После секундного искушения Младший приложил телефон к уху.
– Алло?
– Ты с Броганом? – нахраписто спросил Веррис.
– С какой стати? – ответил Младший, стараясь выдерживать невинно-непринужденный тон, невольно подражая сидящему рядом человеку, которого совсем недавно намеревался убить. – Ты же поручил мне его пэпэцэкнуть, разве не так?
– Без разницы. Беги!
– Что?
– Беги!!! – рявкнул Веррис. – Оставь его! Немедленно! Прошу тебя, Младший! Я не хочу, чтобы ты пострадал!
Юноша озадаченно усмехнулся.
– Почему? Потому что я – твой любимый эксперимент?
Свет поменялся с красного на зеленый, он включил передачу.
– Нет, потому что я твой отец и люблю тебя. Беги!
В этот момент Младший увидел яркую белую вспышку впереди и мгновенно сообразил, что они попали в беду.
Сбросив ремень безопасности, он распахнул дверцу.
– Всем из машины! – крикнул он и выпрыгнул сам.
Увидев вспышку, Генри моментально понял, что по ним засадили из РПГ.
– Прыгай! – крикнул он, выскочил из джипа и откатился по асфальту в сторону, остановившись неподалеку от Дэнни, уже доставшей оружие. Он не успел посмотреть, где Бэрон. Раздался взрыв.
Грохнуло немилосердно. Генри зажал уши, грунт под ним жестко тряхнуло, под воздействием взрывной волны Дэнни отъехала на животе с дороги на обочину. Генри закрылся рукой от летящих кусочков асфальта и комков земли. Взрыв проделал воронку посреди дороги, как легкую детскую игрушку, подкинул и перевернул джип в воздухе. Вся машина сразу же вспыхнула. Сощурившись от яркой вспышки и жара, Генри заметил, что обе задние дверцы машины распахнуты, а спереди – только одна, водительская. Вместе с вонью горячего металла и горящих покрышек в нос ударил еще один запах.
– Бэрон!
Генри вскочил на ноги и подбежал к горящему джипу, но пламя пылало слишком жарко, не пускало. Пламя и этот запах – кошмарный, тошнотворный, хорошо знакомый по службе в корпусе, говорящий, что Бэрон в отличие от них не успел выскочить из машины.
А его уже тянула за рукав Дэнни, призывая отходить, – да, да, она все видела, но нельзя лезть на рожон.
– Ты ранена? – спросил ее Генри.
Девушка замотала головой, оттаскивая его подальше от горящих обломков. Снайпер посмотрел вокруг слезящимися от дыма глазами. Младший ждал их на другой стороне улицы.
На освещенном пламенем лице юноши играла буря эмоций – ужас, страх, виноватость, отрицание, отречение. Стреляли не по чипу в руке Генри – Младший его извлек. У Генри сердце сжалось от боли – за Младшего, за Дэнни, за себя и за Бэрона.
Юноша встретился с ним взглядом, надолго задержав его, между ними в сполохах огня над горящим джипом возникло нечто вроде мощного силового поля. Генри не мог ни заговорить, ни пошевелиться, оставалось только стоять и смотреть.
«Зря ты не послушался и не убежал», – Генри послал свою мысль клону, как если бы Младший в самом деле был он сам, но только молодой, и Генри нынешний мог вложить в голову двадцатитрехлетнего Генри Брогана мысль о том, что еще не поздно, еще можно поменять курс. – «Беги, спасай свою жизнь – настоящую жизнь, а не то, как ты живешь сейчас. Беги без оглядки».
Младший, словно прочитав мысли Генри, повернулся и скрылся в темноте.
Глава 19
Дэнни, всхлипывая, тянула Генри за рукав прочь от горящего посередине улицы джипа.
– Генри, мне тоже очень-очень жаль! Но прошу тебя, прошу! Нам надо уходить.
Генри оттолкнул ее ладони, освободился от хватки.
– Это я виноват, я втянул Бэрона в это дело.
Он вытер слезящиеся от дыма глаза. Вонь горящих покрышек, смешанная с вонью горящей плоти, выворачивала наизнанку желудок.
– Я же просил тебя вернуться домой…
Генри замолчал, услышав звук подъезжающего автомобиля.
– Генри! – крикнула Дэнни прямо в ухо снайпера. – Уходим!
Лучи фар машины «Гемини» пробивались сквозь дым и пламя. Снайпер увидел гроздьями повисших на автомобиле, готовых к бою солдат, установленный на нем скорострельный пулемет «М134 Миниган».
Окончательную способность к действию ему вернули грохот выстрелов и звон битого стекла за спиной. Дэнни расстреляла витрину магазина спиртных напитков и потащила его к укрытию. Девушка едва успела втащить его внутрь магазина до того, как автомобиль остановился. Солдаты попрыгали на землю и, целясь, разбежались веером.
Преследователи дружно открыли огонь, Генри и Дэнни одновременно бросились на пол.
Пули разносили вдребезги бутылки, разбрасывая по сторонам брызги алкоголя и осколки стекла, ломали и обрушивали полки, разбивали на кусочки дверцы холодильных ящиков, уничтожая их содержимое.
Не поднимая головы, буквально вытирая пол лицом, Генри и Дэнни проползли по-пластунски в глубь магазина. Пулеметный огонь кромсал стены, вырывая ошметки гипсокартона и дерева, они падали на пол, смешивались с алкоголем и битым стеклом. «Так они, чего доброго, перережут здание пополам, – подумал Генри. – Надо уходить, пока вся постройка не обвалилась».
