— Я и есть Айзек, — сквозь зубы сказал киборг, поднимая Ойтуша над землей.
— Дело дрянь, — констатировал тот.
— Без сомнений.
Ойтуш зажмурился, чувствуя, как лезвие медленно режет его кожу.
— Ойтуш! — кричал бегущий к ним Тора. — Айзек, стой!
Глава сопротивления выпустил жертву из рук, и парень рухнул на землю, крепко приложившись головой о катушку с кабелем.
Глава 10
Сати вернулась. Вернулась в свой новый дом-муравейник, поскольку ничего другого ей не оставалось. После ночевки у Томаса, она уяснила одно: сопротивляться бесполезно. Раз уж она подошла так близко к запредельному миру науки и высоких технологий, так почему бы ей не использовать его, для того чтобы найти Ойтуша? Или, по крайней мере, узнать его судьбу.
Притворяться и притворяться, снова и снова. В первые дни после прибытия, Сати прилежно ходила на тесты и обследования, призванные изучить ее, словно насекомое под лупой. Тесты на стрессоустойчивость, психотип, сильные и слабые стороны личности… Ей было интересно: их проводят всем, или только тем, кто неадекватно ведет себя в первый день?
Одаренность Сати тоже подвергли измерениям. В течение нескольких часов на нее действовали высокими и низкими температурами, газами, ядами, а также кололи и резали разными предметами. Конечно был дан наркоз, но Сати никому не сказала, что он не подействовал. Ей пришлось вытерпеть все это невероятным усилием воли, концентрируя всю свою боль на одном желании: убить Лидо Ройсса и всех тех, кто причастен к аресту Ойтуша.
Кожа Сати горела и дымилась, а сама она, должно быть, напоминала феникса, что раз за разом восставал из пепла. Все раны заживали совершенно бесследно в считаные секунды. В результате одаренность Сати получила одиннадцать баллов из возможных одиннадцати. Можно было бы отпраздновать, но после пережитого Сати беспробудно проспала целые сутки.
И только после того, как девушка прошла все проверки, милейшие врачи и доктора Острова выдали ей справку о “полном физическом и психическом здоровье”.
Ее поселили в небольшом отсеке на семнадцатом уровне. “Стандартная комната для новичков”, — как заметила Эвридика, помогавшая адаптироваться в первые дни. Серо-белые тона, кровать, шкаф с одеждой и большой матовый экран, имитирующий солнечный свет.
В шкафу Сати обнаружила несколько комплектов одежды: для занятий, для спорта, парадно-выходные и прогулочные, среди которых были и дождевики, незаменимые при местном климате.
Создавалось ощущение, что при всем разнообразии одаренных, что жили здесь, структура Острова стремилась к единообразию. Отсеки, форма, тесты, распорядок дня — все служило тем же целям, что и в Метрополе. Упорядоченности. Одинаковости. Единой системе.
И все же, при внешнем лоске и стремлении к порядку, на поверхность просачивались нелицеприятные детали. Остров был в запустении. Частенько, идя по коридорам, Сати замечала стебли растений, что пробивались прямо через кремовые плиты пола. В оранжереях и теплицах было много сорняков, системы подачи воды в уборной то и дело сбоила, а в классных комнатах местами встречалась плесень. Ну и конечно, не стоит забывать о небоскребах-волнорезах, что с наступлением темноты наводили на Сати жуткую тоску.
Перед первым учебным днем (а именно учиться ей и предстояло несколько последующих лет), над Сати основательно поработали. Ей провели ускоренный курс детоксикации и миостимуляции, после чего организм буквально воспел, став легким и сильным, как никогда. Удалили омерзительный штамп корпорации “Няня Момо”, что красовался за ухом грязным пятном, и вживили программу “Око”. Однако, как вскоре узнала Сати и тут же расстроилась, “Око” не действовало за пределами Острова. Ее подключили к локальной островной сети, позволяющей узнавать последние новости, расписание на день и ближайшие мероприятия. Была в ней и скудная база данных о том, что это за место и где оно находится. Вот только ответы больше напоминали примитивные отмазки из энциклопедии для малышей.
“Где мы находимся?” — спрашивала Сати.
“На Острове — единственном в мире оплоте одаренных”, — вежливо отвечало “Око”.
“Да, но где конкретно?”
“В мировом океане”.
“Точные координаты, пожалуйста”.
Здесь “Око” замолкало, а потом повторяло все по кругу. Про оплот одаренных, погоду, климат и прочее в том же духе.
“Бесполезная хреновина”, — ворчала Сати, а “Око” желало ей приятного дня.
Учеба мало отличалась от уроков в метропольской школе. Вот только здесь никто не затевал конфликтов и не устраивал насмешек над учителями. Всю теорию, которую читали на лекциях, Сати спокойной могла бы скачать из базы данных, поэтому она быстро пришла к выводу, что занятия служат главным образом социализации и общению между студентами.
