Гегель жил в золотой век немецкой литературы. Хотя немецкий философ был на 20 лет моложе Гете и на 10 лет моложе Шиллера, он, тем не менее, уже был достаточно взрослым, чтобы по достоинству оценить зрелые произведения этих писателей. Гегель был близким другом поэта Гельдерлина и сверстником лидеров немецкого романтизма, включая Новалиса, Шлейермахера и братьев Шлегель. Гете и Шиллер оказывали огромное влияние на Гегеля, очевидно, его захватили некоторые идеи романтизма, хотя большинство взглядов романтиков он не разделял.
На становление Гегеля как философа огромное влияние оказали немецкие философы того времени, и прежде всего Кант. Для того, чтобы оценить условия формирования философских взглядов Гегеля, начнем с работ Канта и кратко рассмотрим, какой след они оставили в философии того времени.
В 1781 г. Иммануил Кант опубликовал работу «Критика чистого разума», которую в настоящее время считают одним из величайших философских трудов всех времен. Кант пытался установить, чего могут достичь рассудок или интуиция в процессе познания, а чего нет. Кант приходит к выводу, что ум не просто пассивно воспринимает информацию, получаемую глазами, ушами и другими органами чувств. Познание возможно именно потому, что наш разум играет активную роль, организует и систематизирует узнаваемое нами из опыта. Мы познаем мир в? категориях пространства, времени и материи, но последние не являются объективными реальностями, существующими сами по себе, независимо от нас. Они созданы интуицией или рассудком, без которых познание стало бы невозможным. Тогда, естественно, встает вопрос: что же действительно представляет собой мир за границами нашего восприятия? На этот вопрос, говорит Кант, нельзя ответить. Независимая реальность — Кант назвал ее миром «вещей-в-себе» — всегда находится за пределами нашего познания.
Не одна «Критика чистого разума» еще при жизни принесла Канту известность и высокий авторитет в философских кругах. Великий немецкий философ написал еще две работы — «Критику практического разума», посвященную этике, и «Критику способности суждения», большая часть которой отдана эстетике. В первой книге Кант рассматривал человека как существо, способное следовать разумному нравственному закону, но склонное к отказу от него под влиянием иррациональных желаний, происходящих из нашей физической природы. Поэтому нравственный поступок всегда подразумевает борьбу, победу в которой можно одержать, подавив все желания, за исключением стремления уважать нравственный закон. Этот закон заставляет нас выполнять свой долг ради самого долга. В противоположность точке зрения на мораль, как основанную на разумных свойствах человеческой природы, в «Критике способности суждения» Кант представил формирование эстетических ценностей гармоничным сочетанием наших разума и воображения.
В заключительных фразах «Критики чистого разума» Кант выразил надежду, что, следуя по проложенному им пути критической философии, «еще до конца настоящего столетия», можно достичь того, «чего не могли осуществить многие века», а именно: «доставить полное удовлетворение человеческому разуму в вопросах, всегда возбуждавших жажду знания, но до сих пор занимавших его безуспешно». Достижения Канта в философии были настолько впечатляющими, что временами казалось, и не только самому Канту, но и его читателям, что стоит добавить еще несколько деталей, и его философская система будет совершенной. Однако постепенно учение Канта перестало удовлетворять современников. Прежде всего, возражения вызывало его представление о «вещи-в-себе». То, что вещь существует и все еще остается полностью непознаваемой, казалось ограничением возможностей человеческого разума. Разве Кант не противоречил себе в утверждении того, что мы не можем иметь какие-либо знания о вещи, и все же заявлял, что она существует и что является именно «вещью»? Иоганн Фихте предпринял смелый шаг — он отрицал существование вещи- в-себе. Тем самым, утверждал Фихте, он был ближе к истине с точки зрения философии Канта, даже чем сам Кант. Весь мир, по мнению Фихте, должен рассматриваться как представление нашего разума. Того, о чем не может быть известно разуму, просто не существует.
