Зорина вышла из кабинета, сбежала по лестнице, столкнулась на последней ступеньке с Мартой, которая преградила ей путь.
— Ой, Марта, прости, не заметила… — виновато посмотрев на нее, произнесла она.
— Не знаю, что с тобой происходит, но ты очень изменилась, Зорина, — с грустью посмотрела домработница на нее, отошла в сторону и направилась в свою комнату.
На следующий день, вечером, Зорина решила заехать к Ане. Подруга переехала к мужу на следующий день после свадьбы. Они ни разу не встречались, в гости Зорину никто не приглашал. Подруги редко общались по телефону, а разговоры всегда были банальными и короткими. Зорина списывала такое поведение Анны на беременность и не задавала лишних вопросов. Она уже была замужней женщиной, и в семейной жизни многое изменилось. Но сегодня Зорина вспомнила, что у подруги день рождения, решила купить подарок и без предупреждения заехать в ее новый дом. Когда она подъехала, сразу обратила внимание, что все шторы в доме были задернуты. В одном окне горел свет. «Значит, в доме кто-то есть», — подумала она и припарковала машину возле забора. Охранников у Родиона не было, но по периметру установлены видеокамеры и видеодомофон. Она нажала на кнопку вызова. Подруга ее увидела и открыла калитку. Зорина вошла на территорию, быстро поднялась по ступенькам к двери дома и опять нажала на кнопку вызова. Дверь открыли не сразу. Пока Зорина ожидала, на лицо и одежду падали снежинки. «Вот и снег пошел», — подумала и Зорина улыбнулась. В это время щелкнул замок, и она увидела Анну в махровом халате, под которым уже заметно вырисовывался животик.
— Анечка, привет! — переступая порог, обняла ее Зорина. Дверь захлопнулась, в ответ прозвучало нерадостное: «Привет». — Анечка, пока я ждала у двери, на меня нападал целый сугроб. Представляешь? Это хороший знак. Зима обещает быть снежной, — старалась развеселить подругу Зорина.
— Проходи, присаживайся. Я пока одна. Родион еще не пришел.
Зорина скинула шубку, прошла в гостиную и села в кресло. Еще раз взглянула на Анну и почувствовала, что в семейной жизни что-то не ладится. Пытаясь бодрым голосом поднять подруге настроение, она улыбнулась и сказала:
— И хорошо, что его нет. Мы хоть пообщаемся. Вот тебе подарок от меня, — она протянула сверток. — У тебя ведь сегодня день рождения, поэтому я без предупреждения. Ты не обиделась?
— Нет. Я рада тебя видеть. Сейчас чайник поставлю. У меня есть пирожные. Я не ждала гостей, извини.
Аня встала и пошла на кухню.
— Анечка, не беспокойся, я не голодна. Приехала тебя поздравить и пообщаться. Соскучилась. Ведь после свадьбы мы не виделись, а прошло три месяца, — громко говорила Зорина, чтобы подруга услышала ее на кухне.
Через пару минут Аня вошла в гостиную с подносом, на котором на блюдечках лежали пирожные, стояла вазочка с конфетами. Она поставила все на журнальный столик и села в кресло напротив. Зорине показалось, что она взволнована, в глазах притаился страх.
— Анечка, что с тобой происходит? Какой уже срок?
— Пять месяцев, — опустила Анна взгляд на живот и положила на него руку.
— Ты чего-то боишься? Или кого-то?
— Зорина, тебе не нужно было приходить. Скоро придет Родион. Ему не понравится.
— Не поняла… Ему не понравится, что я пришла?
— Да. Он запретил с тобой встречаться.
— Так, интересно. А что я такого сделала?
— Ой, Зорина, он во всем тебя винит. Даже в том, что женился на мне. И зовет тебя ведьмой. Ни разу не назвал по имени. Если я что-то скажу не то или произнесу твое имя, он взрывается, заставляет меня называть тебя ведьмой.