Вместо классов юные одаренные были поделены на группы, человек по десять-пятнадцать максимум. Группы редко пересекались между собой, и Сати до сих пор не могла посчитать, сколько же ее ровесников живет на Острове. Точнее, не ровесников, конечно, ведь Сати все еще было пятнадцать. Но кроме Роланда, Эвридики и, вероятно, Томаса об этом никто не знал.
Иногда на уроки приходили ведущие разработчики и ученые Острова. Они демонстрировали свои проекты, такие, как, например, генно-модифицированных насекомых с чипом, которым люди могли управлять при помощи нейроинтерфейса.
— Получается, мы взаимодействуем напрямую с мозгом этой стрекозы? — спросил мальчик, на ладони которой сидело большое лиловое насекомое с сиреневыми крылышками.
— Именно так, — генетик, мистер Фриз, на вид которому было далеко за тридцать, улыбнулся.
— Где гарантия, что наши сознания не смешаются? — мальчик велел стрекозе подняться вверх и описать круг под потолком.
— Боишься, что стрекоза начнет управлять тобой?
Студенты заулыбались, а уши парня немного порозовели.
— В данной ситуации побеждает наиболее сильный разум, — сказал Фриз. — Предположим, что эта стрекоза все же умнее большинства из вас в этой аудитории…
Снова улыбки.
— А это значит, что более высокоорганизованный разум способен диктовать ей, что делать. Управлять ей, как компьютером. Вам это ничего не напоминает?
— Первый и Второй класс, — тихо произнесла Сати, и все обернулись на нее.
— Поправка, — сказал Фриз. — Второй и Третий класс. Разум первого и второго порядка, высшее и низшее сознание, приматы и…
— Мои родители из Второго класса, — перебила генетика высокая девушка с длинной жирафьей шеей. — Я не считаю их убогими приматами.
— Конечно нет, — спокойно возразил одаренный. — Мы должны помогать им. Второй класс — тот фундамент, та глина и бетон, на котором стоим мы, наделенные даром люди. А без фундамента, как известно, ни один дом не простоит.
— На прошлой лекции мистер Кодзима говорил, что задача Третьего класса — отыскать и внедрить ген одаренности в каждого ребенка, что рождается в этом мире, — заметила Сати. — Верно ли, что тогда Второй класс, наш прочный фундамент, как вы говорите, исчезнет?
— Да, это то, к чему мы стремимся, — генетик почесал кустистую бороду. — Но на сегодняшний день это просто утопия. Гена одаренности не существует…
Подобные занятия нравились Сати больше, если бы преподаватели не противоречили друг другу.
Девушка не сторонилась других студентов, но и не стремилась к общению с ними. И тем не менее дни шли, а она так и не знала: жив Ойтуш или же его сердце больше не бьется под хмурым метропольским небом или где-нибудь еще. Нужно было определить местонахождение его чипа, при помощи той программы, о которой говорил Грейси. Но подходить к президенту с подобными просьбами повторно было бессмысленно, поэтому для начала Сати решила расспросить другого одаренного. Томаса Кэлвина-Смита.
Хоть этот отшельник и жил обособленно, но питаться ходил вместе со всеми. Большой обеденный зал, человек, наверное, на восемьсот, был поистине грандиозным местом. Здесь замшелости просто негде было разгуляться. Вместо длинных столов, как в школьной столовой Сати, здесь были отдельные столики с интерактивным меню на столешницах, три мини-бара, в которых подавали кофе, соки и витаминные коктейли, а подсветка менялась в течение дня, превращая это место днем в уютную кофейню для семейных завтраков, в ближе к вечеру — в ночной клуб.
Максимум света, максимум интерактивности, лишь бы только одаренные не заскучали и не начали задавать лишних вопросов.
***
Томас завтракал в одиночестве. Сати забрала заказ и, как ни в чем не бывало, направилась за его столик.
— Я не помешаю? — спросила она, вторгаясь в его идиллию.
— Привет, истеричка, — Томас усмехнулся своей косой улыбкой. Он хорошо помнил, как наутро после ночного чаепития со снотворным, Сати кидалась в него книжками. На лбу у него до сих пор был след от твердой обложки.
— Ты сам виноват, — Сати принялась за завтрак.
— Сати, тебе просто необходим был здоровый сон, — примирительно сказал Томас. — И потом, ты задавала слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов.
— Просто признайся, что это Роланд велел тебе присмотреть за мной.
— Роланд не начальник мне, — Томас едва заметно сжал челюсти. — Все, что я делаю, я делаю по своей инициативе, мелкая.
Сати едва не выронила вилку из рук. Жар, именно тот, что запускает ее регенерацию, поднялся изнутри, словно демон из ада.
— Не называй меня так. Никогда.
С минуту Томас внимательно рассматривал ее исподлобья. Сати решила, что он пытается прочитать ее мысли, и выстроила перед внутренним взором высокую каменную стену.
— Ну что за детский сад? — насмешливо фыркнул тот. — Какой фантастики ты насмотрелась? Думаешь, стена остановит меня?
Сати хотела было обидеться, но вовремя вспомнила, зачем она вообще оказалась за его столиком.
— Сможешь мне помочь? — переходя на доверительный шепот, спросила она.