«Как же так, бабушка? Что случилось ночью? Вечером ты была бодрой, разговорчивой, строила планы на сегодняшний день, хотела многое мне рассказать…» — думала Зорина, вновь и вновь вытирая слезы. Она провела рукой по подушке, затем взяла ее в руки и прижала к груди. И неожиданно увидела тетрадь, которая лежала на кровати. Зорина хотела открыть ее, но тут же передумала, отдернув руку. «Сейчас не время», — решила она. Вернув подушку на место, девушка взяла тетрадь и понесла обратно в сейф. По пути встретила Марту, которая проводила ее внимательным взглядом, будто опасалась, как бы чего не случилось с молодой хозяйкой. Зорина приостановилась и посмотрела на опечаленную домработницу.
— Не переживай, твоей вины нет. Наверно, так должно было случиться. Придется привыкать жить без бабули. Нужно сообщить отцу…
В доме было тихо. Даже Джейк ушел на улицу и не стремился попасть в дом. Некоторое время Зорина держала в руках телефон, не решаясь позвонить отцу, но прежде, чем набрать его номер, позвонила подруге Ане, ведь одиночество было невыносимо, хотелось, чтобы рядом был близкий человек. Аня сразу согласилась приехать. Она была тем единственным человеком, которого сейчас хотелось видеть.
Зорина вышла на улицу и медленно пошла по аллее к саду. Она пыталась успокоиться, настраиваясь на разговор с отцом. Сообщить скорбную весть было нелегко. Какие бы отношения между ними ни были, дочь волновалась за отца, не знала, сможет ли он справиться с горем. Девушка медленно шла, мысленно подбирая слова, и даже не заметила, как подошел Джейк. Пес не резвился, как делал это всегда на улице, брел, понуро опустив голову, будто понимал, что случилась беда.
А еще Зорину мучил вопрос, на который она пока не знала ответа. «Почему отец не хотел разговаривать с матерью? И вот вчера бабушка пообещала внести ясность, рассказать о семейных тайнах… Даже если он обижался, это не причина не видеться, не разговаривать. Тем более столько времени прошло. Что произошло между ними? Приедет, обязательно спрошу…» — размышляла Зорина. Наконец она собралась с духом и набрала нужный номер. Когда услышала в трубке бодрый голос, произнесла:
— Папа, ты только не волнуйся.
— Что случилось?
— Бабушки больше нет.
— Доченька, я все понял. Успокойся и жди меня. — Зорине показалось, что он не расстроился, ответил как-то по-деловому, будто принимал решение, касающееся бизнеса. — Это когда-нибудь должно было случиться, — продолжал отец. — Увы, неизбежность нашей жизни. Скоро увидимся. Целую.
Телефон умолк, а девушка еще долго смотрела на экран, не понимая, почему так быстро завершился разговор. «Папа даже не удивился. В его голосе не слышалась скорбь. Почему? Он не стал меня утешать, пара слов — и отключил телефон… Мне так хотелось, чтобы он со мной поговорил. Может, не мог или кто-то был рядом? Но сегодня выходной…»
От обиды сжалось сердце. Вопросы появлялись один за другим: почему, почему, почему?
Ей всегда было хорошо с бабушкой: беззаботное детство, хорошее воспитание, образование, ни в чем никогда не было отказа. У Зорины не было необходимости вникать в проблемы взрослых. Бабушка заменила ей и мать, и отца…
— Зорина! — голос подруги отвлек ее от тревожных мыслей. Анна стояла у входа в дом и махала рукой.
Зорина тотчас поспешила навстречу. Бабушка не разрешала ей приводить подруг в дом, это правило было заведено еще в школьные годы. Мало кто приезжал к ним, а если и бывали гости, веселья и радости почему-то не прибавлялось. Зорина с детства помнила печальные лица, приглушенные разговоры, как будто гости боялись разбудить кого-то, они не смеялись, лишь иногда вздыхали, глядя на маленькую Зорину. Кто были эти люди, она не знала. Они приходили к бабушке, надолго закрывались у нее в комнате. Когда девочка стала старшеклассницей, никто из друзей тоже не навещал ее дома. Позже появилась студенческая подруга Аня, но и она приезжала очень редко. Чтобы не тревожить бабушку, девчонки уезжали в центр города, оставляя машину на стоянке, гуляли в парке или ходили в кафе, кино, театр.
— Анечка, ты так быстро приехала. Спасибо.
— Сразу вызвала такси и мигом к тебе.
Подруга посмотрела на ее заплаканные глаза, обняла и нежно провела рукой по шелковистым волосам. Они присели на скамью возле дома, и старая ива, свесив ветки над ними, будто плакала вместе с хозяйкой, укрывая ее от посторонних глаз.
— Мы с мамой приносим тебе свои соболезнования. Хорошая у тебя была бабушка. Царствие ей небесное. Пусть земля ей будет пухом.
Зорина уткнулась подруге в плечо и сквозь слезы проговорила:
— Она была мне матерью… Да, была строга, своеобразна, но добра ко мне. Она сделала для меня все. Понимаешь, Анечка, все… Я так ее любила… — всхлипывала Зорина. — Я с ней не чувствовала себя сиротой. Ведь ты знаешь, что мамы у меня не было, а отец постоянно занят…
— Знаю, знаю, успокойся, дорогая. Пошли в дом. Тебе нужно выпить успокоительное. Я представляю, как тебе сейчас больно.
Зорина глянула на подругу и произнесла:
— Очень больно, Анечка, очень. Как я буду без нее? Представить не могу.
— К сожалению, люди не вечны. Прими это. Трудно, но нужно привыкать. Если хочешь, я могу первое время пожить у тебя.