— Хорошо, я сейчас уйду, но скажи: ты счастлива? Любишь его?
Анна замолчала. Зорина встала и подошла к ней. Она посмотрела в ее лицо и увидела, что под тональным кремом просвечивает гематома.
— Он тебя бьет? Аня! Скажи правду!
— Уходи. Прошу тебя, уходи.
Зорина поняла: если Родион узнает, что она была здесь, то Аня испытает очередное насилие над собой. Она быстро накинула шубу и, не прощаясь, вышла из дома. Дрожащими руками завела машину и умчалась прочь от этого дома.
«Нужно что-то делать. Нужно спасать ее. Но как? Они муж и жена. Как я влезу в их жизнь? Нужно сходить к Антонине Юрьевне. А вдруг она ничего не знает? Аня не рассказывает ей. Я растрою ее. Господи, что же делать? Все же поеду к ней. Может, получу больше информации».
Когда Зорина позвонила в дверь квартиры, где раньше жила ее подруга, Антонина Юрьевна сразу открыла.
— Зориночка, какими судьбами? А я вот сижу одна, отмечаю день рождения дочери. Как хорошо, что ты пришла. Мы с тобой вместе сейчас и отметим.
Зорина прошла на кухню. На столе стояла бутылка водки, сковорода с жареной картошкой и на блюдце соленые огурцы.
— Не смотри так. Да, небогато. Но после того, как дочь вышла замуж и переехала к мужу, все в нашей семье изменилось, — начала рассказывать женщина, будто ждала, кому излить душу.
— Антонина Юрьевна, не понимаю, что происходит. Вы такая женщина… И вот сидите одна, пьете водку…
— Так сегодня день рождения моей любимой доченьки.
Зорина заглянула под стол и увидела батарею пустых бутылок.
— А это что? Вы пьете каждый день? — с ужасом спросила она.
— Зориночка, успокойся. У меня был повод. Меня уволили с работы. Аня мне перечисляет на карточку немного, совсем немножечко, — она сомкнула указательный и большой палец, показав, сколько перечисляет дочь. — Вот я и живу. А ее я не вижу. Как только она туда ушла, ни разу ее не видела. Вход маме запрещен! Понимаешь, за-пре-щен.
— Прошло три месяца. И столько событий… А я и не знала.
— Не знала? Разве она тебе не звонит?
— Я только что была у нее. Вы же знаете, что она ждет ребенка?
— Да, знаю, — как-то обреченно махнула она рукой, — хотя Аня и не общается со мной.
— Антонина Юрьевна, расскажите все с самого начала.
— А что рассказывать… Уехала. Я в первые дни приходила к дому, хотела посмотреть, как она устроилась. А он сказал мне: «Забудь сюда дорогу и дочь забудь. Она теперь моя, и чтобы больше я здесь тебя не видел». Гаденыш… Надо же полюбить такую сволочь. Ну ничего, это, думаю, ненадолго. Не вмешиваюсь больше, но душа болит, Зориночка, болит, я же мать.
У Антонины Юрьевны глаза наполнились слезами, они струйками потекли по щекам. Зорина обняла ее за плечи.
— Успокойтесь. Я что-нибудь придумаю.
— Придумай, Зоренька, придумай. Я жить не хочу. Поэтому и пью. Ты же знаешь, как мы с ней жили. Она такая хорошая, доченька моя. Что он сделал с ней? Зоренька, что?
— Мне нужно уехать. Я завтра вам позвоню. Только прошу, не пейте больше. Иначе у нас ничего не получится. Обещаете?
— Обещаю, Зоренька, обещаю. Я ведь не алкоголичка. Вот смотри.
Женщина схватила бутылку со стола и вылила содержимое в раковину. А Зорина подумала: «Не все еще потеряно». Она взяла под руку мать своей подруги и подвела ее к постели. Уложив, укрыла одеялом и, захлопнув дверь, вышла на улицу. Зорина вдохнула полной грудью холодный воздух, села в машину и поехала домой.