Он взглянул на Дэнни, смахнул с ее щеки влажный кусочек прилипшей бумаги. Царапины от битого стекла сами собой продезинфицируются пролитым алкоголем. В голову лезла всякая ерунда – лишь бы не мысли, как он сможет жить после того, что случилось с Бэроном.
Генри скатал горечь утраты в маленький комочек и засунул его в тот же угол, где уже хранилась скорбь по Джеку Уиллису и Монро. Надо взять себя в руки, чтобы то же самое не случилось с Дэнни Закаревски, образцовым агентом без единого взыскания, бывшей подсадной аспиранткой факультета морской биологии. Она давала присягу служить родине, а родина превратила ее в горелый пончик. Дэнни не заслужила такой участи. Может, теперь жалеет, что не пошла изучать морскую биологию. Генри – тот действительно жалел.
Девушка, обернувшись, улыбнулась. Генри мысленно поклялся, что не позволит, чтобы ее жизнь закончилась на полу разгромленного магазина бухла, он сам и она выберутся отсюда живыми. Дэнни вернется домой, проживет долгую, насыщенную жизнь, а для него достаточно дожить до того момента, когда он выстрелит в чертову рожу чертова Клэя Верриса.
Они доползли до склада. Дверь черного хода – тяжелая, армированная. Все понятно: город маленький, укрепленная дверь с тылу, спереди никаких жалюзи. Интересно, застрахован ли владелец магазина от внутреннего терроризма? Вряд ли. Большинство страховок не покрывают ущерб от войны или форс-мажора. «Гемини», несомненно, все починит и заделает воронку посреди улицы. Им, наверно, не впервой.
В торговом зале рухнул еще один ряд полок, несущие стены скрипели и стонали, они не рассчитаны на пулеметный огонь и скоро больше не смогут ничего нести. Генри потянулся к рычагу двери, кисть едва не скосило пулеметной очередью. Сволочи в точности знали их местоположение и не давали поднять голову. Если здание не рухнет и не погребет их заживо, то солдаты либо устроят засаду на выходе, либо прикончат их внутри магазина.
Генри сообщил свои соображения Дэнни с помощью шепота и языка знаков, после чего потянулся к рычагу во второй раз. И опять руку пришлось отдернуть – по металлу защелкали пули.
Однако на третьей попытке стрельба не возобновилась. Генри невольно улыбнулся. Четыре тысячи выстрелов в минуту – страшная штука, но боеприпасы при этом быстро кончаются. Пока пулеметчики перезаряжали, Генри открыл дверь, и они с Дэнни, пригибаясь, выскользнули в переулок за магазином.
Клэй Веррис, стоя на посыпанной гравием крыше масонского храма в самом центре делового квартала Гленвила, принимал доклады об обстановке по рации, одновременно наблюдая за боевыми действиями на улице визуально. Он видел в бинокль, как солдаты обошли магазин спиртных напитков с обеих сторон и заняли позиции в переулке позади здания, чтобы поприветствовать Генри и Закаревски, если те смогут выйти наружу. Он не рассчитывал, что они выйдут, – их прежде скосит пулеметным огнем.
Задняя дверь магазина распахнулась. Больше Веррис ничего не смог разглядеть – Броган и Закаревски вышли наружу ползком. Если привстанут, получат гостинец от солдат в засаде. Что твои Бутч Кэссиди и Санденс Кид, только в кино эта сцена подраматичней.
Торжествовал он недолго. На фоне стаккато из четырех тысяч ударов в минуту в исполнении М134 послышался вой полицейских сирен. Малочисленный отряд полиции Гленвила спешил на помощь. Копы держали патрульные машины у себя дома, так нередко бывает в маленьких городах. Участок закрывался в девять вечера, после чего экстренные звонки переводились на домашний номер начальника полиции Митчелла. Перепуганные граждане, должно быть, оборвали ему телефон жалобами на вспыхнувшую на главной улице третью мировую войну.
Веррис собирался позвонить начальнику полиции сразу же после приземления самолета с Генри Броганом, но его отвлек неожиданный подростковый кризис сына. Крайне важно не дать Митчеллу с его увальнями мешаться под ногами на поле боя. Если кто-то из них пострадает, окружные власти начнут расследование, и куда оно заведет, никто не возьмется предсказать. По меньшей мере, масса неудобств гарантирована.
Веррис нажал кнопку на гарнитуре рации.
– Господин Митчелл? Это – Клэй Веррис. Придержите ваших людей. Мы ведем бой с группой террористов, представляющих собой потенциальную биологическую угрозу.
– Твою мать! – вырвалось у Митчелла в нарушение всех инструкций о переговорах на полицейских радиочастотах. Веррис не собирался на него жаловаться.
– Федеральные власти уже поставлены в известность.
– Вас понял. Держите меня в курсе, Клэй.
– Так точно, сэр, – ответил он таким тоном, словно говорил «таков мой долг». – Я вскоре представлю вам отчет. Благодарю вас.
Клэй отключился прежде, чем Митчелл успел поблагодарить «Гемини» за спасение Гленвила от злобных террористов или начал предлагать помощь. Впрочем, последнее было маловероятно. Когда нужно сделать так, чтобы гражданские не лезли, куда их не просят, достаточно упомянуть потенциальную биологическую угрозу, и их как ветром сдует. Даже наблюдать не станут. Никто в трезвом уме не желает оказаться рядом с зараженным вирусом Эбола. Что если он чихнет, а ты стоишь по ветру? Митчелл, поди, забился под кровать с трехлитровой банкой антисептика для рук и пятилитровым бочонком бурбона.