– Моё зрение? – Чиа слабела с каждым новым открытием.
Роберт откашлялся.
– Ты – дочь королевы. Королевы фей. Ты – перворождённая и наследница трона. Подтверди, Джереми.
– Это правда, – пробормотал тот.
Мозг Чиа переваривал эту новость, как она пережёвывала чёрствые куски хлеба, которые ела на ужин в шахте. Девочка не хотела верить этой чепухе. Лучше убежать домой к Виоле. Даже шахты казались ей сейчас привлекательными. Принцесса-фея? Наследница трона? Она? Этого не может быть!
– Какое отношение к этому всему имеет Присцилла? – спросила Чиа.
Роберт откашлялся.
– Присцилла украла сердце твоей мамы.
– Ты что, собираешься ей всё-всё рассказать? – задыхаясь в истерике спросил Джереми.
– Да, всё. Это единственный способ, – ответил Роберт.
– Продолжай, пожалуйста! – Чиа отчаянно хотелось узнать больше.
– Твоя мама вышла замуж за смертного человека, Джорджа Греголу. Это было запрещено, но она всё равно это сделала. Они жили с твоим отцом на…
– Лавандовом холме, – договорила за него Чиа. Неужели это правда?
– Да, верно. Именно там они и жили. Артемий, мисс Роберта, Хайди и Джереми служили в её королевской армии. Они были единственными, кто отправился с ней в человеческий мир. Чтобы защищать её.
У Чиа ноги отнимались. Это было похоже на сказку.
– Значит, вы все волшебники?
– Да, я волшебник, – ответил Роберт. – И моя сестра. И Хайди. Джереми, старина – принц гоблинов. Артемий – принц эльфов. Как они стали служить твоей маме – это отдельная история.
– Джереми – действительно гоблин? Это многое объясняет, – задумчиво произнесла Чиа. Ведь Джереми и вёл себя всё время как гоблин.
– Гр-р! – прорычал в ответ лис.
Роберт топнул копытом и громко проблеял.
– Позвольте мне продолжить. Это твоя история. Твоё наследие. Присцилла была служанкой твоей мамы. Обычным смертным человеком, не более. Мы считаем, что она пробралась в спальню в полночь и украла её сердце.
– Когда? Сколько мне было лет? – Чиа с трудом пыталась собрать всё воедино.
– Тебе было десять. С тех пор прошло два года, – ответил Роберт.
У Чиа свело живот до тошноты.
– Но это невозможно. Моя мама умерла при моём рождении, а не когда мне было десять лет. Папа воспитал меня и Виолу. Вы видимо меня с кем-то перепутали. Я не фея. Не могу ей быть. Это глупо.
– Ты самый упрямый человек, которого я встречал в своей жизни, – воскликнул Джереми.
– Кря-кря, – заспорил с ним Пип.
– Чиа, ты тоже жила под проклятием. Оно изменило твои воспоминания. Я рассказываю тебе правду. Клянусь честью твоей мамы. Твои родители воспитывали тебя вместе. Это то, Чиа, что тебе нужно знать в первую очередь. – Роберт умолк и издал напряжённое блеянье.
– Продолжай… – сказала Чиа. Она боролась с собственным рассудком – верить всему этому или нет. История звучала так неправдободобно.
– Ты никогда не была слепой. Когда Присцилла похищала сердце твоей мамы, именно Виола помогала ей в этом. Это она слепая. Она украла у тебя зрение вместе с воспоминаниями.
Чиа села на землю. Она чувствовала себя опустошённой. Одинокой. Преданной. И она всё ещё не могла поверить тому, что услышала. И не поверит. В этом нет никакого смысла. Девочка ничего не помнила. Мама умерла при её рождении. Это точно так. Она ослепла после болезни в детстве. Её воспитал папа. Один. Разве не так? Чиа поглубже затолкнула эмоции, которые грозились разразиться бурей, и сильно сглотнула, чтобы удержать их внутри.
– Проснись уже! Мы нарушаем все правила и теряем шанс стать снова собой. Зачем нам сейчас врать тебе? – голос Джереми звучал искренне.
Джереми никогда не был добр к ней, но и никогда не обманывал. Он был прав, когда советовал Артемию выбросить её вон. Чиа стала виной тому, что произошло.
– А проклятие?
– Два года мы оставались в этом виде. Два года все мои воины были просто стадом коз. А королевская стража оказалась запертой в этом доме. Пока…
– Пока что? – больше всего на свете Чиа хотела это узнать.
– Пока ты не поговорила с Хитченсом в тот день в шахте. Именно поэтому Роберта смогла прийти к тебе на помощь. Ты постояла за себя. Ты, наконец, поставила себя на первое место.
У Чиа округлились глаза при вспоминании о том моменте. Что-то неожиданное поднялось в ней, и она бросила вызов Хитченсу. Девочка никогда не вела так себя раньше. Вскоре после того, как её наказали за дерзость, появилась мисс Роберта, чтобы спасти её.
– Это было началом. Ты начала разрушать проклятие. Поэтому остальные вдруг смогли выходить из дома. Ты – объяснение всему. Проклятие было наложено эгоистичным существом – Присциллой. Только человек с чистым и любящим сердцем может его разрушить, Чиа. И этот человек – ты! Ты должна его разрушить, потому что ты этого хочешь. Потому что ты любишь нас. И любишь себя. Ты должна выбрать себя. Если хочешь знать правду, то проклятия вообще редко удаётся разрушить. Они очень сложны по своей природе. Иначе, мы бы сделали это сами. – У Роберта перехватило дыхание.
