– Что вы хотели? – не очень приветливо спросила мама Андрея, выходя из дверей.
– Мне сказали, что ваш сын вернулся, может быть, вы разрешите мне с ним поговорить?
– Я спрошу у него, и если он захочет, то пожалуйста, – женщина снова исчезла, оставив Илью посреди двора. Парень даже не представлял, что он мог бы предпринять сейчас, если ему откажут в разговоре. В этом случае оставалось только смириться.
Прошло, вероятно, несколько минут, а в доме было по-прежнему тихо. Наконец, раздался звонкий мальчишеский голос:
– Хорошо, мама, я поговорю с ним.
На пороге стоял паренек, фотографии которого в последние дни облетели весь мир. Наяву он казался старше своих двенадцати лет, но веснушки и задорные вихры, торчащие во все стороны, были точь-в-точь, как на изображениях в Интернетовских сайтах.
– Привет! – мальчишка поздоровался первым и улыбнулся. – Меня зовут Андрей, а ты уфолог, правда?
– Точно, – Илья не смог не улыбнуться в ответ. – Как ты смотришь на то, чтобы дать мне интервью о своих приключениях?
– Буду рад тебе помочь, – просто сказал Андрей. – Мама опасается, что скоро меня замучают журналисты и ученые: как выясняется, обо мне теперь знают очень многие люди.
– Ты стал знаменитым, – подтвердил Илья. Где-то в глубине души Самохлеб даже немного завидовал Андрею. В самом деле, попасть в сообщения ведущих информационных агентств мира, чтобы твое имя звучало по несколько раз в день с экранов видеофонов – это было бы просто здорово. Какой мальчишка не мечтает о славе, а ведь у них с Андреем разница в возрасте была не так уж и невелика: Лебедеву – двенадцать, а Илья всего-навсего на три года старше.
– Ну, когда мне надоест рассказывать о том, что я ничего не помню, вот тогда и перестану давать интервью. А пока можно.
Самохлеб развеселился, услышав такие рассуждения. Андрею нельзя было отказать в чувстве юмора.
– Проходи в мою комнату, – пригласил мальчишка, – а я пока попрошу маму, чтобы она приготовила для нас с тобой чай.
Илья давно уже не видел такую занятную обстановку. Все стены в комнате были украшены постерами музыкантов из английской группы «Баттерфлайс», что в переводе, как известно, означало «Бабочки». Последние пару лет эти ребята завоевывали самые высокие места в хит-парадах, а их песни круглые сутки транслировались музыкальным каналам Интернета.
Илье «Баттерфлайс» тоже нравились, но не настолько, чтобы глазеть на них целыми днями в своей комнате. Вообще, в общежитии уфологов, где у каждого из них была отдельная квартира, все было гораздо проще и стороже. Люди там подобрались серьезные, занимались исключительно наукой и им было не до развлечений.
Зато Андрей, похоже, являлся настоящим музыкальным фанатом. Дисков в его комнате оказалось невероятное множество. Самохлеб присмотрелся и, к своему удивлению, обнаружил целые залежи классики. Тут были и Моцарт, и Бетховен, и Бах с Рахманиновым. Вот это уже выглядело действительно необычно. Как правило, люди, слушающие «Баттерфлайс», классику не жаловали и уж по крайней мере дома ее не держали.
– Чай готов, – заявил Андрей, входя в комнату. Из маленького окошечка в стене появился поднос с чашками и целой горой пирожных. Чего тут только не было: и бисквиты, и зефир, и бизе в шоколаде! Настоящее пиршество.
Такая теплая и уютная домашняя атмофера располагала к самая обычной, едва ли не дружеской беседе, какая может случиться между двумя только что познакомившимися мальчишками. Илья не настаивал на том, чтобы обговаривать события последних дней. Ему и так было понятно: под действием гипноза или других методов подобного плана (мало ли чего там эти ученые инопланетных цивилизаций практикуют?), но память Андрея была подавлена.
Говорили, конечно, и о том, кто чем интересуется. Оказалось, что у Андрея помимо «Баттерфлайс» есть и еще одно увлечение: он очень активно принимал участие в рыцарских играх, которые проводились, как правило, под Питером в конце лета. Очередной турнир должен был состояться очень скоро.
– И ты поедешь туда? – поинтересовался Илья.
– Обязательно. Первый раз я был там в прошлом году, и до сих пор вспоминаю эти дни в самых мельчайших подробностях, – признался мальчишка. – Это невероятно здорово! Как в сказке! Каждый получает роль и играет ее по-настоящему, словно он и в самом деле жил во времена рыцарей.
Глаза у Андрея засверкали, а щеки стали розовыми от волнения. Он с таким восторгом рассказывал о своих приключениях, словно побывал, по меньшей мере, на Луне или на Марсе.
– И кем же был ты?
– Всего лишь пажом, – Лебедев смущенно улыбнулся, – но в следующий раз мне уже обещали роль Солнечного рыцаря.
– Есть и такие?
