заиграл в солнечных бликах, а в зеленой глубине ожили и засверкали золотистые искры. С изящной лодки Фареса прозвучал сигнал рожка. Ему ответил корабельный колокол "Нового Колумба". Он звал к отбытию, к взлету, к парению над дворцами, вспыхнувшими в первых ранних лучах солнца. Пилотировать будет сам Фарес. Высота и глубина скоро станут тождественны. Пришло время прощаться, и, скорее всего, надолго. Луций видел, как Винтерфельд пожимает руки друзей, видел, как Будур обнимают Мелитта и донна Эмилия. Еще раз он повернулся к Костару и Марио. Тот оставался на службе у Проконсула, а Костар возвратится вместе с донной Эмилией в Страну замков. Он вернет туда и его печатку с родовым гербом. Аламут прижился в садовом домике Ортнера. Поэт стоял между Сернером и Хальдером, вид их напомнил Луцию ночи в вольере с их разговорами и симпозиумами. Каждый из них, похоже, наивно воображал, что там, по другую сторону, сбудутся и их собственные мечты. Так в произнесенном Горным советником "Нагора!" прозвучала надежда на новые великие кладовые сокровищ. Главный пиротехник сиял орденами; его, похоже, грела надежда, что Луций вернется назад к Князю с новым мощным оружием, и оно станет надежным ключом к победе. Мавретанцы и другие ведомства выслали своих наблюдателей. Сигналы к отбытию прозвучали второй раз, в голубых тенях кораблей деловито задвигались фигуры. Они стояли теперь одни. Фарес взял их за руки. Они перешагнули голубую разделительную полосу и ступили в другой мир. Хотя они и были подготовлены к этому, однако испытали острую боль, как прикосновение пламени, лизнувшего их огненным языком. Но Фарес улыбнулся им. И тогда они надели золотые маски. Четверть века прошло со встречи в Сиртовом море. И так же долго длилось время, прежде чем они вернулись в свите Регента назад. Но что нам до этих дней - они далеки от нас.