напоминающее маску.
— Три штрафа за неправильную парковку, жалобы от коллег на антиобщественное поведение… что еще? — альбинос отпустил его треугольную голову и брезгливо вытер руку влажной салфеткой. — Связь с гражданкой Первого класса, противозаконная разумеется. Прошу проследовать с нами в протекторий.
“Патологический правонарушитель”, — подумал Томас. Есть такая категория людей, которые не могут подчиняться системе, как бы не хотели. К сожалению, большинство из них не умеет держать язык за зубами.
Лицо мужчины вмиг посерело. Оправдываться было бессмысленно. Он с тоской взглянул на свою тележку, словно прощаясь с тем будущим, в котором он с аппетитом поедал купленные водоросли, надел длиннополую шляпу и молча зашагал вслед за служителями.
“Хорошо, что это не мы”, — Томас почувствовал, как гора падает с плеч. Но это был еще не конец. У самого выхода из супермаркета, женщина-служитель вдруг оглянулась. Ее взгляд скользнул прямо по лицу Томаса, который, как назло, продолжал пялиться им вслед.
— Знакомое лицо, Лонг, — сказала она. Том прочитал это по губам, вкупе с эхом, порожденным сознанием. — Тот парень.
— Проверим, — ответил тот, кого он назвала Лонгом. — Включить ориентировку.
И вновь стены супермаркета поменяли свой окрас. Вместо рекламы на них возникли лица людей, являющихся государственными преступниками. Ойтуш, Сати, Эвридика, Томас…
Глядя на свою огромную, многократно увеличенную фотографию, Томас чувствовал как пол уходит из-под ног. В следующую секунду он взглянул на недоумевающую, заплаканную Мэгги. Как жаль, что ей придется взойти на эшафот из-за него.
“Теперь ты все поняла?” — мысленно спросил он ее.
Но сюрпризы сегодняшнего дня еще не закончились. Застегнув браслеты на руках мистера Шмидта, служители размеренным шагом направились к Мэгги и Томасу. Неожиданно, возникая словно из ниоткуда, дорогу им перегородили та самая девушка в вязаной шапочке и парень с меланхоличным лицом. Они прошагали мимо Мэгги и Томаса, опередив служителей всего на пару секунд.
“Эйса изменил ваши лица”, — отчетливо прозвучал в голове Томаса звонкий женский голос. — “Ведите себя как ни в чем не бывало”.
Не успел тот осмыслить происходящее, как в него вперились черные как уголь глаза служителя-альбиноса. Лонг смотрел на Томаса, на фото из ориентировки, затем снова на Томаса. Смотрел, и не находил сходства.
— Ты ошиблась, Индра, — улыбка в предвкушении еще одного ареста вмиг сошла с лица альбиноса. — Уходим.
Взгляд Индры еще раз скользнул по лицу Томаса, затем, почти равнодушно — по лицу Мэгги, а после представители власти удалились. Теперь уже окончательно.
Том покосился на свое отражение в ближайшей витрине. Высокий крепкий парень был похож на него лишь отдаленно. Скорее, на старшего брата Томаса, которого издали вполне можно спутать с ним самим.
Двое незнакомцев только что спасти их с Мэгги жизни.
“Кто вы?” — Томас адресовал свой вопрос бестелесному женскому голосу.
“Меня зовут Кэссиди. Рада знакомству, Томас”.
Уверенный женский голос без сомнения принадлежал девушке в шапке. Она стояла к ним спиной, словно не замечая, а ее спутник по имени Эйса делал вид, что рассматривает прилавки.
Телепат. Еще один. Томас привык считать, что его одаренность уникальна; он даже убедил себя, что больше не встретит второго такого же. Но воспринимая в своей голове живой, эмоционально окрашенный голос Кэссиди, он чувствовал себя словно расколотым надвое.
“Вы следили за нами?” — спросил Томас.
“Не будь параноиком”, — в голосе Кэссиди явно слышалась насмешка. — “Мы следили за Шмидтом. Жаль, что кровавые взяли его”.
Кровавые, красные плащи… у служителей цитадели было много имен.
“Точно… Она толкнула тележку”, — подумал Томас и тут же услышал насмешку Кэссиди.
“Будь начеку, Кэлвин-Смит. Твое сознание для меня как открытая книга”.
Ее лицо было ровным, словно штиль, и в то же время Том чувствовал ее настроение. Точнее, она передавала свои мысли так искусно, что он воспринимал не только информацию, но и ее эмоциональный окрас. Это была телепатия высшего уровня, если можно было так выразится.
— Почему они ушли? Я уже ничего не понимаю! — с надрывом спросила Мэгги. Невербальный диалог Томаса и Кэссиди был для нее недоступен.
— Считай, что сегодня твой самый везучий день, — ответил ей Томас.
Взрослые одаренные в Метрополе. Игнорирующие закон о классах, гласящий, что все, кто имеет дар обязаны жить на Острове. Женщина-телепат и парень, способный не то к искусному гипнозу, не то к реальным изменениям внешности. Не прячущиеся в подполье, словно крысы, а живущие на поверхности и, судя по всему, достойно.
Как им это удается? Томасу о стольком хотелось расспросить одаренных, которые спасли им жизнь. Как же жаль, чертовски жаль, что это знакомство оказалось таким коротким.
