, военно-морская разведка, Директорат службы безопасности и специальный отдел Скотленд-Ярда и объединили усилия в борьбе с терактами на британском флоте, диверсии все не прекращались: в течение 1952—53 годов в Ливерпуле необъяснимый пожар уничтожил лайнер «Императрица Канады», буквально спустя три дня в Саутгемптоне разбушевавшееся пламя причинило серьезный ущерб лайнеру «Квин Элизабет». В Гулле произошел пожар на корабле «Рибера». Диверсии были направлены против британских, датских, норвежских, итальянских и турецких судов, входивших в военно-морские силы НАТО. Без официального объяснения остались повреждения, причиненные таким кораблям, как «Неустрашимый» (водоизмещением 23 500 тонн), «Кентавр» (20 330 тонн), «Воин» и «Триумф» (каждое водоизмещением 13 350 тонн), эсминец «Герцогиня», и многим другим. Повреждения получили и военные корабли НАТО, в том числе и несколько принадлежащих флоту США — например, авианосец «Бенингтон». Они по несколько месяцев простояли на ремонте в доках.
«Брут»
Стремясь обезвредить саботажников и диверсантов еще до того, как они смогут нанести новые удары, Гелен распорядился внедрить в волльвеберовское министерство и подведомственные ему диверсионные школы новых агентов. Помимо диверсионных школ в Лабедове, близ Грейсвальда, и Богензее, агентов также направили в Гамбург, Бремен и Любек — им было поручено завести дружбу в среде моряков и докеров, особенно тех, кто подозревался в причастности к волльвеберовским терактам. Но прежде всего Гелен полагался на донесения, которые он получал от человека, чей кабинет располагался буквально через две двери от Волльвебера, в центре подготовки диверсионных актов Министерства морского флота в Восточном Берлине. Звали этого человека Вальтер Грамш. В прошлом он занимал пост в немецком Союзе моряков, а до 1933 года состоял в социал-демократической партии. В 1939 году Грамш, подобно многим другим профсоюзным деятелям, принимал активное участие в антифашистском движении и провел два года в концентрационном лагере, был призван на службу в торговый флот и в 1940 году, находясь у берегов Норвегии на борту грузового немецкого судна, попал в плен к англичанам. Большую часть войны он провел в британском лагере для военнопленных и в 1946 году вернулся в Восточную Германию. И хотя Грамш никогда не был коммунистом, он знал Волльвебера еще с догитлеров-ских времен. Узнав, что бывший глава Союза моряков при новом режиме поднялся по карьерной лестнице до высоких постов, Грамш решил напомнить ему о себе. Собственно говоря, сделано это было согласно инструкциям Гелена. Чуть ранее на него обратил внимание один из геленовских «коллекционеров», который и привлек его к сотрудничеству с «Организацией».
Волльвебер принял бывшего коллегу с распростертыми объятиями. Он ничуть не сомневался, что бывший участник антифашистского сопротивления перешел в «коммунистическую веру», и Грамш не стал его разубеж-дать. В считанные месяцы Грамш преодолел почти все ступени служебной лестницы в волльвеберовском «Центре морских перевозок», возглавив отдел планирования. Занимая эту должность, он отвечал за наращивание восточногерманского торгового флота и за восстановление доков и портовых сооружений. В конце концов его назначили главой отдела портов и морских перевозок. С самого начала своей карьеры в министерстве Грамш отправлял Гелену нескончаемый поток шифровок. Кстати, он выбрал себе кодовое имя «Брут».
Чтобы обезопасить столь ценного агента, Гелен изобрел изощренную систему связи. Занимая в волльвеберовском министерстве высокий пост, Грамш часто вступал в «неофициальные контакты» с Федеральным правительством в Бонне, которое, как известно, не признавало восточногерманский режим. Западногерманские производители были готовы торговать своей продукцией в Восточной Германии. К 1957 году объем западногерманского экспорта в ГДР достиг 145 миллионов немецких марок. Через пару лет эта цифра почти удвоилась. Донесения от «Брута» приходили в Пуллах как по частным, так и по официальным каналам. Между Западным и Восточным Берлином курсировали курьеры, правда, первоначально следовало удостовериться, что донесения успешно преодолевают все «перевалочные пункты». Последних специально было устроено много, для того чтобы избавиться от возможной слежки.
В то время США наложили жестокие ограничения на торговые отношения с Востоком. Имелся большой список товаров, запрещенных к экспорту в коммунистические страны — в него вошла практически вся промышленная продукция. Федеральное правительство было связано этим эмбарго по рукам и ногам — к великой досаде многих западногерманских производителей. Гелен обратился с просьбой к ЦРУ проследить за незаконными перевозками, которые осуществлялись по поддельным сопроводительным документам — липовым сертификатам и накладным. Как правило эта продукция, в основном станки и запчасти к ним, доставлялась через Скандинавию в балтийские порты. «Брут» снабжал Гелена конфиденциальной информацией о всех этих махинациях, которыми, собственно, и занималось его родное ведомство. Все это позволило Гелену разработать операцию «Вулкан». Ее результатом стало создание восточногерманской агентурной сети, осуществлявшей нелегальную торговлю и шпионаж.