Далее, современников не устраивало то, что кантианская этика ведет к разделению человеческой природы. В «Письмах об эстетическом воспитании» Шиллер также критиковал Канта. Он считал, что философию Канта необходимо усовершенствовать, заимствуя из «Критики способности суждения» модель эстетического суждения как единства разума и воображения. Несомненно, говорил Шиллер, вся наша жизнь должна протекать в такой гармонии. Описывать человеческую природу как разрывающуюся между разумом и страстью и нашу нравственную жизнь как вечную борьбу между ними — значит унижать человечество. Такое положение сокрушает все надежды. Возможно, предполагал Шиллер, Кант точно живописал жалкое состояние внутреннего мира людей его времени, но так было не всегда и так не должно быть. В Древней Греции, чистотой художественных форм которой восхищался весь мир, существовало гармоничное единство между разумом и чувством. Шиллер убеждал в необходимости возрождения принципов красоты во всех сферах жизни, ведь оно послужит основой восстановления давно утраченной гармонии человеческой природы. Позднее Гегель напишет, что философия Канта «... составляет основу и исходный пункт новейшей немецкой философии». Мы могли бы добавить, что Фихте и Шиллер, каждый по-своему, указали области, в которых философию Канта следовало считать «отправным пунктом» для дальнейшего исследования. Непознаваемая «вещь-в-себе» и понятие са- мопротиворечивой человеческой природы, с точки зрения наследников Канта, были проблемами, ждущими своего решения. В одном из своих ранних эссе Гегель восхищался несогласием Шиллера с мнением Канта о человеческой природе и особенно с тем его положением, что дисгармония человеческой природы не вечна, а преодолима. Однако Гегель не мог согласиться с тем, что решению этой проблемы поможет эстетическое воспитание. Он рассматривал преодоление дисгармонии человеческой природы в первую очередь как задачу философии.
Жизнь Гегеля
Гегель очень хорошо учился в школе, поэтому он получил стипендию для обучения в хорошо известной духовной семинарии в Тюбингене, где изучал философию и теологию. В семинарии Гегель подружился с поэтом Гельдерлином, а также с еще одним очень способным студентом моложе их, по имени Фридрих Шеллинг, изучавшим философию. Он приобрел известность в Пруссии еще тогда, когда никто не слышал о Гегеле. Позднее, когда авторитет автора «Феноменологии духа» превзошел репутацию Шеллинга, тот имел обыкновение сетовать, что бывший друг развил его собственные идеи. Проведя параллель между взглядами Шеллинга и Гегеля (хотя сегодня мало кто читает Шеллинга), можно убедиться в небезосновательности этих жалоб, хотя нельзя не принимать во внимание, что Гегель гораздо больше способствовал решению тех проблем, взгляды на которые у обоих философов совпадали.
Закончив обучение в Тюбингене, Гегель получил место домашнего учителя в богатой семье в Швейцарии. Следующим этапом стало репетиторство во Франкфурте. В этот период Гегель продолжает читать философскую литературу и размышлять над вопросами философии. Он писал эссе о религии — не для публикации, а для себя. В этих эссе он выступает как исключительно радикальный мыслитель. Иисус сравнивается с Сократом и на проверку, оказывается, несомненно, худшим учителем этики. По мнению Гегеля, ортодоксальная религиозность препятствует возрождению гармонии человека, потому что религия заставляет его подчинять силу своего ума внешней власти. До конца жизни Гегель сохранил в какой-то степени отрицательное отношение к ортодоксальной религии. Однако позднее его нетерпимость ослабела ровно настолько, что он стал считать себя христианином и регулярно посещать службу в лютеранской церкви.
Когда в 1799 г. умер его отец, Гегель получил скромное наследство. Он отказался от репетиторства и присоединился к своему другу Шеллингу, работавшему в Иенском университете, в небольшом герцогстве Веймарском. Шиллер и Фихте жили в Иене. Шеллинг был уже широко известен. Гегель, напротив, фактически ничего не опубликовал. Помимо наследства он был вынужден довольствоваться только небольшим гонораром, который он получал от немногих студентов, приходивших слушать его частные лекции (в 1801 г. их было 11, в 1804 г. — 30). В Иене Гегель опубликовал большой памфлет о различиях между философией Фихте и Шеллинга: по мнению Гегеля, взгляды Шеллинга в любом случае были предпочтительнее. В тот период Гегель вместе с Шеллингом издавал «Критический журнал философии», для которого он написал несколько статей. В 1803 г. Шеллинг покинул Иену, и Гегель начал готовить свою первую большую работу «Феноменология духа». Полученное наследство закончилось, и Гегель очень нуждался в деньгах. Он подписал договор с издателем, который гарантировал ему получение определенной суммы. Договор содержал драконовские условия, которые вступали в силу, если Гегель не предоставит рукопись к обусловленной дате — 13 октября 1806 г. По случайности именно в этот день Иену заняли французские войска, одержавшие победу над Пруссией. Гегель вынужден был торопиться, чтобы успеть закончить последние разделы книги к крайнему сроку. К своему ужасу, он обнаружил, что нет другой возможности, кроме как отослать рукопись — единственный экземпляр — в условиях неразберихи, вызванной тем, что Иена была окружена вражескими войсками. К счастью, рукопись доставили без помех, и в начале 1807 г. работа была издана. Первая реакция была вежливой, хотя вряд ли книгу встретили бы восторженно. Шеллинг был возмущен, обнаружив, что вводная часть содержала полемические выпады против его, как ему казалось, взглядов. В письме Гегель объяснил, что он намеревался критиковать отнюдь не Шеллинга, но его недостойных подражателей. Шеллинг ответил, что во вводной части не было сделано этих различий, и не успокоился. Их дружба закончилась.