Вот только где черти носят Младшего?
Генри и Дэнни лежали на земле под прикрытием перевернутых мусорных баков, солдаты «Гемини» выстрелами не позволяли поднять голову. Может быть, после того, как Младший не справился с заданием, Веррис решил прийти и расправиться с ними лично? В любом случае у Генри было достаточно времени, чтобы на слух определить позицию каждого стрелка. Он знаками объяснил свой план Дэнни и был рад, когда девушка быстро его поняла.
Они молча, только шевеля губами, отсчитали: три, два, один.
Вперед!
Встав спина к спине, они быстро поразили свои цели – три, два, один.
«Ага, пулемет не ровня меткому стрелку», – мысленно сказал Генри. Они с Дэнни перебежали к соседнему зданию. Новое здание было покрупнее и покрепче магазина спиртного, огнем из М134 его не развалить. Генри выстрелом сбил замок, но как только он открыл дверь, раздался еще один выстрел. Дэнни вскрикнула от боли и упала на колени, в бедре зияла неровная, кровоточащая дырка.
Генри оглянулся на магазин спиртного и увидел, что один из бойцов выполз из-за мусорного бака и снова целится.
С яростным восклицанием Генри всадил пулю в лоб солдата, потом втащил Дэнни в дом.
Плечо Младшего чертовски болело. Когда он выкатился из джипа, огнестрельная рана снова открылась. Спасибо криворукой медичке, обрабатывавшей рану на борту самолета.
Младший попросил ее извлечь чертову пулю и закрыть дырку. Она же настаивала, чтобы он разделся и надел больничный халат. Он не собирался идти к отцу в чертовом больничном халате. Медичка до хрипоты спорила с юношей о гигиене и стерильности, доведя его до белого каления. В конце концов, он сам выковырял пулю острием боевого ножа. А медичке сказал, что если откажется зашивать рану, он и это сделает сам – с помощью швейной иглы и нитки для чистки зубов.
Младший ждал нового наезда, но врачиха всего лишь обреченно вздохнула и попросила, чтобы он хотя бы снял рубашку – одну рубашку, которую потом может снова надеть – и лег. Вместо швов она использовала клей, но все равно сделала инъекцию лидокаина, – он не успел ее остановить. Врач сделала еще несколько уколов, сказала, что антибиотиков, однако Младший почуял, что там было что-то еще – боль сразу же пошла на спад.
Медичка, вероятно, считала, что оказывает добрую услугу. На самом деле медикаменты только мешали управлять ощущениями. Действие болеутоляющих средств начало заканчиваться, а привычные методы сдерживания боли не срабатывали. Таблеток с собой ему тоже не дали, так как подразумевалось, что он по прибытии сразу же отправится в лазарет к настоящему врачу, как будто он какой-то неженка-гражданский, требующий госпитализации из-за пустяковой раны!
И все же не следовало лезть на крышу масонского храма с больным плечом. Однако Младший знал: его отец стоит там, наблюдает, чтобы все видеть лично. В другом месте его не достать – предупредит охрана.
Боль еще терпима, юноша почти полностью ее отодвинул, теперь она скорее была фоновым шумом, чем ревущей сиреной. А вот настроение испортилось, в этом состоянии ему претило выслушивать всякое дерьмо вроде «ах, как я тебя люблю, сынок!». Особенно после выстрела из РПГ.
Один вид Верриса, стоящего на возвышении и взирающего на Гленвил сверху, что твой фельдмаршал, решающий судьбу мира на поле брани, вызывал у Младшего острое желание дать ему в морду.
«Хрен тебе!» – подумал Младший, вытаскивая пистолет.
– Останови своих людей, папа. Немедленно!
Веррис обернулся, увидел оружие в руках сына и буквально просиял.
– Ты правильно поступил, что ушел от Брогана.
– Я струсил! И меня от этого тошнит!
Мнимый отец покачал головой.
– Я слишком много от тебя требовал, – произнес он успокаивающим, миролюбивым тоном. Отец в который раз его обрабатывал. Младшему захотелось ему врезать. – Теперь я это вижу. Однако это вовсе не означает, что ты…
– Он не заслужил, чтобы в него стреляли из гранатомета, папа! Никто из них не заслужил.
– Какая разница, что он заслужил? Он должен умереть, – ответил Веррис все тем же бесконечно миролюбивым тоном, но с легким намеком на то, что его терпению существует предел.
– Ты отзовешь этих клоунов или как? – спросил Младший. Пульс в плече стучал, словно у него появилось второе сердце, разгоняя по телу волны яростной боли.
– Нет. Но это можешь сделать ты. Сделай выстрел и займи мое место – и все дела.
Веррис развел руки в стороны. В одной руке он держал рацию.
Что за херня? Младший смотрел то на Верриса, то на рацию. Отец предлагает, чтобы он убил его? Младший допускал, что с отцом придется вступить в рукопашную, оглушить его. Но чтобы убить? Неужели он не шутит? Не может же он желать собственной смерти?
Многие годы Веррис был резок, суров, неуступчив, властен, деспотичен и подчас беспощаден, но в этом всегда прослеживался определенный смысл, пусть даже извращенный, как, например, в его стремлении уничтожить Генри. Дикость. И вся эта затея с клонированием тоже полная шиза, однако до сих пор Младшему удавалось уследить за ходом мыслей отца. До сего момента.
