– Твою же мать! – выругалась Кира. – Вот откуда у них инфа?
– Всемирная глобальная информатизация, – пожала плечами Таня, примериваясь, как лучше укусить бургер.
– Псевдоинформационный дебилизм, – отозвалась Кира. – Вот неужели не понимают, что идет следствие?
– Ничего святого, – поддакнула Таня не слишком сочувствующе. – Ешь. Сейчас ты все равно ничего больше сделать не можешь.
Кира засмеялась на неуклюжую поддержку подруги.
– Да, уж танцоры совершенно точно убеждены, что нет в мире ничего более важного, чем танцы. Все остальное пустяки.
Кира не сомневалась, интернет-новости пестрят этими же фотографиями. Наверняка уже успели обрасти мифами, домыслами и слухами. Даже от одной мысли, сколько гадостей сейчас выливают и на жертв, и на убийцу, и на всю следственную группу, ее затошнило. Она не пожелала с этими слухами знакомиться.
Глава 9
К утру Кира подумала и решила, что ничего страшного и непоправимого в объявлении, что по округе бродит маньяк, нет. Во времена глобальной информатизации, а точнее, массовой информационной замусоренности, у людей притупилась острота восприятия. Как в притче с волками. Если проорать один раз – напугаются, второй – задумаются, а пятнадцатый – не заметят. Каждый день из телевизоров и смартфонов сыплются новости про убийства, взрывы, катастрофы, аварии, неизлечимые болезни. Ну и что? Из дома не выходить?
Вот если под ногами бездна разверзнется, тогда можно задуматься, при условии, что не свалишься, конечно, в эту бездну по инерции, не успев остановиться.
Самбуров и вовсе отмахнулся. Конкретные имена только жертв названы, из служителей закона вскользь начальника управления упомянули, основная волна хейта ему достанется. Так его по всем поводам упоминают. Работа такая, он, поди, негатива и не замечает.
К присутствию Киры в кабинете подполковник еще не привык, поэтому чувствовал себя неуютно. Он повертел в руках список пациенток Веденеевой, выданный ему Аней, младшей сотрудницей его отдела.
Девушка походила на капитана полиции еще меньше, чем ее начальник на подполковника. Угловатый подросток, завернутый в балахоны оверсайз, с волосами цвета воронова крыла, торчавшими ершиками на затылке и свисавшими зелеными прядями на лицо. Тату на шее и кольцо в носу. Заподозрить в ней капитана МВД шансов было столько же, сколько опознать птицу в пингвине.
– Анька может найти любой байт информации в терабайтах мусора из интернета, – рекомендовал ее Григорий, знакомя. – И совершенно отбитая в плане эмоций и стыда, почти как ты.
Девушка беззастенчиво оглядела Киру и снова уткнулась в свой ноутбук. На подполковника Самбурова Анна Васильевна Терехова взирала без какого-либо женского интереса, воспринимая только его распоряжения и указания. И это была первая особь женского пола, встреченная Кирой, способная на подобное. За что консультант по психопатологии ее сразу зауважала.
– Восемь человек. Четыре после домашнего насилия, два нервных срыва и два случая без происшествия, только диагнозы. После смерти Веденеевой кого-то передали другим психологам, с кем-то больше не работают, адреса есть не везде… – комментировала Аня.
– Володя, работай. – Григорий отдал список второму члену команды. Майору МВД Калинину Владимиру Алексеевичу.
Вот здесь все по форме, традиционно, предсказуемо и понятно. Кира сразу поняла, каким сложным узором он вписался в причудливую команду Самбурова. Патологическая преданность делу буквально табличкой сияла на лбу Володи. Он служил в органах. Стоял на страже добра. Защищал. И внешность майор имел соответствующую, будто скопированную с голливудских агентов и детективов.
Перед Кирой так и замелькали кадры из фильмов «Белый воротничок», «Место преступления», «Мыслить как преступник».
В Володе чувствовались надежность, спокойствие и уверенность. Безопасность. Даже подозрительная и осторожная Кира ощущала себя рядом с ним в безопасности.
Парень отличался немногословностью, понятливостью, сообразительностью. Знакомясь с Кирой, он коротко кивнул.
– Почему ты думаешь, что кто-то из ее подопечных может быть убийцей? – Самбуров вопросительно уставился на Киру. Список он прочитал дважды. У него никаких мыслей или хотя бы идей не возникло.
