Увы… О дочь… Бесплодные слова
Рассеялись в эфире, нож не спрятан.
Искуснее меня ты, может быть,
Окажешься… Попробуй, Поликсена!
На все лады уста, как соловей,
Настраивай, чтоб не лишали жизни.
В слезах прильни к его коленям, дочь,
340 Умаливай, — он сам детей имеет[24]:
Дочерней ли не тронется судьбой?
Я вижу, грек, как под одеждой руку
Ты затаил и отвернул лицо:
Ты, кажется, боишься, чтоб ланиты
С мольбой я не коснулась. Успокойся.
И "Зевса нищих"[25] имени не жди
Из царских уст. А за тобой пойду я
И оттого, что надо, и затем,
Что умереть сама хочу. Довольно
Вам слабых жен, жизнелюбивых жен.
Да и на что мне жить? Престолом мира
Фригийского гордился мой отец;
350 Все в жизни ниже власти. Вырастала
Я для царей невестой — чей очаг
Я пламенем бы оживила, верно,
Был зависти б достоин. Между дев
Сияла я, как бог — не вечный только.
И я — раба… Не правда ль, самый звук,
Коль не родился с нами он, то смерти
Таит в себе желанье? А господ
Узнай-ка нрав заранее! Дикарь
360 Какой-нибудь, купив меня, заставит
Варить себе похлебку, дом мести,
У челнока поставит ту, что Гектор
Сестрою звал и столькие… А день
Окончится томительный, и ложе
Мне купленный невольник осквернит,
То ложе, что царей манило. Нет!
Свободными смежу глаза я, тело
Аиду отдавая. Уводи же,
И кончите со мною, Одиссей.
370 На лучшее надежды нет, и ждать
Мне нечего и незачем бороться.
Ты, мать моя, нам не мешай: ни слов,
Ни дел твоих не нужно больше; молча
Желание дели, чтоб порвалась
Цепь жизни и позора. Если губы
Еще едва смочила горечь, нам
Больнее и ярмо на шею. Право,
Счастливее и мертвый иногда,
Чем мы, живые. Жить без славы — трудно.
Одиссей стоит, опустив глаза, видимо тронутый словами Поликсены.
О, меж людей на благородном знак
380 И грозный и красивый. Если доблесть
В ком светится, на том и знак горит.
Слова твои прекрасны, дочь, но горечь
В их красоте.
Но не тебя, старуха, а ее
390 Потребовал, пойми, Пелидов образ.
Убейте нас тогда обеих — и
Кровавою напоите отрадой
И землю вы, и мертвеца вдвойне.
Достаточно одной. Не бойня ж это…
И девушку бы, кажется, зачем.
А все ж убить придется вам обеих.
Кто ж это мне прикажет, не пойму…
Как дуб ее плющом я обмотаю…
Коль разума лишатся все вокруг.
400 Не выпущу… не выпущу ребенка.
Но без нее я тоже не уйду.
Родная, успокойся!.. Сын Лаэрта[28],
Она сама себя не помнит… Это ж
Понятно… Не сердись… Не надо, мать!
Ведь он сильней… Или упасть ты хочешь?
Смотри, какие руки. Оттолкнет,
И, стукнувшись, ты старое покажешь
Уродливо-израненным лицо…
Пауза: несколько секунд молчаливой борьбы.
Где ж удержать тебе меня? На что
Надеешься? Довольно унижений.
Мне нежную скорее руку дай;
410 В последний раз прижмусь к твоей ланите:
Злосчастной, мне не видеть света дня!..
Последнему внимаешь ты привету;
О мать родная, — в ад я ухожу!
О дочь моя! Увы, рабыней жалкой
Богами суждено мне дни влачить!
Уйду в подземный мир одна, и ложе
Невесты царской одиноко здесь…
Дитя мое! Как за тебя мне горько,
Но мать твоя несчастней во сто крат!
В Аиде мне без ласк родимой страшно!
Увы! Что делать мне? Как кончить жизнь?
420 Я — дочь царя, и ухожу — рабыней!
О, сколько схоронила я детей!
Что мне отцу и Гектору поведать?
Что мать твоя — горчайшая из жен…
О грудь, меня вспоившая так сладко!
О дочь, безвременной добыча смерти!
Будь счастлива!.. Прощай и ты, Кассандра!..
Я счастья на пути своем не вижу,
Оно ушло от матери твоей!
Будь счастлив, Полидор, в степях фракийских!
Да, если жив он только… Сердце мне
Сомненье гложет, так несчастна я.
Нет, нет! Он жив, я знаю. Полидор
430 В последний час тебе глаза закроет…
Мне горе погасило свет очей!..
Царь Одиссей, идем, но только мне
Лицо завесь, а то, пожалуй, раньше,
Чем вы меня заколете, я сердцем
Растаю от рыданий материнских
Иль изведу слезами мать.
Тебя
Еще назвать могу я, радость солнца,
Но свидимся мы разве между медью
Ножевою и пламенем костра…
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Гекуба и хор.
Ой… Лихо… Ухожу я… Факел гаснет…
Расходятся суставы… Дочь моя!
Возьми меня… Хоть руку дай… Дитя,
440 Не оставляй одну, бездетною… О смерть…[29]