Веррис расставил руки еще шире – вот он я, стреляй.
– Ну? – спросил он.
Младший никогда не совершал бессмысленных поступков и не собирался изменять правилу. Он вернул пистолет в кобуру.
Ожидание на лице Верриса сменилось разочарованием. Младший не особо расстроился. Если Клэй считал, что играет роль доброго отца, оставалось только гадать, каким он себе представлял отца злого.
Веррис сейчас увидит, что хороший солдат способен поступать правильно, не стреляя в командира. Младший осторожно приблизился и протянул руку за рацией.
Веррис с невероятной быстротой сунул свободную руку сзади под рубашку Младшего и рывком уложил его на гравий.
– Нет уж, – сказал Клэй и легко, почти танцуя, отступил в сторону.
Юноша вскочил на ноги, пытаясь не обращать внимание на оглушающую боль в плече, чувствуя, как усилилось кровотечение.
– Любящий, заботливый, реальный отец, – повторил Младший осуждающим тоном.
Веррис бросился вперед и нанес плотный удар правой, от которого у Младшего клацнули зубы. Парень попятился, но устоял на ногах. Он не успел поднять руки, Веррис снова подскочил к нему и обеими руками схватил за горло. Младший ответил тем же.
Ему показалось, что он сжимает пучок извивающихся змей, состоящих из хрящей и мышц, стремящихся выскользнуть из его хватки. Батя был в отличной физической форме и силен, как черт, – не руки, а стальные обручи. Если не вырваться, любящий, заботливый, реальный отец сломает ему трахею и, пожалуй, сбросит его с крыши.
Зрение потускнело. Если он сейчас упадет, Веррис окажется сверху, наступит конец. Слава богу, чувство равновесия пока не подводило Младшего, он опустил руки, въехал носком в подъем ноги Верриса и одновременным движением ударил по его рукам снизу, сбивая хватку. Отец отпрянул, они сцепились взглядами.
«Больно? – мысленно спросил его Младший. – Полезешь опять, будет еще больнее».
Веррис не полез. Хмыкнув, он демонстративно повернулся к нему спиной и стал смотреть на улицу, всем видом показывая, что ему недосуг повторять однажды преподанный урок.
Младший наклонил голову и бросился вперед. Оба упали, пропахав глубокую борозду в гравийной посыпке. Словно раскаленным стержнем проткнуло плечо, Младший, стиснув зубы, подавил вскрик. Веррис вывернулся из-под него и воткнул в рану большой палец.
Парень отскочил, Клэй немедленно попытался схватить его за плечо еще раз. Младший сбросил его с себя, откатился в сторону и начал подниматься на ноги, как вдруг бок взорвался от боли, окружающий мир накрыла белая вспышка. На мгновение ему показалось, что отец жахнул его электрошокером. На самом деле он получил кулаком по почке.
Младший упал на спину, Веррис опять надавил на рану большим пальцем. Кровь проступила сквозь повязку и ткань рубашки, рана еще больше открылась, но Младший и тут не вскрикнул. Он ударил Верриса сбоку по локтю, отбив его руку в сторону. Парень попытался провести захват на излом, Веррис свободной рукой успел бросить ему в лицо горсть гравия и пыли.
Отчаянно протирая глаза, Младший лягнул Клэя обеими ногами, но удар пришелся в воздух – Верриса там уже не было. Превозмогая острую боль в плече, Младший сделал перекат и попытался встать, Клэй снова его опередил. Парень ударился о гравий головой, ободрав кожу в нескольких местах. Он сел, по затылку текла кровь. Веррис ударил его локтем в лицо, челюсть мотнулась в сторону, наступила темнота.
Когда к нему вернулось зрение, Младший обнаружил, что любящий, заботливый отец оседлал его и кулаками превращает его лицо в мясной фарш, приговаривая: «я пытался» – удар – «сделать из тебя» – удар – «мужчину»…
«Лучший отец года», – подумал Младший, собирая последние силы, чтобы доказать Веррису, что может быть мужчиной без его помощи.
Вскинув ноги, Младший захватил сгибом колена шею Верриса и сковырнул его набок. Вскочив, юноша увидел оставленный им раньше автомат. Одним непрерывным движением он подхватил оружие, развернулся на носке и врезал прикладом прямо по ухмыляющейся роже.
Веррис отлетел назад, зашатался, но устоял на ногах. Младший перехватил автомат и направил на него ствол.
– Ну? – сказал Веррис. – Валяй! Цель на мушке! Стреляй!
«Он того заслужил», – подумал Младший. Черт! Веррис буквально сам напрашивался, но юноша все равно не мог заставить себя выстрелить.
Почему?! Какого черта он медлит?
А пошел ты… Младший развернул автомат и ударил Верриса прикладом в лицо еще раз. Клэй, не издав ни звука, рухнул на гравий. Младший закинул автомат на плечо, подскочил к краю крыши и по-паркуровски спустился на землю.
Как только парень скрылся, Веррис поднялся на ноги. Последний удар слегка оглушил его, но был нанесен не в полную силу. В последний момент рука Младшего дрогнула. Пацан не только не смог в него выстрелить, но даже ударить как следует боялся. Слагать с себя отцовские обязанности пока еще рано.