не хочу заниматься практическим менеджментом. Все дела клуба ведет вместо меня Том Ферраццано. И могу добавить, он прекрасно справляется. За десять месяцев, что прошли после открытия, у нас ни разу не подали спиртное малолетке или подгулявшему клиенту. При приеме на работу мы тщательно отбираем персонал, как и группы, которые приглашаем для выступления.
— Репутация у «Вудшеда» хорошая, — согласился детектив Гейлор. — Но ваши собственные служащие сообщили нам, что вы довольно долго беседовали с Лизи Эндрюс.
— Я видел, как она танцует, — мгновенно отреагировал Ник. — Она красивая девушка и действительно превосходная танцовщица. Даже не скажешь, что она не профессионал. А еще она выглядит очень молодо. Я знаю, у нее проверили документы, но я бы мог поклясться, что она несовершеннолетняя. Поэтому я попросил одного из официантов подвести девушку к моему столику и сам проверил ее удостоверение личности. Оказалось, ей только-только исполнился двадцать один год.
— Она села за ваш столик, — бесстрастно произнес Гейлор, — вы купили ей выпить.
— Она выпила со мной бокал белого вина, а потом вернулась к своим друзьям.
— И о чем вы говорили все то время, что она потягивала вино, мистер Демарко? — поинтересовался капитан Ахерн.
— Обычный, ничего не значащий разговор. Она рассказала, что в следующем году заканчивает университет, но еще не решила, чем хочет заниматься. Ее отец и брат врачи, но медицина не для нее. Она сказала, что все больше и больше склоняется к тому, чтобы получить магистра в социальной сфере, но пока не уверена. Она собиралась сделать перерыв на год после колледжа, чтобы обдумать свой следующий шаг.
— Вам не показалось, что она чересчур разоткровенничалась с незнакомцем, мистер Демарко?
Николас Демарко пожал плечами.
— Я так не думаю. Потом она поблагодарила меня за выпивку и вернулась к друзьям. За моим столиком она провела меньше пятнадцати минут.
— Что вы делали потом? — спросил Ахерн.
— Я закончил ужин и пошел домой.
— Где вы живете?
— У меня квартира на пересечении Парк-авеню и Семьдесят восьмой улицы. Однако недавно я приобрел здание в Трибеке и на последнем этаже устроил себе квартиру. Там я и провел ночь с понедельника на вторник.
Ник сначала сомневался, стоит ли сообщать полицейским эту информацию, но потом решил выложить карты на стол.
— У вас квартира в Трибеке? Никто из ваших служащих об этом даже не упомянул.
— Я не делюсь с ними новостями о своих личных приобретениях.
— А привратник в вашем здании в Трибеке есть?
Он покачал головой.
— Как я уже сказал, квартира расположена на последнем этаже. Всего их в доме пять. Я приобрел его целиком, выкупив аренды у жильцов. Остальные этажи сейчас пустые.
— Как далеко дом от вашего бара?
— Примерно в семи кварталах, — Николас Демарко замялся, потом добавил: — Уверен, вы должны знать все детали. «Вудшед» я покинул незадолго до одиннадцати. Прошелся пешком до Трибеки и сразу лег спать. Будильник прозвенел в пять утра. Я принял душ, оделся и поехал в аэропорт Тетерборо. Вылетел в шесть сорок пять и приземлился в Чарльстоне. В двенадцать я уже сделал первый удар на поле для гольфа.