— Все отлично, — я сжал кулаки, но голосом дрожи не выдал. — Настя, тебе нужно согласиться уехать к Волкам.
— Хорошо, я понимаю! — звонко отозвалась она.
Ну вот. Я добился, чего хотел. Что ж так пусто-то? А она продолжила:
— Только мне бы память разблокировать. И маме.
— Настя, — я постарался улыбнуться. — Тебе пока необязательно это делать. И у Волков есть Стиратель. Я тебе не нужен. Матери вы сможете все объяснить и сами.
— Ладно. Если ты считаешь, что так правильно! — я и раньше знал, что она очень умная девочка, всегда принимающая правду. Ей только нужно было время, чтобы все осознать.
— Я рад, — может, прозвучало не слишком радостно, зато правильно.
— Я тоже рада. И надеюсь, что все благополучно разрешится. Мы же еще встретимся? Когда-нибудь?
— Обязательно, — если я прямо сейчас не смогу хотя бы одну слезу выдавить, то меня, наверное, разорвет на части. — Ты только сделай все, как надо.
— Я сделаю! Не волнуйся! Буду пай-девочкой. Но вот только я не понимаю, почему бы тебе самому не приехать? С мамой будет проще разговаривать, если ей вернуть воспоминания прямо здесь. И я не доверяю другому Стирателю, как тебе. Ты уверен, что это не опасно?
Уговаривает меня? Таким веселым голосом?
— Нет, Настя. Это не опасно. Он не навредит тебе, если сам не захочет. А я не могу приехать.
— Почему? — искренне-детское удивление.
— Потому что мне плевать, — ее желании увидеть меня надо как-то пресечь. — Война идет, ты же не думаешь, что твои проблемы важнее Соколов?
— А-а-а! Ну тогда ладно, — что-то уж очень странно, поэтому я ждал продолжения, которое не заставило себя долго ждать. — Ой, слушай, Алекс! Хочешь, кое-что интересное расскажу, если у тебя есть время?
— Выкладывай, — я уже напрягся.
— Вчера, когда шли от бабы Жени, детей увидели. И у одной девочки был красный велосипед с наклейками! Представляешь?
Не представляю, но спину обдало холодом первого понимания.
— Мне же на одиннадцатилетие такой подарили! Отчим учил меня кататься, это было так здорово! А Таня — она жила тогда еще в соседнем подъезде — сказала, что у меня скоро будет брат или сестра! Она была уверена, что если люди женятся, то у них очень скоро появляется маленький! Как же я была расстроена, когда выяснила, что моя мама не ждет ребенка. И потом сказала Тане, что она идиотка. Мы так поругались…
Я отшатнулся к стене.
— Ты… Твоя мать не могла тебе этого рассказать.
— Неужели? — все, никакого веселья в голосе. Сухо и жестко.
— Настя! — я закричал. — Ты что делаешь? Нельзя!
— Проверяю, насколько тебе плевать, — мороз волнами скатывался по телу. — О, не бойся! Я еще пока полностью в себе. Получилось разблокировать только малюсенький участок! Сегодня я узнаю, что мне подарили на двенадцатилетие. Разве тебе не интересно?
— Нет! Настя, нет! Когда у тебя включатся эмоции, ты не сможешь контролировать процесс! Нельзя этого делать! Дура!
— Неужели? — точно так же спокойно.
— Я прилечу первым же рейсом.
— С этого и надо было начинать, Сокол, — и повесила трубку.
Маленькая гондурасская шантажистка! Как же я хочу тебя увидеть. Идиотка!
Глава 16
Алекс.
Я влетел в дом, уже не сдерживая ярости, которая за последние несколько часов успела трижды перевесить терпение столетней выдержки.
Эти двое гондурасов сидели на диване в гостиной, явно ожидая меня, и оба улыбались: Андрей — ехидно, Настя — немного виновато.
— Я знал, что охотникам даже простейшее дело нельзя поручить! И ваша помощь «своим» — только пук в небытие! Или у вас и психушка для своих имеется?! — он, однако, только растянул губы еще сильнее, а отвечать не собирался.
Настя встала и подошла ко мне, теперь не только улыбкой, но и глазами показывая высшую степень вины. Волосы распущены, пальцы немного нервно перебирают край блузки. Убью! Но зачем же она так смотрит? Ладно, убить ее я всегда успею. Я прижал ее к себе, заставив уткнуться лицом в плечо на несколько секунд, а только потом позволил себе и ей то, чего мы оба хотели. Она даже на цыпочки приподнялась, чтобы дотянуться до моих губ, а я не возражал. Манипулирует мною, успокаивает! И даже понимая это, я поддавался на манипуляции и успокаивался. Теперь вся злость на нее превратилась в одно единственное слово — мало! И еще раздражало какое-то жужжание неподалеку. А, это охотник решил подать голос:
— Ну, раз дело закончилось миром, я, пожалуй, пойду. Поговорите тут… или что вы там собираетесь делать.
Я с трудом оторвался от губ Насти и повернулся к нему, сказав уже спокойнее:
— Если бы с ней что-нибудь случилось, я бы убил тебя.
Андрей пожал плечами:
— Нет, я бы убил тебя. Я ведь сильнее! Но с чего бы с ней могло что-нибудь случиться?
Мое нутро снова заполнялось гневом:
— Потому что разблокировать память себе очень опасно! Тем более в ее случае! Ты знал это…
— А кто разблокировал? — охотник ухмыльнулся напоследок и вышел за дверь.
