Гелен узнал о неудаче, постигшей детище Джонни фон Вальтера, однако не слишком расстроился по этому поводу. В это время он был занят разработкой более хитроумной схемы перехвата телефонных разговоров противника, нежели пуск на воду радиоуправляемых катеров. Он вынашивал куда более амбициозный план, а именно — прорыть туннель длиной в несколько сот метров из американского сектора через границу к главному телефонному узлу Восточного Берлина в Глинике.
Пуллаховские техники несколько месяцев изучали схему берлинской телефонной сети времен войны — в те годы она сильно разрослась, чтобы удовлетворять нужды вермахта и люфтваффе. Вскоре выяснилось, что большинство проложенных коммуникаций осталось в целости и сохранности и ими пользуются советские и восточногерманские спецслужбы.
Туннель предполагалось начать по соседству с новой радиолокационной станцией ВВС США — в ту пору ее сооружение полным ходом шло в западноберлинском пригороде Рудов. Станция должна была частично обслуживать американский аэродром в Букове, но главное ее назначение заключалось в слежке за полетами на соседнем советском аэродроме Шёнефельд. Дополнительные земляные работы, рассудил Гелен, не привлекут особого внимания со стороны советских властей, тем более что возведение радара только-только завершилось. А вот предполагаемые финансовые затраты на сооружение туннеля и установку в нем необходимого телефонного оборудования были весьма высоки. По расчетам пуллахов-ских специалистов, на это требовалось никак не меньше миллиона долларов — когда же проект века был завершен, оказалось, что он обошелся в четыре раза дороже запланированного. Поначалу Даллес отнесся к этой затее без особого энтузиазма. Ему с трудом верилось, что можно вырыть туннель, не привлекая к себе внимания. Уиснер, наоборот, поддержал проект, но в ту пору его больше занимала деятельность ЦРУ в Гватемале, где требовалось в срочном порядке сместить с поста президента Хакобо Арбенца, сторонника левых взглядов. Вот почему берлинским туннелем занимался Ричард Мервин Бисселл, заместитель Уиснера.
Бисселл — выпускник Йелльского университета и лондонской школы бизнеса и предпринимательства — приобрел опыт разведдеятельности в годы войны, занимаясь организацией поставок вооружения. Он отлично был знаком с положением в Европе в целом и в Германии в частности, поскольку в свое время являлся заместителем главы комиссии по осуществлению «Плана Маршалла». В ЦРУ Бисселл пришел из Массачусетского технологического института, где преподавал экономику. Проконсультировавшись с экспертами в родном институте и предварительно побывав на месте будущей «стройки века», он счел возможным осуществление проекта и сумел убедить Даллеса выделить необходимые для этого средства.
Общее руководство взяли на себя технические службы геленовской «Организации». Подбором кадров занимались западноберлинские филиалы. Помощь в этом им оказывали переодетые в штатское представители войск связи американской армии. Безусловно, обширные земляные работы невозможно было скрыть от советских часовых и восточногерманской Народной полиции по ту сторону границы, но их ввело в заблуждение строительство радиолокационной станции. Коммунисты ничем не могли воспрепятствовать ее сооружению и поэтому не стали удивляться тому, что там снова что-то копают. Туннель начинался в пустынной, сильно пострадавшей от бомбардировок части Рудова. Он тянулся на расстояние шестисот метров глубоко под землей, под колючей проволокой, разделявшей Восточный и Западный Берлин. На поверхность было поднято несколько тысяч тонн земли. Для этого был также прорыт небольшой боковой туннель, выходивший к радарной станции. Там глину и землю аккуратно запаковывали в большие деревянные ящики, на которых было написано, что внутри находится электронное радиолокационное оборудование. Со стороны можно было решить, что американские армейские грузовики просто увозят куда-то пустые ящики. Строительство туннеля заняло три месяца. Это было надежное подземное сооружение на глубине около восьми метров под поверхностью земли. Проходы были изготовлены из железных труб более двух метров в диаметре. Под брезентовым покрытием их загоняли в прорытый туннель и уже под землей сваривали между собой. Эти проходы вели через три просторные камеры, каждая из которых закрывалась толстыми стальными дверями, приводимыми в движение электромоторами.
В одной из камер разместилась установка кондиционирования воздуха, в другой — «комната отдыха», а самую большую занимала непосредственно телефонная станция. Электричеством всю эту систему снабжал наземный радар, но на всякий случай имелся и собственный генератор — как для энергоснабжения оборудования, так и обогрева помещения. Имелись также две зоны «обеспечения безопасности» — там наготове лежали мешки с песком и мотки колючей проволоки. Людей, работавших в туннеле, предупреждали, что в случае внезапного вторжения из дальнего конца туннеля, следует немедленно уходить на радиолокационную станцию. Были также установлены специальные взрывные устройства — на тот случай, если в срочном порядке придется заметать следы. По правде сказать, вероятность внезапного вторжения непрошеных гостей была чрезвычайно мала, так как восточногерманской полиции сначала пришлось бы проделывать свое входное отверстие. Случись нечто подобное, и автоматические двери всех трех камер моментально захлопнулись бы.
Секретная телефонная станция, выполненная в виде терминала, к которому тянулись отводы местных и главных кабелей восточноберлинской телефонной сети, была собрана телефонной корпорацией «Белл». Все три камеры и полки, устроенные вдоль стен в проходах, были уставлены самой различной аппаратурой — трансформаторами, усилителями, переключателями, магнитофонами, телексами, микрофонами, сейсмографами и гигрометрами. Многое из этого было британского производства. Вода, просачивавшаяся внутрь, несмотря на отличную изоляцию, или же оставшаяся в виде конденсата вследствие работы установки по кондиционированию воздуха, немедленно откачивалась, причем трубы также вели в подвал радиолокационной станции.