Глава 26
— Зорина! — в крайнем волнении кричала в трубку Антонина Юрьевна. — Аня в больнице!
— Вы где?
— В больнице. Жду, когда закончится операция.
— Еду!
Через двадцать минут Зорина вместе с Антониной Юрьевной нервно шагали по коридору хирургического отделения гинекологии. Женщина постоянно всхлипывала, вытирала слезы. Зорина обнимала ее за плечи и успокаивала.
— Никогда, никогда она больше не вернется к нему, — сквозь слезы повторяла Антонина Юрьевна.
— Это я виновата, я… — повторяла девушка. — Но она его так любила, страдала…
— Ничего не понимаю. Почему ты винишь себя?
— Понимаете, когда Аня забеременела, я посчитала, что у ребенка должен быть отец, и поговорила с Родионом… Но поговорила по-особенному, так, чтобы до него дошло. Ведь он был не готов к семейной жизни. А я смогла его убедить. Может, зря я это сделала… Теперь вижу — зря… Но ведь Аня была счастлива.
— Мы все были счастливы, Зорина. А как я была счастлива, пока не почувствовала, что потеряла дочь. Даже сегодня не могла ее поздравить. Да что там говорить, — махнула она рукой, — ты сама знаешь.
— А что он с ней сделал?
— Сама не знаю. Позвонила медсестра и сообщила, что Аня в тяжелом состоянии попала в больницу. Я все бросила и сюда. Думала, он тут, но нет, да и не придет, наверно.
Вскоре вышел доктор и сообщил, что Аня в реанимации. Ее здоровью сейчас ничто не угрожает, но ребенка сохранить не удалось. Доктор опустил голову и тихо произнес: «Стоял вопрос о спасении матери». Антонина Федоровна закрыла лицо руками и зарыдала.
— Пожалуйста, сделайте что-нибудь, — обратилась к доктору Зорина и взяла ее под руку.
— Сейчас медсестра сделает укол.
Когда Антонина Юрьевна успокоилась, Зорина повела ее на воздух. Они медленно шли по аллее, вдоль которой росли старые ивы, остановились только тогда, когда добрались до машины.
— Главное, жива, — сказала Зорина. — Жизнь продолжается, пройдет время, и все наладится.
В такие минуты Зорина умела концентрироваться, становиться более сильной, понимая, что кто-то другой нуждается в поддержке. И кто, как не она, должна предпринять все, чтобы трагедия ушла в прошлое.
Прошла неделя. Аня шла на поправку. Зорина приезжала к ней каждый день, стараясь не тревожить вопросами и воспоминаниями. Но однажды подруга сама решила начать разговор о том злосчастном дне.
— Зорина, я понимаю, ты ни о чем не спрашиваешь меня, чтобы не травмировать мою душу. Но теперь, когда все случилось, меня уже ничто не страшит. Я не боюсь его. Понимаешь, не боюсь! — повторила она утвердительно, будто говорила сама себе, добавляя смелости. Зорина в эту минуту подумала: «Господи за три месяца замужества ты так напугана, что я не узнаю тебя…»
— Когда ты уехала от меня, — продолжала Аня, — он вернулся поздно, к тому же не один. А это был мой день рождения, как ты помнишь. Какая-то пьяная проститутка вошла в дом и издевательски посмотрела на меня, при этом обнимая Родиона. Они были пьяны или обкурены, в общем, оба неадекватные. Я хотела уйти, но он остановил, грубо дернув за руку. Начал орать на меня при этой… Я не могла вымолвить ни слова. Вспоминал тебя, обзывал и проклинал. Представляешь, в гостиной усадил меня в кресло, привязал поясом от халата и на диване совершил половой акт с этой дрянью на моих глазах, крича: «Смотри, как надо!» Зорина, он чудовище.