Я недоуменно посмотрел на Настю. Та улыбалась теперь еще более виновато, но говорила уверенно:
— Я же не такая дура, как вы изволили давеча выразиться. По-твоему, я жаждала свихнуться?
— Обманула? — констатировал я.
— Обманула, — подтвердила смиренно.
— Зачем? — я продолжал ее обнимать, не сумев заставить себя разозлиться снова в достаточной степени.
— Как будто ты мне дал выбор! — она задумалась. — Алекс, я знаю, чего хочу…
Я боялся услышать продолжение, поэтому перебил:
— Настя, мне придется уехать. Через три недели. Я просто не смогу остаться с тобой… Ты должна понять. Ты сейчас не у Змей только благодаря Аните! Мы оба должны ей.
Она снова приподнялась на носочки, обхватывая мою шею руками, и уткнулась в нее носом.
— Значит, у нас есть три недели. Разве это плохо? А потом ты уедешь. Но сначала разблокируешь мне память. И маме, когда она вернется. Ты обязан все сделать для того, чтобы я смогла потом жить и без твоей помощи.
Я хотел уточнить, что же она имеет в виду, но услышал другое:
— Так что там с моим отцом?
Пришлось усадить ее на диван и рассказать все, что я выяснил. Она уже знала о самом главном, поэтому разволновалась не слишком сильно. Взяла номер телефона и попросила оставить ее одну, чтобы поговорить с ним. А я отправился в свою спальню, правда, уснуть так и не удалось. Они говорили очень долго, хотя слов я разобрать и не мог, а потом она тихо-тихо сидела в своей комнате. Конечно, узнать, что твой отец — не подленький слабый человек, каким она его, пусть и неявно, всегда считала, — тоже шок. И к этой мысли тоже надо привыкать. Уверен, помогло и то, что сейчас она не помнила своих детских мыслей, связанных с отсутствием отца. Я решил не мешать. Она сама придет, если захочет моего общества. А то, что это рано или поздно произойдет, я не сомневался.
Через несколько часов она вошла тихо и тут же легла рядом. Все как раньше.
— А ты ему нравишься, — прошептала она, прекрасно понимая, что я слышу. Но я не ответил. — Алекс, я приняла решение по поводу того, чего хочу. Но сначала ты должен вернуть мои воспоминания.
— О чем ты? — я все-таки открыл глаза. Она решилась на Ритуал?
— Обещаешь, что не будешь смеяться? Сначала выслушай — и ты поймешь, что это единственный правильный выбор.
А вот это уже было странно. Я сел, а она тоже уже поднялась и оперлась на спинку кровати. Но продолжала молчать, видимо, собиралась с духом или подбирала слова, способные меня убедить. Я дал ей на это время.
— Послушай, — наконец-то начала она. — Про меня знают уже все — Соколы, Змеи, Волки и, скорее всего, все остальные. Это значит, что остаться человеком мне шанса не дадут. Даже когда Война закончится…
Я кивнул. Это было очевидно. Сейчас ее не трогают только потому, что обе стороны считают, что ее судьба уже решена. Волки ждут, когда я ее обращу, Змеи — когда я доставлю ее, на все согласную, к Императору. Она снова замолчала, и я решил ей помочь.
— Значит, ты хочешь стать вампиром?
Она улыбнулась.
— Не пойми меня превратно, но вампиры — не слишком-то прекрасные существа. Я не хочу быть на стороне тех, кто покрывал моего отчима, не хочу исполнять приказы Тысячи. А если я уйду к Волкам, то стану против тебя, Аниты, Игоря… Этого я тоже не хочу.
Сердце оборвалось.
— Тогда остается только один выход.
— Да, — она уже точно все обдумала, и это пугало. — Охотники. У них тоже строгая иерархия и они тоже исполняют приказы своих. Но все, что они делают, — помогают людям! Такие приказы я готова исполнять. Их жизнь, в отличие от вашей, полностью осмыслена. И поговорив с отцом, я поняла, что не ошиблась в своих рассуждениях.
— Настя, ты хочешь уйти к охотникам? — уточнил я то, что уже и без того было понятно.
Мне хотелось вскочить и расколошматить всю мебель в комнате, но я не пошевелил и пальцем. Потому что она права. Охотники — единственные, кто может защитить ее и Людмилу от любых притязаний вампиров. Но она вдруг ответила неожиданное:
— Нет. Не просто уйти. Я хочу стать охотником.
А вот это уже действительно смешно.
— Дорогая моя, ген охотника передается только по мужской линии. У тебя есть небольшой иммунитет против внушения, но этого явно недостаточно, чтобы быть им полезной. Чтобы бороться с бессмертными нарушителями Закона — уж точно. Тебя убьют в первой же стычке, ведь ты не унаследовала ни их силы, ни долголетия, ни регенерации.
Она теперь улыбалась снисходительно, как будто ожидала, когда же я соображу, что же она имеет в виду. Но мне это не удавалось.
— Алекс, даже если после обращения мне не передастся ген Бойца, а как я поняла, это бывает очень редко, то мой дар Стирателя все равно им будет очень полезен. Плюс долголетие и регенерация, раз ты именно на этом заострил внимание.
— Обращения? — мозг отказывался сочетать несочетаемое. — Ты хочешь пройти Ритуал, а потом присоединиться к охотникам?