На протяжении девяти месяцев туннель действовал, как то и было задумано. Работали в нем техники американского военного корпуса, подконтрольного ЦРУ, а также люди Гелена — служащие технической группы и представители немецкого, русского, польского и чешского отделов, понимавшие эти языки. Основной прослушиваемый кабель соединял практически все советские службы в Карлсхорсте и Панкове, советское посольство на углу Унтер-ден-Линден и Фридрихштрассе, министерства и общественные здания на Лей-пцигштрассе и Александрплатц, Министерство безопасности на Норманненштрассе. От него же шли основные ответвления к Варшаве, оттуда дальше — к Москве, а также Лейпцигу и далее — к Праге, Вене, Будапешту и другим крупным европейским городам. Чтобы поддерживать качество связи, были установлены специальные усилители. Это также служило мерой предосторожности, чтобы усыпить бдительность восточногерманских телефонистов. Специальные селекторы обеспечивали одновременное прослушивание 432 телефонных разговоров. При этом на радарной станции включалось такое же количество магнитофонов. Именно там были устроены вспомогательные помещения для тех, кто был занят непосредственно прослушиванием полученных материалов.
За время функционирования туннеля произошло несколько случаев, когда находившиеся в нем люди впадали в состояние, близкое к панике. Один раз они услышали над головами стук отбойного молотка, доносившийся со стороны Восточного Берлина. Все тогда решили, что разоблачение неминуемо. Людей успокоил лишь телефонный звонок на радарную станцию: оказалось, что это дорожные рабочие прокладывают новую канализационную канаву вдоль стены кладбища на Шёнефельдском шоссе, всего лишь в трех метрах от крыши туннеля. Зимой 1955/56 года имел место случай посерьезнее — его описывает в своей книге Даллес. Однажды выпал сильный снег, и обнаружилось, что, несмотря на воеьмиметровый слой глины, тепла, исходившего от туннеля, оказалось вполне достаточно, чтобы этот снег начал таять. В считанные часы в снегу протаяла тропинка, обозначавшая всю длину туннеля, от радарной станции до угла кладбища в Рудове. Отопление пришлось в срочном порядке отключить, и несколько недель телефонисты были вынуждены работать в теплых пальто, а отогреваться возле рефлекторов. На потолке для поддержания низкой температуры почвы была смонтирована специальная охладительная система.
Результаты прослушивания до сих їіор остаются тайной за семью печатями, хотя в общем о них писалось довольно много. Безусловно, Гелен получил практически все, что хотел. Спустя годы кто-то из сотрудников ЦРУ обмолвился, что на магнитофонную ленту было записано несколько тысяч телефонных разговоров, они все до единого были расшифрованы на бумаге, проанализированы и подшиты в соответствующие папки, так что на протяжении нескольких месяцев целая армия аналитиков корпела над их изучением.
22 апреля 1956 года туннель был обнаружен. Утром этого дня, после того как силами Народной полиции ГДР удалось проделать отверстие Со стороны Глинике, в него ворвались советские гэбисты. Но поскольку туннель был оборудован изощренной системой оповещения, то, взломав, наконец, тяжелые Стальные двери, русские обнаружили, что за ними никого нет. Лишь на столе в «комнате отдыха» все еще булькала кофеварка — операторы не успели или не захотели взять ее с собой.
Разоблачение оказалось не таким уж неожиданным. Примерно за две недели до этого было замечено, что советские и восточногерманские службы, которые регулярно прослушивались, неожиданно, что называется, «воды в рот набрали». Во-первых, не только резко сократилось число входящих и исходящих звонков, но даже те немногие разговоры, которые все же имели место, велись в таких туманных намеках, что нетрудно было догадаться — говорящим хорошо известно, что их подслушивают. Наверняка кто-то сумел их об этом предупредить.
Предательство Джорджа Блейка
Спустя пять лет, на суде над Джорджем Блейком, было вскользь упомянуто, что он сыграл немаловажную роль в этой драме. В период функционирования туннеля Блейк был старшим сотрудником представительства британских спецслужб, располагавшихся в зданиях Олимпийского стадиона в Западном Берлине. Никто тогда не знал, что он уже несколько лет работает на Советский Союз. Блейк выдал КГБ немало секретов, а также пятьдесят британских, американских и геленовских агентов. Однако на процессе в Олд-Бейли в мае 1961 года так и не были представлены веские доказательства того, что ему было известно о туннеле. Прошло еще девять лет, прежде чем он сам рассказал о своем предательстве. После побега из тюрьмы «Уормвуд Скрабе» он исчез, и хотя британские спецслужбы были почти уверены, что Блейк находится в Москве, советские власти упорно отрицали, что им что-либо известно о его местонахождении, и вообще, утверждали они, Блейк никогда не работал на СССР. Но вдруг в феврале 1970 года в Москве было совершенно официально объявлено, что Блейк награжден орденом Ленина — вторым по значимости после Золотой Звезды Героя Советского Союза. В Указе о награждении говорилось, что «…Товарищ Блейк, подвергая себя постоянной опасности, на протяжении многих лет работал на благо советской страны… Благодаря ему удалось сорвать операции британских спецслужб и других враждебных организаций, которые были направлены против Советского Союза