– По Альгизу, как и по любому другому мужику, Наталья не страдала. Она поставила на семейной жизни крест еще тогда, когда узнала, что не сможет иметь детей. Приняла новую данность и скорректировала жизнь согласно ей. Но секса и отношений лишать себя не собиралась. Для здоровья – физического и психического. Поэтому легко соглашалась на любой формат отношений, который не нарушал ее личных границ. Не заморачиваясь по поводу ревности, того, кто что подумает и кому что нравится или нет. Ее отношения с Альгизом и, скорее всего, с большинством других мужчин не сильно задействовали ее эмоциональность. Она вела себя шаблонно, психологически грамотно и выверенно. Я бы сказала, отработанно, на автомате. Восхищалась, была благодарна, внимательно слушала, ничего не проверяла и не требовала. Именно эта модель женского поведения сейчас очень ценится, считается правильной и, соответственно, востребованной. Когда у Натальи закончились отношения с Альгизом, она и не думала переживать. Прекрасно. Будут следующие. Она написала благодарственное письмо, тоже психологический трюк, сделала выводы и пошла дальше, – объясняла Кира, расхаживая по кабинету словно неприкаянная. За поставленный для нее стол она упорно садиться не желала. – Кстати, очень интересные и разумные сделала выводы. Альгиз сказал, что у нее неяркая внешность, что она некрасива. Наталья поработала в этом направлении. Посетила парикмахера, научилась наносить макияж, у нее в соцсети много фотографий в разных образах. Целеустремленная девушка. Рациональная. Хорошо поработала. У нее явно кто-то появился, и в тот день она шла к этому кому-то на свидание. Оделась сексапильно, новое белье, каблуки. Первые встречи. Хотела произвести впечатление. Мать она держит на расстоянии. Грамотно выставленные границы и трепетно охраняемые. Между ними в детстве что-то произошло. Скорее всего, мать манипулировала маленькой Натальей тем, что растила ее одна, из-за этого не построила своей личной жизни, но, начав разбираться в психологии, Наталья поняла, что мать хочет вызвать у нее чувство вины, дать почувствовать ответственность за себя, пытается контролировать ее жизнь, и отстранилась.
Самбуров сопровождал Киру взглядом. Володя и Аня тоже. Она ходила от двери к окну и обратно. Если так будет продолжаться, они всем отделом заработают невралгию шейного отдела, мотая головой, следуя взглядом за размышляющим консультантом.
– Единственное, к чему Наталья относилась серьезно, это к своим подопечным женщинам. Работе женщина отдавала всю себя. Искренне желала помочь, переживала. Поэтому только ради пациентки отложила бы встречу с кавалером, опоздала на нее, даже отменила бы. Что угодно, ради любой из этих женщин.
– А почему не мужчина, к которому она шла на встречу? Может, он назначил ей встречу и убил? Может, она сразу познакомилась с маньяком?
– Нет, не мужчина. Если бы он хотел убить, то позвал бы гулять, завел в укромное место. А Наталья легко одета для февраля, вообще по-летнему. Встреча, скорее всего, должна была состояться в ресторане. Ты много знаешь ресторанов на набережной?
– «Мост» и «ЛаКабанья», – задумчиво перечислил Самбуров.
– Точно. В «ЛаКабанью» ходят поесть, ну или с семьей и родичами, выпить, посидеть, первое свидание там не назначают. Не романтично. Около «Моста» людно, там незаметно не убьешь. Кто ж там будет свидание с жертвой назначать? Да и далеко ее нашли от этих ресторанов. Течение снесло, но и убивали Наталью не там. Где-то, где есть доступ непосредственно к реке, с берега, не парапета.
– Точно, – вмешался в разговор Володя. – У нее в легких речная вода, но мало. – Ее топили, душили и кололи на берегу, окунали в воду, снова вытаскивали на берег. Может, боролись?
– Именно, – похвалила Кира парня за правильно сделанный вывод. – Это первое убийство нашего маньяка. Оно не запланированное. Поэтому такое дурацкое. Случайность. Повезло, что никто не видел.
Все закивали.
– Я проверю, живет ли кто-то из них в Адыгее, где совершено второе убийство, – сообщил Володя.
– Хорошо, – согласился Самбуров.
Глава 10
Григорий Самбуров проклинал себя за то, что поперся в эту Адыгею на «Харлее». Как бы он ни любил эту пресловутую свободу на мотоцикле – ветер в лицо и маневренность, мотаться по раздолбанным дорогам и проселкам лучше на комфортной машине. К тому же тогда была бы возможность взять с собой кого-нибудь – Аню или Вовку. Ладно, он готов признать, что предпочел бы взять с собой Киру. Она раздражала его, бесила и жутко притягивала. Он вообще не припоминал случая, когда его так привлекала женщина. Рядом с Кирой он чувствовал себя словно на экзамене, словно ему постоянно нужно было доказывать, что он умный, профессионал, владеет навыками вести расследование, вообще, сообразительный и занимает свою должность по праву. Он не мог уследить за ходом ее мыслей, потому что она вообще думала не так, как все, непонятно как думала. Он не понимал, как она приходила к своим выводам. Кира строила теории на каких-то бытовых мелочах, на эмоциях и порывах, на деталях, которые и к делу-то отношения не имеют, но оказывалась права.
Но и он не бездарь. И без нее кое-что может! Что вообще это за мысли? Он и до нее прекрасно расследовал дела. У него даже висяков нет. Почти нет.
Самбуров разозлился на себя, осознав, что в Адыгею он поперся, чтобы доказать самому себе, что и без навязанной ему специалистки по психопатологии раскроет это дело. Отыщет какие-то следы и подробности, которых раньше не нашли. Искали же не маньяка, а банального бандита. По большому счету можно было вообще не ездить, опрос мужа и подруги Ольги Агафоновой уже был в деле. Времени прошло вагон, разве сейчас кто-то что-то вспомнит? Послал бы кого-нибудь, и все дела. Нет ведь сам поперся, надеясь найти мифическую упущенную деталь. Мысли тревожно метались в голове и никак не давали успокоиться. Вот он и на байке поехал, чтобы угомониться, привести мысли в порядок. Чтобы глупости выветрились. Ему езда на мотоцикле всегда помогала. Дорога, ветер, рык мотора. Наверное, он подсознательно выбра