Дальше штаб перешёл на осадное положение. С каждым днём ситуация вокруг становилась всё хуже. Заражённые мутировали и становились сильнее. Обороняющимся приходилось несладко, они забаррикадировали все окна и двери первого этажа и пытались не шуметь, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ну а на третий день заражённые их услышали и начали ломиться внутрь. Народ взял в руки оружие и начал отстреливаться. На шум явились гнарглы, и начался полный хаос, среди которого кто-то расслышал прогремевшие неподалёку взрывы, и Гаврилов приказал выпустить сигнальную ракету, терять им было уже нечего.
Когда все желающие помылись, наелись и высказались, слово взял я и очень долго, максимально подробно рассказывал о нейросах, симбионтах, древних, нейроэнергии и обо всё остальном, что с нами случилось за это время и о чём мы узнали благодаря инопланетной расе-паразите. Нет, вслух я, естественно, так называть симбионтов не стал, мне нужна их лояльность. Тем более не факт, что другие разделяют позицию Синта. Вполне может оказаться, что остальные симбионты хотят мирно сосуществовать со своими носителями, а не порабощать их. И выяснить это можно только одним способом — активировать ген древних у других людей и подслушать мысли их симбионтов.
— И на какие специализации, как вы выразились, мы можем рассчитывать? — первым нарушив повисшее после окончания моего длинного монолога молчание, спросил Викентий Юрьевич, пожилой физик-ядерщик.
— Вы, Викентий Юрьевич, имеете потенциал нейротехника, как и Валентина Сергеевна. Вика чуть позже обрисует вам перспективы этого направления и продемонстрирует некоторые из доступных возможностей. Помимо этого, мой симбионт определил у вас наличие гена древних. В связи с вашей неуёмной тягой к науке, о которой вы вскользь упомянули во время рассказа, заложенная в этом гене информация может открыть нам доступ к уникальным знаниям погибшей империи Райхо, так как обычно ген оказывает огромное влияние на увлечения людей. С большой вероятностью можно предположить, что ген принадлежал кому-то из имперской касты учёных.
— Крайне любопытно, молодой человек. Виктория, не сочтите за труд ввести меня в курс дела.
— Нас, — поправила старичка Валентина Сергеевна строгим тоном.
— Нас, — тут же подтвердил Викентий Юрьевич.
Вика явно была не в восторге от перспективы работы с двумя людьми гораздо старше её, но других кандидатов на роль техников у нас нет. Вместе они отошли в сторонку, а я продолжил:
— Гаврилов, ты можешь стать магом. Направлений развития несколько. Боевой спектр нейроэнергии — как у меня, целительный — как у Юли, защитный, нейротрансформации. Четверо могут стать арчерами, — я указал на трёх парней, включая рядового Орлова и девушку по имени Маша. — Основная сила арчера — это невидимость. Андрей, продемонстрируй.
Парнишка тут же активировал свой главный скилл и прямо у всех на глазах покрылся сотней мельчайших чешуек, а потом и вовсе растворился в воздухе. Народ сильно впечатлился и буквально закидал Андрей вопросами, но я попросил всех подождать. Время, чтобы определиться, будет у всех.
— Остальные, кого я не назвал, смогут стать бойцами, что существенно повысит вашу силу, ловкость, выносливость, дарует регенерацию, прочную кожу и ещё множество разных модификаций организма, которые помогут выжить в новых реалиях. А взаимодействие с суперкомпьютером-симбионтом, который способен мгновенно просчитывать тысячи различных вариантов и выдавать подсказки прямо на сетчатку глаз, увеличит шанс сохранить жизнь ещё больше.
— А когда ты начнёшь перечислять минусы? — прервав перешёптывания, задал вопрос Гаврилов. — В чём подвох?
— Процесс необратим. Интегрированные симбионты останутся с нами до самой смерти, нашей смерти.
— Откуда нам знать, что вы остались людьми? Может, эти самые симбионты подчинили ваши тела, — не унимался старлей.
Он задавал очень неудобные, хоть и правильные вопросы, дать правдивые ответы на которые я просто не мог. Без нейроэнергии нам не очистить планету от захватчиков. Да, это очень рискованно, ведь теперь я знаю, что симбионтам под силу поработить носителя, и я подвергаю людей огромной опасности, ведь неизвестно, как именно происходит процесс подавления личности носителя. Возможно, симбионты попросту её стирают. Но мне придётся пойти на этот риск и надеяться, что отыщется способ противостоять воздействию симбионтов.
— Ниоткуда, — пожав плечами, ответил я. — Тут каждый решает сам для себя, но я хочу сказать, что без симбиоза у нас нет ни единого шанса уничтожить нейросов, а именно эту цель поставила для себя наша группа. Торопить вас никто не будет, как и неволить. Перспективы и наши планы я озвучил, уже поздно и пора отдыхать. В доме всем места не хватит, но мы отрыли под землёй разветвлённую сеть тоннелей и обустраиваем минимальные удобства. Работа далека от завершения, поэтому не обессудьте.
