Имитация интимности?..
Но зачем, если так подчеркнуто вежливо говорит…
Филиппа передернуло на ее словах «я рада, что ты приедешь». Слишком официально, холодно прозвучало.
Положив трубку, Марфа жалобно посмотрела на мужа:
– Я достаточно сдержанно говорила?
Для кого достаточно? Для Филиппа – даже слишком. Не хотел бы он быть на месте Дубинина.
– Он сказал, что вчера хотел позвонить, но мобильник разрядился… Странно, разве нельзя было включить в сеть? Ладно… Спросил, как тут кормят? Правда как? Я внимания не обратила… Он сейчас едет на электричке с дачи, в пять к московской квартире подадут машину… Давай погуляем?
Конечно, давай…
Шагали молча. Несколько раз обошли вокруг озера, набрели на баню, из которой выскочили два красномордых мужика в белых войлочных шляпах и с чреслами, обернутыми махровыми полотенцами. Куда они? Неужели нагишом нырнут в озеро? Нырнули. Только под полотенцами оказались заурядные плавки.
И все равно экзотика. Отвлеклись.
Про Дубинина не говорили, лишь перед самым ужином Марфа устало и очень по-доброму попросила:
– Последи, пожалуйста, за собой. Не забывай: подсознательная ревность неизбежна.
Филипп открыл рот, чтобы возмутиться: какая, мол, ревность, но успел одуматься. В голове прокрутились Марфины слова: «Не лги сам себе, перед собой будь честным».
В столовой она села лицом к входу и попросила Филиппа принести ей еды. Все равно какой…
Подходя в очередной раз к столу уже с чашкой зеленого чая для Марфы, он услышал писклявую мелодию мобильника. Показалась знакомой. Значит, есть и кроме Марфы любители «Yellow submarine».
Что это она рукой машет?
Черт, музыка-то из его собственного кармана… Марфе некуда было положить мобильник, а он сунул в пиджак и забыл.
Оказалось, Дубинин. Уже поселился и сейчас придет.
Марфа сорвалась с места и нанесла и закусок, и горячей рыбы. Ради себя ни разу не поднялась со стула, а для него два раза слетала.
– Я сегодня весь день ел окуня, поэтому на белки смотреть не могу, – сказал Дубинин после того, как неспешно чмокнул Марфу в щеку и крепко пожал руку Филиппу. Не забыл улыбкой смягчить отказ от заготовленной для него еды. Вежливый…
– Принесу тогда мясо, – вскочила Марфа.
– Не надо, я сам. Чтобы знать, что здесь где, если ты меня бросишь… – хитровато улыбнулся Дубинин.
Ирония… Что она значит?..
Засиделись под обычный разговор: старожилы объясняли новичку здешние порядки. Напряженность Филиппа прорвалась только один раз: шикнул на Марфу, когда она слишком громко произнесла, почти выкрикнула фамилию Мурата – жалуясь на мрачность своего служебного визави.
– А тебя Мурат любит… – Марфа поставила локоток на стол, положила на растопыренную ладонь свой круглый подбородок и испытующе уставилась на Дубинина.
Тебя…
Тот молчит.
Тогда она пошла в лобовую атаку.
– Но ты, по-моему, совсем не разделяешь его чувство… – выпалила она первыми попавшимися – не своими – словами.
– Нет, конечно. – Глаза Дубинина высокомерно блеснули.
А Филипп дернулся. Как легко отказался от человека… И от Марфиного чувства эта дубина может так же отмахнуться… Хорошо, если рассчитает удар и не прибьет бедняжку…
Потом прошлись немного по мощеным дорожкам. От экскурсии на озеро Дубинин отказался: нужно спускаться, а потом, возвращаясь, подниматься. Трудно. Спина побаливает.
А Филипп этой горки и не заметил…
Чтобы не расставаться, Марфа позвала Дубинина в гости. По-детски заманивала:
– У нас номер такой большой…
Дубинин никак не отреагировал. Спокойно смолчал…
О чем думал? Непонятно. Вместо ответа спросил, где можно добыть минеральной воды. Пошли в ту же лавку. Посмотрели, нет ли хорошего вина. Не оказалось. По дороге к корпусу Марфа повторила приглашение. Но добавила:
– Если у тебя есть другие дела – ты свободен. – От неловкости строго прозвучало.
– Я знаю, – успокоил ее Дубинин.
В их номере не стал раздеваться, да еще и поддел:
– А у меня в два раза больше. Пойдемте покажу. Оказалось, не преувеличил. Спальня, гостиная с угловым диваном, шкаф с аляповатым сервизом, большая ванна… Словом, максимальная здешняя роскошь.
– А у меня в Гродно было три комнаты! – совсем по-девичьи парировала Марфа.
– Ты как Элиза Дулиттл – «я на такси приехала»! – засмеялся Дубинин.
А Филипп наконец чуть расслабился… Ненаигранная, естественная шутливость – знак нормальной температуры отношений.
Спустились в бар, пообсуждали, что бы выпить… Решили, «Абсолют» сойдет. Только устроились в мягких креслах вокруг низкого столика, как в дальнем углу вестибюля появился Жадов.
– Пожалуй, надо пойти поздороваться, – вслух подумал Дубинин и неторопливо встал.
Поговорил и сразу вернулся.
– Звал меня выпить вместе с компанией… Но обрадовался, когда я отказался. – Дубинин весело подмигнул Марфе. – Сказал, что вчера до четырех гудели…
Болтая ни о чем, просидели до полуночи. Филипп запомнил историю про блондинку с прошлогодней конференции. Вместо скучных докладов она предложила Дубинину экскурсию к реке. На своей машине. Выехали за ворота – навстречу джип, фарами мигает.