Все было словно в кошмарном сне. Стены полыхнули предупреждающими огнями, взвыла сирена, а все входы и выходы из супермаркета вмиг оказались заблокированными. На этот раз служитель Лонг и Индра не стали марать руки. Грязную работу делал их аниматус, пока альбинос с нескрываемым удовольствием зачитывал длинных перечень законов, которые нарушили Кэссиди и Эйса. Да уж, сегодня он точно мог похвастаться отличным уловом!
Такого аниматуса Мэгги и Томас видели впервые. Гигантский паук с человеческим лицом протаранил стену супермаркета и завис под потолком, забурившись острыми лапами в прилавки и стены. Семеро его детенышей, мелких паучков с черными отполированными брюшками, взяли под стражу одаренных преступников: трое Кэссиди, как представляющую наибольшую угрозу, а двое Эйсу.
Девушка вскрикнула от боли, когда пара острых как бритва паучьих ног насквозь прошила ее сухожилия, превращая в марионетку. Третий паук впрыснул какое-то вещество в ее мозг, отчего лицо Кэссиди вмиг разгладилось. Тоже самое произошло и с ее напарником.
Огромным усилием воли Томас заставил себя оторвать взгляд от их лиц, приобретших выражение умиротворенности и коровьей тупости, и взглянуть на большого паука. Именно он — Томас знал это и без всякой телепатии — руководил всем парадом, именно эта уродливая получеловеческая химера была мозговым центром, паучьей маткой, главнокомандующим для семерых маленьких пауков. Лицо этого чудовища, бледное с рудиментарными чертами и подслеповатыми глазами, выражало спокойную расчетливость. Ему не нужно было даже двигаться: отпрыски блестяще сделали всю работу, превратив двух талантливейших одаренных в зомби.
— Вы согласны с обвинениями? — спросил Лонг, после того как закончил зачитывать долгий список правонарушений.
— Да, служитель, — хором произнесли Эйса и Кэссиди.
Мэгги и Томас вздрогнули от их голосов: ясно было, что за одаренных говорило существо, взявшее их под стражу.
“Попались в паутину, бедняжки”, — услышал Том невольные мысли Мэгги. Должно быть, нейротоксин, который впрыснули пауки, подавил высшую нервную деятельность одаренных, их свободу воли, предоставив большому пауку распоряжаться их сознанием.
— Вот и славно, — улыбнулся альбинос и повернулся к своей коллеге. — Мне нравится, как она работает, Индра! Чрезвычайно нравится!
— Да, доктор Гебхард говорил, что Сарасти придется вам по душе, — ответила Индра без лишних эмоций.
“Сарасти… ну конечно!” — Томас чуть не хлопнул себя по лбу: мозговые волны, которые излучал аниматус, показались ему смутно знакомыми с самого начала. — “Так вот, что с ней стало”.
А Кэссиди и Эйса уже направлялись вслед за служителями: покорные марионетки, пойманные в нейронную сеть аниматуса. Плохо дело, если в Метрополь пришло существо, способное контролировать сознание людей.
“Зато теперь с планами на будущее определились”, — подумал Томас. — “Нужно срочно возвращаться и рассказать обо всем Айзеку”.
Политическая Марионетка
Мысли Кэссиди были невнятными. Такой непревзойденный телепат прежде, сейчас она могла посылать лишь обрывки картин. Каменные стены и пол, узкая полоска света, очерчивающая дверной проем, дрожащие после многочасовых пыток руки и ноги.
“У них аниматус… сильный, очень сильный… Я не помню, как нас привезли сюда… должно быть, действие какого-то наркотика… Эйса в соседней камере”, — Лазарус слышал ее голос и едва сдерживал слезы. Кэссиди показывала ему то, что видела: свою одиночную камеру и, совсем не стесняясь своей наготы, изуродованное пытками тело. Она знала, что скоро умрет, важно было донести информацию, пока одаренность еще подчинялась ей.
“Ты молодец. Ты и Эйса”, — Лазарус старался мыслить твердо, насколько ему позволяло самообладание. Он знал, что их не вытащить живыми: служители будут пытать их, пока те не скажут хоть что-нибудь об Отряде Одаренных. А Кэссиди и Эйса не скажут, просто потому что нечего говорить. Нет ни штаба, ни паролей, ни явок. Формально их организации не существует, а вот на деле…
От этих мыслей Лазаруса отвлекли два коротких удара в дверь.
— Войдите, — голос Уика был хриплым. Он взглянул в свое отражение в оконном стекле и расправил морщины на лбу. Через пару мгновений за своей спиной он увидел Латанию, вошедшую в его кабинет. Женщина старалась двигаться осторожно и бесшумно, а это значит, что она принесла ему плохие новости.
— Кровавые взяли Нестора и Гэбби, — Латания перешла сразу к делу. — В восемнадцатом секторе, сегодня днем…
Не дожидаясь окончания доклада, Уик с силой ударил ребром ладони о подоконник.
— Я же велел им не ходить туда! — в его голосе слышалась не столько злость, сколько отчаяние. Еще бы: за один день потерять четырех своих лучших людей. — Протекторий взялся за сектора в пустошах, обыскивают каждый уголок!
Лазарус не оборачивался, но Латания видела как изменилось его лицо в отражении.
— Что они делали там?
— Как всегда, выступали со своими агитационными речами, или как это у них называется, — судя по тону, Латания не считала подобные меры эффективными.