– Конечно! А какой там сюжет! Злые маги нападают на рыцарей, а те защищают прекрасных дам…
Признаться, Илья уже неоднократно слышал о таких турнирах. Планируемый изначально в качестве тинейджерского, развлекательно-познавательный проэкт всерьез увлек и вполне взрослых дядей и теть. И они тоже с радостью и азартом переодеваются в средневековые костюмы, сбрасывая с себя вместе с обычной деловой одеждой и пару десятков лет. Вместе с собственными детьми изготавливают бутафорское средневековое оружие, которое часто не уступает настояшему по красоте и силе…
– Хочешь, посмотрим с тобой записи? – предложил Лебедев. – У меня полно фотодисков и пленок, которые остались с прошлого лета.
Илья не отказался. И еще добрых полчаса они провели возле компа, рассматривая забавные снимки и видеозаписи, которые трудно было бы, наверное, отличить от какого-нибудь грандиозного исторического видеофильма.
Мало-помалу они добрались и до детских фотографий. Маленьким Андрей был очень серьезным. Почти нигде он не улыбался и только хмуро и сосредоточенно смотрел в объектив.
В комнату вошла мама мальчишки. Сейчас она уже не казалась такой неприветливой, как пару часов назад. Она улыбнулась и начала комментировать изображения, которые появлялись на дисплее.
– Это Андрюше семь лет, – вздохнула женщина, – даже не верится. Вроде бы совсем недавно, а уже пять лет прошло. А здесь он еще меньше, кажется, и пяти не исполнилось. Он тогда катался на электрическом мобиле, игрушечном, конечно, и так сильно ударился, что мы опасались за его здоровье… А вот и самые первые Андрюшины фотографии. Видите, еще качество хромает. Никаких тебе объемных изображений, все плоское, двухмерное…
С монитора очень пристально глядел малыш лет трех-четырех. Брови его были сведены к переносице, а губы плотно сжаты.
– Он тогда очень сильно болел у нас, – мама Андрея покачала головой и на мгновение погрустнела, видимо, вспомнив что-то очень неприятное. – Всем врачам показывали, но никто так и не смог установить точный диагноз. И, что самое удивительное, болезнь сама прошла через две недели после того, как началась. А говорят, медицина у нас сейчас может творить чудеса… Как бы не так! Ничего они по-прежнему не понимают.
Самохлеб почему-то вспомнил свою маму и живо представил, как она улыбается и вздыхает, разглядывая его диск с фотографиями – у Ильи их было множество, от младенческих до самых последних, присланных с выпускного в школе уфологии.
После просмотра семейного альбома они еще долго пили чай вместе с мамой Андрея. Женщина оказалась очень общительной. Илья, впервые увидев ее не в самый благоприятный момент, составил о ней неверное представление – как о человеке замкнутом и нелюдимом. А на самом деле мама Андрюши Лебедева была очень общительной и обаятельной: он давно уже так не смеялся, не слышал столько шуток, анекдотов и веселых историй.
«Видимо, характером Андрей пошел в маму,» – думал Илья, глядя на хохочущего мальчишку и веселую, жизнерадостную женщину. Но вот внешне они были мало чем похожи – он бы ни за что не подумал, что видит перед собой кровных родственников. Впрочем, маьчишка мог быть похож на отца или деда – так бывает нередко: генетическая наследственность штука коварная и непредсказуемая.
Уходил он из дома Лебедевых уже после обеда, унося с собой гору пирожных для Аманы и Тома и неясное ощущение, что пропустил нечто важное. Хотел спросить – да забыл. Вот только о чем спросить и кого?
Глава пятнадцатая
Шар вел себя престранным образом. Казалось, давно уже он должен был поддаться достижениям научно-технического прогресса, ведь за последние три часа что только не делала с ним Амана: и лучами светила, и действию химических препаратов подвергала, и даже «царской водкой» – смесью сильнейших кислот – на него капнула. Дойдя до остервенения, она даже разочек треснула по шару молотком, но тот только подпрыгнул на месте, словно возмущаясь таким поведением, и больше ничего не произошло.
В полной растерянности Амана бродила по своей мини-лаборатории. Всегда собранная, рассудительная, не допускающая лишних эмоций, сейчас она была похожа на взъерошенного цыпленка. Все ее представления о современной науке, о новейших сплавах и последних разработках были перевернуты. По всем законам физики и химии шар давно уже должен был бы расколоться. Однако, он оставался целехонек и сейчас лежал себе на столе, поблескивая овальными бочками, как будто бы насмехаясь над девушкой.
Странная мысль промелькнула у нее в голове: а что, если он живой? Кто мог бы сказать точно, в чем именно должен проявляться разум? Даже у растений существует нервная система и какое-то подобие психики, об этом еще тридцать лет назад знали. Так почему же этот шар, который кажется ей неодушевленным предметом, не может быть живым и осмысленным?
Подумав об этом, Амана вдруг устыдилась своего бестактного поведения: шар с ней, можно сказать, как с человеком, а она его молотком по балде.
Одновременно девушку посетила и другая мысль: а вдруг это не она проводит опыты и эксперименты, а сам шар за ней наблюдает? Почему бы и нет? Вполне возможно, что за твердой оболочкой, как черепаха в панцире, живет кто-нибудь очень ранимый, чуткий и совершенно разумный? Может быть, это сам инопланетянин, до сих пор ведь не известно, как они выглядят. Букяне были невысокими, с сероватой кожей, но, в общем, сильно похожи на людей. А эти, другие, могут быть металлическими и шарообразными…