– Она могла бы разрушить проклятие, но сейчас мы сказали ей, что больше она его не разрушит. Ты, гений! – Резкий, язвительный голос Джереми снова напомнил о его гоблинской сущности.
Чиа чувствовала себя опустошённой. Словно её сердце выскочило из груди и исчезло вместе со всем волшебством. Она пробежалась по воспоминаниям. О ней самой и об отце. О сестре. Виола была хорошей. Всегда. Но эти воспоминания были ненастоящими. Ни одно не было настоящим! Болезненное ощущение правды добралось до живота, и девочка упала на пол. Слёз на этот раз не было. Только острая боль утраты.
– Теперь ты понимаешь, почему Артемий не хотел ничего тебе рассказывать? Я тебя предупреждал! – резким голосом произнёс Джереми.
Роберт ободряюще ткнулся плечом о замершую в неподвижности Чиа.
– Это слишком много, чтобы принять. Но тебе нужно было услышать правду. Я подумал. Может, ты права. Может, мы всё-таки сможем победить Присциллу.
– Как? – спросила Чиа, надеясь, что это означает спасение для её сестры.
– У тебя остался бутылёк с волшебным порошком, который надо было использовать против Виолы? – Голос Роберта весело кружил над Чиа.
– Думаю, да. Не знаю.
Чиа услышала шорох. Потом тишина. Снова шорох.
– Как трудно без рук, но… ага! У нас есть волшебный порошок. Прямо от Клэриэль. Мы справимся! Очень может быть, что мы победим Присциллу и снова станем собой! – радовался Роберт.
– О чём ты говоришь? Говори яснее! Терпеть не могу, когда разговариваешь, бегая кругами, – прорычал Джереми.
– С этим порошком мы можем сделать так, чтобы Чиа снова всё забыла.
– Чтобы я забыла? Зачем вам это делать?
– Если ты забудешь, то сможешь снять проклятие, – ответил Роберт.
– Тогда какой смысл было ей рассказывать? Серьёзно, у эльфов картошка вместо мозгов, – проворчал Джереми.
– Она спокойна теперь. Часть её будет помнить достаточно, чтобы поступить правильно на этот раз. Я верю в тебя, Чиа. – По голосу было слышно, что Роберт сияет от радости.
– Нет, не поступит! Она просто вернётся к идее спасти сестру. Такая она ненормальная.
– Виола действительно хорошая, – сказала Чиа.
– Видишь, что я говорил? – продолжил Джереми. – Она убеждена, что Виола хорошая. Чиа, в последний раз: когда Присцилла украла сердце у твоей мамы, Виола ей помогала. Они одурманили тебя волшебным порошком. То, что твой отец умер, а Виолу надо спасать – неправда. Твой папа жив, и Виола никогда не была хорошей. Никогда. Она забрала твоё зрение. А до этого она была избалованной девчонкой. Ваша мама отправила её в Фарен в надежде, что там она научится состраданию. Но это сделало её только хуже. Она – самодовольная никчёмная вонючка.
– Напоминает мне одного моего хорошего знакомого, – заметил Роберт.
В голове у Чиа всё перевернулось.
– Мой папа жив?!
– Да, жив. Скорее всего, Присцилла держит его где-то в заточении. Ты можешь спасти его. Ты можешь спасти нас, – с мольбой произнёс Роберт.
Тепло разлилось по телу Чиа, как будто вдруг ожили миллионы фей. Она подняла голову, дотянулась до Роберта и нежно погладила его по голове. Её папа, вероятно, жив. Всё, во что она верила, было ложью.
– Как я смогу вам помочь, если всё забуду? Я снова буду думать только о том, что Виола хорошая и её надо спасти.
– Наконец-то ты образумилась. Видишь, она признаёт это. – Джереми радостно затопал.
– Ты действительно можешь спасти сестру, отведя её с пути зла, – сказал Роберт. – Но ты должна сделать это ради себя. Не ради кого-то ещё. Ты – полноправная королева. Только ты можешь победить Присциллу. Это должна быть ты.
– Уф! Разумеется. Если ты считаешь, что маленькая мисс Упрямица собирается, наконец, поставить себя на первое место, то надежда есть, – сказал Джереми.
– Посмотрим. Чиа, что скажешь?
– Я согласна. Если это спасёт всех моих друзей, то я согласна!
– Ур-р-ра! Думаю, здесь хватит и на то, чтобы ты снова могла видеть. Ты бы хотела прозреть, верно?
Чиа ужасно не хватало света и красок. Она уже готова была сказать «да», когда подумала про Пипа.
– Думаю, лучше, чтобы Пип снова мог говорить, пожалуйста.
– Тьфу, тьфу, тьфу, – возмущённо плевался Джереми. – Она всё ещё не может поставить себя на первое место. Даже теперь. Она безнадёжна. У нас нет шансов. Присцилла сама нас убъёт, зажарит и съест!
Чиа проигнорировала тираду Джереми.
– Роберт, Клэриэль – моя мама? – девочка сама не знала, почему это спросила. Роберт не сказал, что случилось с её мамой, когда Присцилла забрала у неё сердце. Была ли она вообще жива.
Роберт откашлялся и выдержал длинную паузу, прежде чем заговорить.
– Нет. Клэриэль – бабочка. Она делает волшебную пыльцу из алмазов. Тех, которые тебя заставляли добывать. Алмазы сами по себе волшебные. А когда Клэриэль превращает их в волшебную пыльцу, они обретают невероятную силу. Силу, которой сейчас повелевает Присцилла.