Освободить тебя? Нетрудно это…
О нет… лишь дай злодея наказать,
И кончить век рабыней сладко будет!
И помощи ты просишь у меня?
Не угадал ты, царь, моей кручины.
760 Ты видишь этот труп? Ты видишь слезы?
Я вижу, да; но смысла не постиг.
Под поясом носила я его.
Он из детей твоих, жена несчастья?
О, не из тех, что пали там, под Троей.
А разве ты еще детей имела?
Вот этого, — но не на радость, нет!
Но где ж он был, пока ваш брался город?
Отец услал его, сберечь хотел…
И отделил от прочих… Но куда ж?
770 В страну, где мы убитого нашли.
К царю земли, чье имя Полиместор?
Да, стражем злата горького, увы!
Но кто ж убил его? Как вышло это?
Да кто ж другой? Фракийский друг убил.
Несчастная… Позарился на деньги?
Несчастие фригийское узнав.
Где ж вы нашли его и кто принес?
Рабыня, царь, вот там — на прибережье.
Его ища иль за другим трудом?
780 Шла за водой она — для омовенья.
Царь, видно, выбросил его туда…
На жертву волнам, так изрезав тело!
Твоя безмерна мука, это ужас!
Все унесу в могилу муки, все.
Увы, меж жен кто так же обездолен?
Нет никого — опричь самой Недоли!
Но выслушай мольбу, с которой жадно
К тебе я припадаю. Если скажешь,
Что я терплю за дело, — примирюсь
И я с своим страданьем. Если ж даром
Ты отомстишь, не правда ль, за меня?
790 Безбожника, не правда ль, покараешь,
Забывшего, что боги и под нами,
И в небесах живут? А сколько раз
Он трапезу делил со мной, считаясь
Меж первыми друзьями; все, что долг
Велит давать друзьям, — ему давали.
А заплатил он чем же? Взяв к себе
Ребенка, чтоб спасти его, — убил;
Убив, не удостоил и могилы,
Нет, в море труп он выбросил. Рабой
Бессильной стала я; но есть же боги
800 И тот Закон, что властвует над ними[43]:
Ведь по закону верим мы в богов
И правду от неправды различаем.
И если тот закон тебе вручен,
И будет он нарушен, и убийцы
Своих гостей иль тати храмовые
Не понесут возмездья — сгинет правда
Среди людей навеки!.. Но надеюсь,
Что оценил его деянья ты!
Почти ж меня и сжалься; как художник,
Шаг отступив, взгляни ты на меня:
Все бедствия откроются тебе.
Царицею была я — ныне стала
Твоей рабой; я матерью была
810 Благословенной — и бездетна ныне
На склоне лет; отчизны лишена,
Одна на свете, всех несчастней смертных…
Пауза. Агамемнон видимо тронут словами Гекубы. Она с мучительным напряжением ждет ответа, но он, после некоторого раздумья, качает головой и собирается уйти.
Увы! Увы! Уходишь ты, меня
Ты избегаешь, кажется. Усилья
Бесплодные!.. О, горькая!.. Зачем,
О смертные, мы всем другим наукам
Стараемся учиться так усердно,
А речь, единую царицу мира,
Мы забываем? Вот кому служить
Должны бы все, за плату дорогую
Учителей сводя, чтоб, тайну слова
Познавши, убеждая — побеждать!
820 Не для меня наука эта: в чем же
Моя надежда? Сыновей когда-то
Имела я — уж нет их. Я копья
Несчастная добыча и влачусь,
Издалека взирая, как бежит
Клубами дым с развалин Трои…
Слушай…
Хоть, может быть, и попусту любви
Придется мне привлечь сюда богиню…
У бока твоего ночами спит
Та жрица Феба[44], что зовут Кассандрой
Во Фригии. Не забывай же неги
Ночей любовных и лобзаний сладких
На общем ложе; пусть за них награду
830 Получит дочь моя — и я за дочь.
Ведь нет для смертных уз теснее, нет
Сильнее чар, чем дань любви во мраке.
О, слушай же! Ты видишь этот труп?
Ведь это брат Кассандры… Не чужому
Поможешь ты…
Я кончила… Одно
Скажу еще. О, если б чудом голос
Открылся у меня теперь в руках
И на плечах, и ноги и ступни
Когда б теперь мои заговорили
Дедаловым искусством[45] иль другим
Каким-нибудь… Каких бы слов они
Тебе ни насказали, с воплем жалким
840 Мешая речь, обняв твои колени:
О царь, о солнце дивное Эллады,
Дай убедить тебя и протяни
Старухе руку помощи… Пускай
Она ничто, но ты велик, ты славен…
Кто доблестен, в том правда и оплот:
Где б ни увидел злых, он их карает!
Как странно нас судьба мутит порой.
И новый долг над старым торжествует
Сознаньем крови, то являя другом
Врага, то друга делая врагом.
850 Гекуба, жаль тебя мне, и ребенка
Жалею я; хотел бы я почтить
Молящую десницу; бога ради
И вечной Правды я б желал, чтоб изверг
Возмездье принял от тебя. Хочу
Лишь одного: чтоб, дав тебе отраду,
Не встретил я упрека, что воздал
Я за любовь Кассандре кровью гостя
Фракийского… Вот этой мыслью я
Смущен, жена. Его считает войско
Союзником, а мертвого — врагом.
Пусть мне он лично близок, но не может
860 Дружинам быть таким же он. Возьми ж
Все это в толк… Помочь я рад, ты видишь,
И хоть сейчас, да оторопь берет
Ахеец бы за это не расславил.
Увы! Увы!
Свободы нет меж смертными: один
Богатства раб, а тот — судьбы, иному
Кладет предел толпа его сограждан,
Тем письмена законов не велят
Так поступать, как хочет их природа.
Ну что ж, и ты не исключенье: черни
Боится царь. Раба освободит
Его от страха этого. Ты будешь
870 Поверенным моей коварной мести,
Помощником не будешь. Лишь тогда,
Когда б ахейцы подняли тревогу
И двинулись фракийца выручать
От кары, им заслуженной, — своих
Попридержи солдат, не подавая
И вида, что в угоду мне. А там
Я все сама устрою, будь спокоен.
Что именно устроишь ты и как
С мечом пойдешь на варвара в дрожащей
Руке, жена? Отравишь? На кого ж
Надеешься? Кто ополчится вместе
С тобой и где друзей тебе добыть?
880 Троянок мало ль эти сени кроют?
Про пленниц ты ахейских говоришь?
С их помощью я заплачу убийце.
Где же мужчин вам, женам, одолеть?