Опрокинув финальную стопку, я приказал Воронцову назначить ночных дежурных, попрощался и поспешил в свою комнату. Ещё один адский денёчек закончился. Неужели ещё прошлой ночью меня чуть не убили подчинённые Джамиру твари? Такое ощущение, что это случилось уже пару месяцев назад. Как же я устал. Оказывается, можно утомить даже невероятно стойкий и выносливый организм райхорианца.
— Ты специально отыскал мне в помощники старпёра и пятидесятилетнюю девственницу? — разбудила меня разъярённая Вика спустя полчаса. — Эти два ботана выели мне весь мозг своими вопросами.
— Согласились? — притягивая обнажённую девушку к себе, спросил я.
— А куда они, блин, денутся, — уже спокойнее проговорила девушка и впилась своими губами в мои.
В голове появилась озорная мысль, и, зачерпнув немного энергии из сосредоточия, я активировал слабенькую пси-ауру, воздействующую на центры головного мозга, отвечающие за желание и возбуждение. Эффект воспоследовал мгновенно. Вика, словно дикая кошка, набросилась на меня, и все посторонние мысли ушли на второй план.
Мы успокоились только часа через три. Даже слабого воздействия хватило, чтобы усилить и так уже разгорающееся в нас желание. Тут фишка в том, что навязать эмоции очень сложно. Для этого нужно обладать огромной псионической силой, а вот усилить что уже и так есть — с лёгкостью.
Проспав три часа, я почувствовал себя вполне отдохнувшим и собирался выйти на улицу, чтобы с первыми лучами солнца начать заполнение сосредоточия, но зарядил такой дождина, что поставило на планах жирный крест. Зато можно поковыряться в интерфейсе в комфортной обстановке.
После окончания рейда на моём счету оказалось больше пяти миллионов нейритов. Плюсом у остальных участников рейда накопилось от трёхсот до семисот тысяч, но в связи со значительно увеличившимся штатом группы, или, скорее, уже анклава, это капля в море. Одно развитие сразу трёх техников заберёт львиную долю вчерашнего заработка, а надо ещё прокачивать Юлю, нового мага и сразу шестерых арчеров. Да и мне нельзя останавливаться, а чем сильнее умения и модификации, тем больше они стоят.
Всё это время в моём организме непрерывно происходили изменения. Я прокачал все нейромутации до максимума на текущем функциональном уровне симбионта. В голове всё отчётливее формировалась уверенность, что эти ограничения созданы симбионтами специально, чтобы стимулировать носителей вкладывать энергоклетки в усиление самих паразитов. По какой-то причине, скорее всего связанной с эволюционными механизмами этой расы, они не могут распоряжаться нейритами по своему усмотрению, и требуется осознанное желание носителя.
Внезапно я осознал, что знаю ответ. Дело в том, что энергоклетки, как и другие клетки организма носителя, живые. Они образуются под действием энергетики симбионта, но являются частью носителя. Клетки эти очень специфические и полностью подчиняются воле хозяина. Если симбионт попытается насильно усилить ими свою энергоструктуру, то они не станут ему подчиняться и попросту погибнут.
А именно усиление своей энергетики является основной целью симбиоза. Нейриты для симбионтов являются чем-то вроде еды, которая дарует им вечную жизнь, делает их сильнее и одновременно является источником так необходимых им эмоций. Чем больше нейритов встраивается в энергоструктуру симбионтов, тем ярче становится улавливаемый ими эмоциональный отклик от носителя.
Скорее всего, именно так в конечном итоге и происходит подчинение носителя. Когда количество нейритов в энергоструктуре симбионта превысит определённый порог, они уже не будут видеть разницу между паразитом и носителем, и симбионты смогут распоряжаться ими по своему усмотрению. Например, воздействовать на определённые участки мозга или и вовсе изменить их. Накопленных за тысячелетия знаний о различных формах жизни хватит, чтобы провернуть такое.
Внезапно в голове кольнула резкая боль, и поток поступающей информации иссяк. По всей видимости, мой мозг пока не способен длительное время работать с непривычным для человека или райхорианца источником данных. Но ничего, буду время от времени проводить такие сеансы связи и прокачивать собственный разум. Уже того, что я узнал, достаточно, чтобы сделать определённые выводы.
Синт оставил все ограничения нейромутаций по надуманным причинам. Ему нужно, чтобы я вкладывал ресурсы в его развитие. Почему было сделано исключение для умений? Да потому что изучение умений — это обманка симбионтов. Формирование того или иного эффекта зависит исключительно от ёмкости реактора носителя, а все эти разделения на уровни — лишь дозирование мощности. Вспомогательные системы типа нейросети или рецепторов нужны только для взаимодействия носителя с опасной для жизни нейроэнергией. Скорее всего, желания носителя вложиться в то или иное умение достаточно, чтобы симбионты смогли потратить нейриты на усиление собственной энергетики, и реальный функциональный уровень Синта сейчас больше, чем отображается в интерфейсе.
Я мысленно чертыхнулся. Вот так развиваешься, становишься сильнее и собственноручно загоняешь себя в рабство. Скорее всего, Синт не станет подчинять меня, даже если накопит необходимое количество ресурсов. Это просто незачем. По крайней мере до тех пор, пока я добровольно делаю то, что нужно симбионту. Но когда это случится, то малейшее неповиновение приведёт к попытке перехвата управления, и мне нужно быть готовым дать отпор.