— Наташ, — он шагнул ко мне с примирительной улыбкой. — Что мне сделать, чтобы снова все упростить? Уволить секретаршу и нанять более лояльную?
Надеюсь, он шутит. По крайней мере, я поспешила нервно хохотнуть. Подумала немного, а потом махнула рукой:
— Да нет, ничего! Все в порядке. Ты, в принципе, был прав, когда говорил, что надо как-то привыкать не обращать внимания на мнение окружающих.
— Уверена?
И правда, чего я вдруг взбеленилась, да еще и к нему с разборками прибежала?
— Уверена! Что-нибудь еще, Алексей Алексеевич? — теперь я улыбалась искренне.
— Ничего, Наталья, спасибо, — он ответил мне тем же тоном, показывая, что готов поддерживать привычный уровень официальности.
Я и правда себе надумала лишнего, потому что ситуация стабилизировалась сама собой. Почти сразу Светлана Александровна снизошла, чтобы дать мне поручение — раскладывать по папкам документы, а еще чуть позже начала и свою обычную болтовню — то ли от скуки, то ли по привычке. Я полностью успокоилась и в очередной раз поругала себя за истеричность. Ругала бы и дальше, если бы не Руслан Дмитриевич, который нагрянул к шефу.
— Здравствуйте, Светочка… Наталья! Как дела? — он даже не пытался скрыть ехидной ухмылки.
— В…все в порядке, — я почему-то заикнулась от предвкушения чего-то ужасного.
— Ну еще бы! — одарил он нас обеих многозначительным взглядом и скрылся за тяжелой дверью кабинета Матвеева.
Это вот что сейчас было? Не сказав ни слова по сути вопроса, он отшвырнул всю достигнутую с непосредственной начальницей эволюцию в палеолит. Я понимаю, что они друзья с Алексеем Алексеевичем, но не до такой же степени! Однако любопытство Светланы Александровны все же превысило обиду, поэтому она, усадив меня за стол, снова преданно заглянула в глаза и заявила тоном Змия-искусителя:
— Наташ, ну мне-то ты можешь рассказать!
— Да нечего рассказывать… — хотелось заползти под стол. — Ну правда, нечего! Вы же знаете… Я же всё всегда рассказываю! Да я… Ну вообще ничего такого!
Она ловила каждый нечленораздельный звук с упоением жаждущего, поощряющее хлопала меня по руке и пыталась собрать из моих междометий хоть что-то, чем потом можно будет поделиться с бухгалтерией и отделом кадров. Даже сама налила чай и настойчиво пододвинула чашку ко мне, предполагая, видимо, что мне нужно смочить горло перед подробным рассказом. Спасительный шум за спиной — это шеф с Русланом выходят из кабинета, продолжая что-то обсуждать. Я вскочила слишком резко, готовая к тому, чтобы просить о переводе назад, в то кафе, где мыла пол. Но похоже, этим только привлекла к себе внимание.
Начальник прервал разговор с помощником, улыбнулся только мне и огорошил:
— Наташ, а пошли вечером в кино? Я надеюсь, ты успела хоть немного сегодня поспать? После работы не убегай. Я сто лет в кино не был! — пояснил он Руслану, даже не замечая, как вытягивается мое лицо, а наружу рвется вой отчаянья, и сразу же к делам: — Светлана, мы в «Герду». Вернусь через час.
Я думала, мы договорились о конспирации! Или это у него такой способ издевательства? Потрясти перед бешеными собаками, то есть женским коллективом, куском мяса, то есть мной, а потом и выкинуть им на растерзание. А самому преспокойно поехать в «Герду» — куда ж еще ехать Каю, как не к Герде?
Сомневаюсь, что Светлана Александровна еще когда-нибудь со мной заговорит.
Кай.
До конца дня я чувствовал флюиды ярости, проникающие в мой кабинет от Наташи прямо сквозь стены. Конечно, я понимал, что эта работа для нее — первая в жизни возможность чувствовать себя нормальным человеком, частью сообщества, но и подстраиваться под ее настроение не желал. Это мой мир! Разве и здесь мне нужно притворяться? Я хочу улыбаться ей, хочу всем показать, что она — моя, хочу заставить ее думать обо мне. Уж это последнее я обеспечил на сто процентов — вряд ли она вообще сейчас способна отвлечься от злости на меня. И даже не удивился, когда ровно в пять она, попрощавшись со Светланой Александровной и дождавшись сухого ответа, попыталась сбежать. Далеко ли ты уйдешь, милая, от профессионального хищника?
Встретил ее на выходе из маршрутки. Она, естественно, мою машину заметила сразу и попыталась пройти мимо. Я перехватил ее за руку.
— Наташа? Что-то случилось?
Втянула воздух сквозь зубы.
— Вот зачем ты так, а? Я понимаю, что тебе все равно, но меня сегодня испепеляли взглядом все, включая электрика, который лампочку приходил менять!
— Ну и что не так? — я продолжал улыбаться, наслаждаясь зелеными искрами, летящими из ее глаз.
— Лёша! — она уже взмолилась.
— Кай, — поправил, не желая сдаваться на милость ее раздражению. — Объясни, что не так?
— Все думают, что мы встречаемся! Хотя мы не встречаемся!
— И что из этого тебя злит сильнее?
Наверное, я перегнул, потому что она вырвала руку и снова попыталась уйти.
— Наташ, — я обогнал ее и остановил, взяв за плечи. Постарался быть мягче, но, наверное, лицо мое по-прежнему светилось весельем. — Хочешь встречаться со мной?