– Девушка посерела. «Муж», – прошептала пересохшими губами. Я ее за плечи встряхнул, чтоб в себя пришла. Ну, кавалькадой съездили: мы с ней на двухдверном «мерседесе» впереди, он в высоком черном джипе за нами. Погуляли вдоль берега. Я свое удовольствие получил, да еще муж вечером пришел на мое выступление, в первый ряд сел и старательно, как студент-отличник, задавал вопросы. Но с тех пор блондинка не звонит… Испуг…
Зачем он эту историю рассказал? С намеком? Ситуации-то схожи… Рифма, хоть и неполная… Так было у него что-нибудь с той красоткой или нет… И тут Филиппа укололо: а с Марфой? Помрачнел, но сумел переключиться. Легко уговорил себя, что Марфу нельзя ни с кем сравнивать.
При расставании Дубинин стал вслух думать, как бы не проспать завтрак.
– Консьержа попрошу мне позвонить…
– Да тут нет телефонов! Я… я тебе позвоню на мобильник или поднимусь и постучу. – Марфа обрадовалась и такой связи…
Утром сквозь сон Филипп слышал, как она названивала. Никто ей не ответил. Тогда, чертыхнувшись, она в темпе оделась и пропала.
В следующий раз он проснулся от громкого «вставай!».
– Я не могла достучаться… Не будить же весь этаж… Попробую еще раз набрать его номер.
Наконец удалось разбудить глуховатого соню.
Завтракали втроем. Долго сидели в столовой. Секундная пауза в разговоре – и Марфа бросается ее заполнять.
– Я все хотела разобраться в Жадове. Понятно, что он не ученый, а популяризатор чужих идей. Нормально. Но почему в его моложавом облике сквозит какая-то неестественность? Здесь я понаблюдала и поняла, что Жадов…
– Он за твоей спиной, – негромко усмехнулся Дубинин. – Филипп бы тебя сейчас одернул и был бы прав.
– Что? – Филипп вынырнул из своих мыслей. Погрузился в думу, воспользовавшись тем, что и без него прекрасно обходятся.
А Марфа весело хмыкнула и все же досказала, уже не произнося вслух имени Жадова:
– Он даже меньше чем популяризатор. Он – актер, который в первую очередь заботится о своем облике. Такие в один миг вдруг становятся дряхлыми, некрасивыми. Потому что в старости на лице проступают не годы, а душа и то, чем твоя личность наполнена.
Господи, бедняжка, как она старается его развлечь…
Когда перешли к чаю, Дубинин известил, что вечером должен уехать: у жены скачет давление, надо отвезти ее к врачу.
– Ну а что сейчас? – Сытый и потому, видимо, довольный, он откинулся на спинку стула.
Филипп не смог бы так отключиться от тревоги за свою жену…
– Я, например, хочу прогуляться вокруг озера, – со всей доступной ей деликатностью известила Марфа. Мол, никому не навязываюсь.
– Я тоже, – просто сказал Дубинин.
Уступил Марфе, когда она потащила его в зоопарк, и не успокоился, пока не выяснил, ключевое озеро или запрудное. Филипп с напрягом догадался, о чем речь. Либо родник расширили для образования водоема, либо речку запрудили. А Дубинин нашел-таки железный кругляш и под ним коллектор, в который спрятали безымянную речушку.
Рыжая кошка, похожая на Лису Патрикеевну, остановилась возле Дубинина и почесалась о его брючину.
– Как моя Манька, – небрезгливо улыбнулся он, наклонился и погрузил пальцы в шелковистую шерстку. – Тоже беременная. А нам опять надо искать, куда девать котят. Обычно мы их с месяц откармливаем, потом пристраиваем. Раньше отдавали женщине – она продавала их в арбатском переходе. Но в прошлый раз дочь привезла пятерых, а тетки нет. Откуда ни возьмись – милиция. Платите штраф. Надежда моя ни в какую: объясняет ситуацию, дает номер телефона торговки – позвоните, мол, и убедитесь, что она не собиралась тут никого продавать. А те свое: платите, иначе отвезем в отделение. Что ж, поехали! Протокол составили, но Надя на своем настояла. Отпустили без штрафа.
– Я бы на ее месте заплатила, – сокрушенно вставила Марфа.
А Дубинин победно усмехнулся:
– Ну, Надя, она всегда на своем месте!
Филиппа покоробило: дал понять, что и сравнивать нечего. Что его дочь всегда победит… Недооценивает Марфу…
Показывая на высоченные деревья, Дубинин легко определял, сколько им лет. О возрасте судят по толщине, а не по высоте – всплыли в голове Филиппа уроки ботаники.
– Как научиться понимать природу? – прямо как школьница спросила Марфа.
– Надо жить за городом.
– Хорош совет… Все равно что сказать: надо любить… – по-взрослому отпарировала Марфа.
Видно было – готова гулять до посинения. Но Дубинин выдержал недолго. Зато согласился выпить чаю у них в номере.
Если бы он не вовлекал Филиппа в разговор, то Марфа так бы и проговорила с ним, как будто их только двое.
Но Филипп крепко держал в узде свое подсознание. Даже оставил их наедине, а сам пораньше отправился в конференц-зал, где должен был вести круглый стол… Но через пять минут принесся обратно: известить, что организаторы поменяли этаж – народу понаехало, поэтому перенесли в аудиторию побольше.