— Правда? — обрадовалась Зорина и обняла подругу.
— Как же я оставлю тебя в таком состоянии? — улыбнулась Анна. — Постепенно все пойдет своим чередом, но уже без бабули…
— Скоро папа приедет с Викой. Похороны после его приезда.
— Разве не принято хоронить на третий день?
— Он успеет.
— Зоря, пошли в дом. Тебе необходимо выпить лекарство.
Анна взяла ее за руку, и они поднялись по ступенькам парадного крыльца. У порога девушек встретила Марта.
— Здравствуйте, Марта! Дайте, пожалуйста, валериановых капель Зорине. Пусть успокоится, — попросила Аня.
— Конечно, конечно, я уже и сама приняла.
Девушки прошли в столовую, Аня взяла со стола графин и налила Зорине стакан воды.
— А вот и капли, — уже спешила к ним женщина с маленькой бутылочкой в руке. Может, пообедаете?
— Я не хочу, — отрицательно замотала головой Зорина.
— Тогда я приберу комнату Ксении Михайловны.
— Нет! Не нужно! Ничего не трогайте в комнате бабушки! — неожиданно для всех вскрикнула Зорина.
Марта развела руками, удивленно посмотрела на нее и, пожав плечами, спросила:
— Почему?
— Закройте комнату на ключ и отдайте его мне. Я сама там приберусь.
Ничего не понимая, домработница покорно закрыла спальню и принесла ключ Зорине. Та схватила его и спрятала в карман. Марта еще раз с тревогой посмотрела на нее и вышла, подумав, что потеря близкого человека сильно повлияла на психику девушки.
— Может, нужно позвонить знакомым Ксении Михайловны? У нее были подруги? — спросила Аня.
— Нет, никого у нее нет. Она жила своей жизнью. И была у нее только я. Понимаешь? Только я. Она жила мною, дышала мною, берегла меня, как сокровище. Я уже и не помню, когда я кого-то видела в нашем доме. Аня, как я буду без нее? Мне страшно. Как жить дальше?
— Успокойся, такова жизнь. Бабуля твоя прожила 91 год. Это уже неплохо. А бессмертия нет. Нужно просто принять и пережить случившееся. У тебя все будет хорошо.
— Аня, она вчера была жива… Мы собирались сегодня о многом поговорить. Почему она умерла? Ничего не понимаю.
— Вскрытие покажет.
— Не покажет. Они не будут его проводить. Она когда-то строго настрого наказала, чтобы его не делали. Надеюсь, Марта успела им сообщить. Напишут, что умерла от старости.
— Но это же лучшая смерть… Уснула и не проснулась. Без мук, без боли.
— Удивляюсь, как она провела жизнь в одиночестве. Кроме меня, Марты, садовника и отца, у нее никого не было в последнее время. Только вчера поняла, что совсем не знала свою бабушку. Представляешь, я никогда не расспрашивала ее о детстве, юности. Она читала мне сказки, проверяла уроки, воспитывала, рассказывая, какой я должна быть. Научила меня любить литературу, и я много читала. Знаешь, я даже музицировала, а ведь это она меня научила, давая первые уроки. Только музыка не стала для меня главной, я любила рисовать. Бабуля поняла, не настаивала. В остальном я была послушным ребенком. Мне казалось, она такая правильная, интеллигентная. Несмотря на свой возраст, умела одеваться. Аня, она была королевой! Я еще училась в школе, бабуля устраивала для меня дефиле: наряжалась в красивые платья, учила ходить по дому, как по подиуму. Потом садилась в кресло, закинув нога на ногу, или поднималась на лестницу и оттуда взирала на меня сквозь вуаль. А как ей шли разные шляпки… Она личным примером показывала, как должна выглядеть женщина. Я всегда любовалась ею. Иногда рисовала ее, делала наброски карандашом на бумаге. Жаль, они так и остались набросками. А вчера узнала, что ничего о ней не знаю. Мы перенесли беседу на сегодня. Я ушла к себе, и она спокойно уснула. Как же так, Аня? Почему?
— А почему именно вчера она решила поговорить с тобой откровенно?
— Не знаю. Может, было какое-то предчувствие.
— Успокойся. Не терзай свою душу. Уже ничего не исправишь, придется все пережить. А когда она молодая была, кем работала?
— Оказывается, я совсем немного знаю о ней. Что образование у нее среднее, что большую часть жизни не работала. Получала ли еще какое-то образование? Не знаю… Умела раскладывать пасьянс, любила играть на фортепиано, проводить вечера при горящих свечах и о чем-то размышлять… Я никогда не мешала ей. Думаю, бабушка получила хорошее воспитание. Всегда с удовольствием музицировала, много читала, умела красиво одеваться, пользовалась изысканным парфюмом. Я часто ощущала роскошный шлейф французских духов. Кто покупал духи, не знаю, но на ее комоде стоит целая коллекция. Я часто привозила коробочку новых, когда летала с отцом за границу. Ее мать, моя прабабка, тоже прожила долго, а вот отец ушел рано. Бабуля родилась у них поздно, я только вчера от нее узнала.
Родители, наверно, любили ее так же, как она любила меня. От них она и получила хорошее наследство — этот особняк, в котором мы живем. Ему ведь уже больше ста лет. Конечно, отец реставрировал дом в современном стиле, здесь много перестроено, но все же он очень старый. Пристройка, где располагаются бассейн и сауна, — папина идея. Мои предки были богаты, но я не знаю, откуда взялись их доходы. У меня все было, и меня не волновали никакие вопросы. Бабушка вышла замуж после тридцати лет. Дед вскоре скончался. Говорила, что моего отца вырастила вместе со своими родителями.