Она остолбенела, собралась и лишь потом заметила:
— Мне иногда кажется, что ты вообще не в себе…
— Это к делу не относится, — я тихо рассмеялся. — Наташ, давай встречаться? Видишь, я — совершенно свободный. Хватай, пока кто-нибудь другой не заграбастал такую прелесть!
Она не выдержала и тоже улыбнулась.
— Слушай… Если ты хочешь сбить меня с толку, то тебе это удается. Всегда удавалось. Ну какое «встречаться»? Мы же не целовались даже… да у нас вообще ничего не было. С чего вдруг?
Не целовались? То есть надо соблюсти все процедуры, если я хочу, чтобы она не отталкивала меня? Не вопрос. Я наклонился и коснулся ее губ, лишь на пару секунд удержав эту близость. Она не отпрянула, кажется, только от шока. Выпрямился, оценивая свои ощущения, но не успел их сформулировать, услышав:
— Да что происходит-то… — сдавленно. — Я нравлюсь тебе?
Подумал.
— «Нравиться» — какое-то неправильное слово. Не подходит.
Она уже снова набирала обороты:
— Так скажи хоть что-нибудь, что подходит, а то я с ума сойду!
Я отпустил ее плечи и попытался выудить правильный ответ из головы. Мне не хотелось врать — это отвратительное желание говорить ей правду только что было мною принято. Но что сказать?
— Кай! — у меня внутри что-то дрожит, когда я слышу это слово от нее. — Пожалуйста, просто скажи… ты мне нравишься, я тебя хочу, ты мне интересна, мне настолько скучно, что я готов поиграть и с тобой… ну хоть что-нибудь!
Я покачал головой.
— Все эти слова неправильные.
Она зарычала. Понял, что ситуация выходит из-под моего контроля.
— Наташа, я хочу, чтобы ты была рядом. Желательно, постоянно. Я хочу, чтобы ты сама этого хотела хотя бы вполовину так, как я.
Девушка обхватила голову ладонями, но потом нашла в себе силы снова поднять лицо.
— Ладно. Пошли в кино для начала, — обреченно резюмировала она.
Я тут же схватил ее за руку и потащил к машине. Это очень правильно — вести себя вот так глупо, не думать о последствиях, не анализировать следующий шаг. Во мне уже есть ее кровь, а в ней — моя. И этот обмен не был случайностью, как во всех предыдущих случаях с другими смертными. Есть такое понятие — связь между Мастером и Дитя. Эта связь всегда закономерна и всегда начинается с правильности момента обмена кровью. Она из этой правильности и вырастает. Мастер никогда осознанно не обращает случайного человека, а Дитя не получит связи, если заранее не был готов пойди за Мастером куда угодно. И где-то, в самом первом глотке или даже до него становится предельно понятно — что к чему, да или нет, хочу ли я, чтобы ее раны затянулись или я хочу остаться в ней в виде собственной крови. Я не анализировал это до того, как начал пить из нее, я ощущал это, как само собой разумеющееся.
— На что пойдем-то? — этот вопрос она задала уже в машине, когда мы подъезжали к зданию кинотеатра.
— Без понятия… Может, про вампиров что-нибудь идет? Любишь такое?
— Вампиров? Да не особенно, — она пожала плечами.
— Ты должна дать им шанс, — совершенно серьезно отметил я. — Сама выберешь, что будем смотреть.
Про сотню лет я немного преувеличил, но годиков эдак пятнадцать, действительно, кинотеатры не посещал. И мне очень понравилось! За исключением того момента, когда я вынужден был отойти к кассе на пару минут, а по возвращении заметил, как двое парней пялятся на мою Наташу. С точки зрения смертного, она, наверное, красавица, хотя я бы к ней относился точно так же, будь она старше лет на семьдесят и страшнее вяленой рыбы. Обнял девушку одной рукой, а из-за ее плеча взглядом указал тем парням, где их место. Они безропотно ретировались. До сеанса оставалось еще полчаса, которые мы тоже провели отлично — Наташа поглощала мороженое, а я глазел на это, делая вид, что и сам поглощаю мороженое. Хотя поглощать хотелось совсем не его.
Фильм длился один час сорок семь минут, и все это время я перебирал ее пальцы. Она руку из моих ладоней не вынимала, но возможно, пришла к окончательному диагнозу о моем психическом состоянии. Кстати, сама экранизация оказалась невероятным дерьмом — не спасали даже неожиданные кадры и громкие звуки, будто окружавшие зрителя. В общем, мне понравилось.
Смеркалось, когда мы наконец-то выбрались на свежий воздух. Я решил рискнуть:
— Может, ко мне? Или в ресторан? Куда ты хочешь?
Она улыбнулась, но покачала головой.
— Спать, только спать. Отвези меня домой, а то я прямо тут с ног свалюсь.
Мне пришлось подчиниться. Едва она скрылась в подъезде, причем как-то молниеносно, даже не дав мне возможности снова почувствовать ее губами, надвинулась тоска. Что еще я должен сделать, чтобы быть с ней постоянно? Мир полон всякой пакости — несанкционированных вампиров, маньяков, насильников, симпатичных охотников. Разве я могу оставить ее наедине с такой опасностью? Зайти и просто завалиться с ней спать, несмотря на ожидаемые протесты? Усыпить внушением, снова обменяться с нею кровью, а потом испариться в рассвете, чтобы она даже не заподозрила, что я там был? Несмотря на всю глупость сделанного выбора, я просто уснул в машине. Сделаю вид, что приехал за ней утром, чтобы отвезти на работу.