«Фасадом» для Восточной Германии служили институт экономических исследований и ряд торговых фирм в Гамбурге, Франкфурте-на-Майне и Западном Берлине. Кстати, попутно следует заметить, что личный финансовый интерес в этом деле имели ведущие фигуры компартии ГДР и члены их семей, в том числе министр госбезопасности Вильгельм Цайссер, дочь президента ГДР Вильгельма Пика и, возможно, также и сам Волльвебер. В конце концов было арестовано тридцать пять человек. В их число входили и те агенты, которые, помимо «экономических сделок», занимались также шпионажем. Надо сказать, что суд проявил снисходительность и вынес предельно мягкие приговоры — по всей видимости, потому, что в деле были замешаны видные предприниматели и промышленники Западной Германии.
Основную информацию по этому делу предоставил Грамш. Он также держал Пуллах в курсе относительно развития политических событий, советского военного присутствия в ГДР, планов реконструкции железных и автомобильных дорог, развития сети водного транспорта. Он также снабжал Гелена сведениями, касавшимися деятельности восточногерманских агентов, что позволило тому обезвредить несколько агентурных сетей на территории Западной Германии.
Правда, «Брут», при всех своих несомненных достоинствах, был не единственным. В «нужных местах» у Гелена имелись и другие люди. Геленовским «коллекционерам» удалось заманить в свои сети даже личную секретаршу премьер-министра ГДР Отто Гротеволя. Звали ее Элла Бартшатис. Это была старая дева сорока двух лет, то есть дама давно не первой молодости. От «Брута» Гелену стало известно, что она по уши влюблена в некоего юриста Карла Лауренца, который какое-то время являлся сотрудником центрального министерского аппарата.
Вскоре «доверенные люди» Гелена выяснили, что Лауренц, в прошлом член социал-демократической партии, разочаровался в своих новых начальниках. С ним осторожно установили контакт, предложив ему солидное вознаграждение. И как результат его «невеста», фрейлейн Бартшатис, согласилась работать на Пуллах. На протяжении нескольких месяцев копии сверхсекретных документов со стола самого премьер-министра ГДР проделывали путь из Берлина в Пуллах. Фрейлейн Бартшатис, высококлассная стенографистка, которую Господь к тому же наградил отличной памятью, составила практически дословный отчет о переговорах Гротеволя с советским генералом Владимиром Семеновым, а также восстановила по памяти содержание протоколов заседаний кабинета министров ГДР.
Секреты кабинета уже не для кого не секрет
Был у Гелена и другой нужный человек на нужном месте — собственно говоря, в коридорах власти ГДР работала целая команда агентов и информаторов. Звали этого другого «нужного человека» профессор Герман Кастнер. Он возглавлял Либерально-демократическую партию. Придя к власти в 1948 году, коммунисты великодушно не стали ее запрещать. Более того, Москва поддержала идею сохранения партий некоммунистической ориентации — в «независимой» Восточной Германии это создавало иллюзию демократии. Помимо Либерально-демократической партии, существовала также Христианско-демократическая партия — по идее, двойник партии Аденауэра в ФРГ. На самом же деле обе они являли собой типичные «карманные» партии. Их лидеры, которые стремились играть хоть какую-то роль в политической жизни и, разумеется, хоть что-то благодаря этому иметь для себя, во всем следовали за коммунистами. Их партии входили фракциями в так называемый Национальный фронт, который по сути дела находился под пятой Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) Гротеволя и Ульбрихта. Кандидаты в Национальный фронт избирались голосованием, и коммунисты затем «делились» местами со своими раболепствующими «политическими попутчиками». Так, например, имелось даже несколько министров из числа «либералов» и «христианских демократов» — они занимали наименее ответственные посты и пребывали под бдительным оком госсекретарей из числа коммунистов.
Одним из таких политиков, обеспечивавших демократический фасад тоталитарному режиму, и был Кастнер. Сначала он занимал пост министра юстиции, а затем был заместителем премьер-министра «без портфеля». Отлично понимая всю двусмысленность своего положения, Кастнер рискнул пойти на контакт с Геленом. В геленовских архивах он значится под довольно неуважительным кодовым именем «S» — «Источник Хельвиг». Правда, следует добавить, что «S» означает «Spitze», то есть источник высшей степени важности.
Гелен решил, что передаваемую Кастнером информацию нельзя доверить даже самым надежным курьерам. «Хельвиг» не только сам по себе представлял великую ценность и им нельзя было рисковать: если дело окончится его разоблачением, спецслужбы ГДР наверняка усилят бдительность во всех правительственных учреждениях, а это, в свою очередь, грозит провалом и других внедренных в них агентов. Вот почему Кастнер посвятил в это деликатное дело супругу, и из нее получился первоклассный курьер.